Что скрывается за чертополохом - Саманта Янг
Однако прежде, чем я успела ступить в столовую, зазвонил мой сотовый. Я остановилась в тишине коридора, и во мне вспыхнуло беспокойство при виде имени Риган Адэр.
— Риган?
— Привет, — звонкий голос с американским акцентом звучал беззаботно, и я немного расслабилась. — Извини, что звоню во время обеденного перерыва, но сегодня утром у школьных ворот мы разминулись, а я хотела обсудить с тобой кое-что.
— Да? И что же?
— В общем, вчера, когда Келли была у нас дома, Льюис показал ей программу школы тхэквондо, которую он начнет на следующей неделе. Это в Инвернессе.
— Ладно? — в недоумении ответила я.
— И Келли тоже очень загорелась идеей посещать занятия.
Я нахмурилась.
— Она ничего не сказала мне об этом вчера.
— Может, думала, ты ей не разрешишь.
Перейдя в режим обороны, я сухо спросила:
— Что ты хочешь сказать?
— Ой, нет, ты потрясающая мама, Слоан. Я… ты просто суперопекающая. Что я полностью понимаю.
Естественно, я была суперопекающей. Я родила Келли в семнадцать. Я сама была напуганным ребенком, но как только взглянула на свою дочь, она мгновенно стала всем моим миром. Какими бы ужасными ни были обстоятельства (особенно, каждый раз, когда она болела), моей работой было защищать ее. Только моей и больше ничьей. Иногда было трудно ослабить поводья.
— Келли научится самообороне, это даже к лучшему, — сказала я.
— Здорово! Я согласна с тобой. Так почему бы тебе не поговорить с ней об этом вечером, потому что записать ее нужно немедленно. Осталось всего несколько мест.
Что? Подождите.
— Инвернесс? Разве это не в часе езды отсюда?
— Да, но занятия начинаются после школы, так что я буду рада возить их туда и обратно. Подожду завершения урока в своей машине, пока сама буду заниматься, а потом доставлю их домой.
Риган училась в бизнес-школе, готовясь открыть собственный детский сад. Ее забота о Келли, помимо того, что она была мамой и студенткой на полную ставку, много значила для меня. Предложение возить детей на занятия было типичным для потрясающей Риган.
Но все же…
— Сколько стоят занятия?
— Пятьдесят фунтов в месяц.
У меня отвисла челюсть.
Пятьдесят фунтов в месяц!
Я знаю, что кому-то такая сумма показалась бы не такой уж большой, но каждый заработанный мной пенни был на счету. Пребывание в туристическом центре Шотландского нагорья означало, что стоимость жизни здесь была недешевой.
— Кроме того, если ей понравится, нужно будет купить форму и экипировку. О, и инструктор сказал, что каждый раз, когда дети переходят на следующий уровень, взимается плата, а если они захотят принять участие в соревнованиях, то нужно внести вступительный взнос.
Паника усилилась. Я хотела, чтобы Келли занималась всем, что делало бы ее счастливой, но раньше у нее никогда не было хобби, которое стоило бы таких денег. Фаза увлечения картинами по номерам была намного дешевле.
— Э-м… давай я сначала поговорю с Келли. Как я уже сказала, она об этом не упомянула, поэтому, прежде чем что-то решить, я хочу убедиться, что она действительно хочет посещать занятия.
— Конечно. Обсудим это, когда ты будешь забирать ее сегодня вечером.
Спустя два часа, все еще обеспокоенная тем, как мне отправить Келли на уроки тхэквондо, я убиралась в номере Байрона Хоффмана. Хоффман был младшим сыном Генри Хоффмана, владельца одной из крупнейших теле- и кинокомпаний мира. Он недавно стал членом клуба и прибыл в поместье две недели назад. Я понятия не имела, кто он такой, но миссис Хатчинсон знала всех гостей и давала мне краткое изложение их биографии.
На прошлой неделе я бросала грязные полотенца другого гостя в свою тележку у двери, когда почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом. Когда я обернулась, по коридору шел Байрон Хоффман, и его глаза не отрывались от моей задницы. Поняв, что я застала его на месте преступления, он не торопился перевести взгляд к моим глазам. Когда он это сделал, то подмигнул мне, будто был божьим даром человечеству.
Я отвела взгляд, но когда посмотрела на него, он шел, похотливо оглядываясь на меня, от чего волосы на моей голове зашевелились.
А еще он был ужасным грязнулей. В его номере всегда царил беспорядок. Повсюду разбросанная одежда, крошки от еды в самых невероятных местах… но хуже всего были его простыни. Не поймите меня неправильно, за год работы в Арднохе мне много раз приходилось притворяться, что я не замечаю «грязных» простыней. Однако у Хоффмана они почти всегда были грязными, и какая-то часть меня задавалась вопросом: делает ли больной ублюдок это намеренно.
Иногда я действительно ненавидела свою работу.
Тем не менее, я также испытывала удовлетворение, глядя на прекрасно обставленную комнату и видя, что она снова приведена в порядок. Заменив бутылочки с шампунем на новые, я забрала использованные и пошла к двери. Уборка номера Хоффмана означала, что я почти закончила день. И я в волнении предвосхищала встречу с Келли, чтобы узнать, как прошел ее первый день в школе. Я также надеялась, что она опровергнет слова Риган и скажет мне, что не хочет посещать занятия по тхэквондо. Да, абсолютно эгоистично, но я, правда, понятия не имела, как смогу себе это позволить.
Витая в своей голове, я даже не заметила его, когда выходила из комнаты к своей тележке для уборки. Но опуская в нее пустые бутылочки, я почувствовала за спиной резкий жар сильного мужского тела, и мое сердце подскочило к горлу.
Я попыталась повернуться, но жесткая хватка на моих бедрах остановила меня.
— Усердно работаешь? — хрипло спросил мне в ухо мужской голос.
Меня пронзил страх, но я посмотрела в коридор, напомнив себе, что мы в общественном месте, а по всему замку установлены камеры слежения.
Я оглянулась через плечо и, конечно же, к тележке меня прижимал Хоффман.
— Я уже закончила, мистер Хоффман. Хорошего вам дня. — Я сделала движение, чтобы толкнуть тележку, но его хватка усилилась.
С учащенным пульсом я открыла рот,
