Принцип бабочки - Кара Райр

Как только я ее увидел, несколько месяцев назад, сразу же возжелал увидеть под собой, страстно извивающуюся от удовольствия. Глеб оказался ее знакомым, чему я не удивлен. У меня много разных симпатичных девиц, но вот Вероника… И вот она в моей кровати, лежит свернувшись в клубок ко мне спиной, в халате и укрытая одеялом, ее темные волосы лежат на подушке.

Огонь внутри меня загорелся. Я с ней еще не закончил и думаю точно не закончу в ближайшие дни. Снова хочу ощутить ее узкую промежность. Снова хочу, чтобы она смотрела мне в глаза и стонала. Снова хочу увидеть, как она изгибается от моих толчков.

Она оказалась умнее и не стала сопротивляться. Думаю понимает, что это в не интересах. Хотя на ее попытки я бы посмотрел, однако причинять ей боль, особенно сейчас не очень-то хотелось. Я жаждал овладеть ей, привязать ее к себе всеми способами. Взять бы ее силой прямо сейчас, слабую, спящую. Навалиться на нее и иметь жестко и глубоко, до криков и дрожи, которые она изливала бы в подушку, умоляя меня остановится. Я бы хотел держать ее руки, входя в нее толчками, чувствовать снова ее узкое лоно, со всех сторон поглощающее мою плоть. Я представлял ее крики, ее громкие стоны, ее мягкую кожу, сжатую моими пальцами.

Недолго думая, я разделся и прилег рядом, проводя рукой по ее гладкой ноге. Эпиляция видимо ее близкий друг. Она слегка дернулась, но продолжала сопеть. Я продолжал поглаживать ее, но уже выше, выше, направляясь к паху.

— Отстань, дай поспать, — пробурчала она сонным голосом и сильнее укуталась в одеяло. Надо же. Отстать? Не сегодня.

— Меня не волнует, что ты хочешь, Вероника, — рассмеялся я в ответ.

Она спохватилась, обернулась, накрылась одеялом чуть ли не с головой и тяжело дыша, широко открыла глаза. Вид у нее был ошеломленный. Еще бы.

— Простите, — проронила она с дрожью в голосе.

— Смешная ты, Вероника, — я прилег рядом и согнув руки, подложил их под голову.

— Я просто, я не хотела, — продолжала она, но я лишь притянул к себе.

Я устал. Хочу просто немного полежать, обнимая горячее дело девушки. Ей повезло, даже при всех ситуациях я весьма в хорошем расположении духа, хотя мысли о том, чтобы хорошенько пройтись по ней ремнем все-таки манили. Но повторюсь, боль сейчас причинять не хотелось. Наверное никому. Хочу выспаться, а там уже с какой ноги встану.

Она откинула одеяло к ногам и села у моих ног, тянув руки к брюкам.

— Вы сказали ждать вас, но я уснула, — она принялась расстегивать мою ширинку и вытаскивать края уже мятой рубашки. Она была мила, чиста, привлекательна. Мне нравились ее карие глаза, отливающие ореховым при теплом свете люстры. Мне нравилась ее маленькая грудь, нравились ее тонкие запястья и натуральные, достаточно тонкие губы.

— Ты ослушалась меня, — я схватил ее за плечо и притянул к себе, она упала на мою грудь, при этом смотря мне прямо в глаза. Поняв, что я займусь ртом позже она осталась лежать на мне, поглаживая по животу. Зачем она это делает? Зачем гладит меня? Рефлекторно? Успокаивает? Я, итак, более чем спокоен.

У меня было много вопросов к этой девушке, и я хотел на некоторые получить ответ, но позже. Она та еще хулиганка. Думает я не знаю ее грязные секреты, ее погрязшее во лжи и крови прошлое.

— Пойдем, спустишься к себе в комнату, — я уже было хотел встать, но она надавила на меня, показывая всем видом — стой.

— Я очень не хочу туда спускаться, могу я спать здесь? — она сверлила меня карим лазером своих бездонных глаз. Я если честно и сам не хотел никуда ходить.

— Хочешь прирезать меня пока я сплю? — я ухмыльнулся. Были уже попытки. Были у «очень умных» дам.

— Если бы хотела, вставила бы тебе осколок стеклянного стакана в глотку, как только ты зашел, — выронила она, продолжая гладить меня по животу.

Неужели я ей совсем не противен? Хотя, от чего мне быть ей противным? Я не брал ее силой. Она сама, добровольно пришла ко мне в комнату и сама, добровольно открыла для меня свои прелести. Я не особый любитель принуждать к сексу вырывающихся, истеричных девиц. Таких строптивых я отдаю своим друзьям, а дальше не моя забота.

Вероника видимо ждала моей реакции. Я присел, оставляя ее нависать над простынями. Она пилила меня взглядом.

— Оставайся, — я скинул рубашку и брюки и лег на кровать. Шторы были плотно закрыты, в комнате было достаточно темно. Я выключил светильник, единственный источник света, даривший мне возможность смотреть на Нику. Посмотрю на нее позже, сейчас я хочу отдохнуть. Я удобно лег, обхватив правой рукой подушку и повернулась в сторону моей новой игрушки. Ох, я наберусь сил и покажу тебе, милая, куда ты попала.

— Как тебе девочки с твоего этажа? — решил спросить я, поглаживая ее по животу, повторяя ее действия. Пусть говорит, хочу засыпать под ее приятный голос.

Обмениваемся прикосновениями. Она не отстранилась от меня, наоборот была очень податлива. Молодец. Возможно, с таким подходом она меньше пострадает, я еще не принял решения, что с ней в итоге будет. Потом. Для начала наслаждение, вопросы, а потом можно думать и о судьбе этой маленькой бабочки.

— Я их не понимаю, они глупые, — тихо высказалась брюнетка, а затем добавила, — как они тебе еще не надоели?

Это меня удивило, столько гонора и гордости в девушке, которая ничего о нас не знает. Интересно.

— Надоели, поэтому ими пользуются только мои друзья, — без зазрения совести ответил я. Я люблю честность и сам привык говорить правду, так же, как и слышать.

— А что будет с Аней? — она повернулась в мою сторону, и я почувствовала, как ее дыхание покалывает мою грудную клетку.

— Ты хочешь узнать, что было бы с тобой, если бы ты повела себя так же?

— Именно, — она отвернулась, снова смотря в потолок. Бояться услышать ответ?

— Ну тут бы тебя точно не было. Если женщина не желает моего прикосновения, я не в силах ничего с этим сделать. Жестокость не мое второе имя.

— Тогда бы у тебя не было этого гарема.

— Ты умнее, чем кажешься, Вероника. Я сегодня в хорошем настроении, хоть и ночь была скверной, давай спать. Наслаждайся, утром ты вернешься в свою комнату, — я прикрылся краем одеяла.

— Ты отправишь меня туда, где твои друзья могут воспользоваться мной? —