Измена. Искры над пеплом (СИ) - Диана Шторм
— А отца своего позвала? — настороженно интересуется она.
— Нет. Мы не общаемся. Последний раз его на похоронах видела. Бабушкину и дедушкину квартиру он продал, а новый его адрес мне даже не известен.
— Ну и хорошо, доченька. Было бы там о ком горевать. Ни как муж, ни как отец, он не состоялся. Я же даже алименты из него через суд выбивала. Сволочь, одним словом. Ну и бог с ним! Ещё раз поздравляю тебя, родная! Ждите нас двадцать четвёртого. Передавай Митеньке привет от меня.
— Хорошо, мам, передам. Пока! Люблю тебя.
Может быть так действительно будет правильно. Пора отпустить все свои детские обиды и начать с чистого листа. К тому же, я очень хочу увидеть Катюшу. Несмотря ни на что, мы с сестричкой были очень близки. Каждый вечер она пробиралась ко мне и засыпала в моей постели. Она рассказывала мне все свои детские секретики, делилась мечтами и фантазиями. Была тем светом, что позволял мне не озлобиться, не сломаться.
Мой маленький и добрый котёнок, как же я по тебе соскучилась!
Глава 7
— Так, девочки, быстренько всё лишнее убираем. У нас обход сейчас. Так что в ближайший час не рожаем, в истерики не впадаем, кровью не истекаем. Всё понятно? — медсестра даёт краткий инструктаж и пулей вылетает в коридор.
Соседки шуршат, очищают тумбочки от ненужного. Возбужденно гудят, обсуждая предстоящие перемены. Все уже в курсе про смену местного руководства. С утра уборщица на два раза палату отмыть успела.
Мне до их суеты дела нет. Лежу с закрытыми глазами, в надежде, что получится опять уснуть. Не хочу привлекать к себе внимание, не хочу слышать опять эти расспросы и слова утешения.
Меня положили в ту же палату, откуда я накануне выписалась. Та же койка в углу, те же женщины вокруг. Моё возвращение их не радует. Будущие мамочки — существа очень суеверные. Сама такой была… Каждая, смотрит на меня и внутренне содрогается, ставя себя на моё место. Я порчу им настроение, вселяю в душу беспокойство. При мне им тяжело обсуждать свои чаяния и надежды, говорить о предстоящих заботах и радости материнства. А ещё, им меня жалко. И я не знаю, что хуже — этот затаенный страх в глазах или эта жалость в голосе.
Поэтому вот и лежу, изображаю спящую. Так проще и легче.
В палату заходит шумная делегация. Не вижу сколько их, но, судя по голосам, человека три-четыре, не меньше. Видимо новый зав. отделением вышел на обход своих владений. Слышу, как пришельцы обходят палату, знакомят начальника с кратким анамнезом её обитателей.
— Так, а тут у нас Фадеева. Двадцать шесть лет, первая беременность. Поступила четверо суток назад с кровотечением. Выкидыш. УЗИ сделали, почистили. Состояние было удовлетворительное, но кровяные выделения немного превышали норму, поэтому подержали её у нас трое суток, понаблюдали. Вчера в обед была выписана, и в тот же день её обратно на скорой привезли. Обильное кровотечение, потеря сознания. Приняли необходимые меры, назначили инфузионную терапию. Кровотечение остановили. По повторному УЗИ всё хорошо, матка чистая. Кровяные выделения сейчас в пределах нормы, температура тоже приемлемая. — отчитывается докторша, — Хотите сами осмотреть, вопросы задать? Разбудить её?
— Нет-нет, Вероника Георгиевна, на данный момент, информации более чем достаточно. Не будем мешать пациентке отдыхать. — отзывается мужчина, — А почему она у нас с мамочками лежит?
— Ну так мы же их не сортируем. Палаты и так забиты, не можем же мы под таких отдельную держать. — немного растерянно откликается женщина.
— Понятно. Что ж, подумаем как можно решить этот вопрос. А пока давайте продолжим наш обход. Куда нам сейчас? Пойдёмте.
Они отходят от моей койки, через секунду их голоса доносятся уже из коридора. Пронесло! Обошлось без этих идиотских допросов. Внутренне выдыхаю и испытываю невольную благодарность к этому новому заву — старая с пациентами особо не церемонилась.
Голос этого мужчины показался мне смутно знакомым, но никак не получается вспомнить, где его слышала ранее. Как его представили? Григорий Максимович? Или Георгий? Не запомнила… Да это, наверное, и не важно. Знакомых мужчин, ни с тем, ни с другим именем, у меня нет. Показалось, видимо.
Глава 8
В обед плетусь в столовую. Кушать не хочу, но соседки пристают, настаивают, что нужно поесть. Дурацкое слово «нужно». Кому нужно? И главное — зачем? Так хочется побыть одной! Чтобы не трогал никто, не лез в душу. Дали бы лечь и умереть спокойно. Всё равно в этом мире меня уже ничего не держит: мой малыш, дедушка, бабушка — все умерли; муж изменил, сестра предала, маме я никогда особо нужна не была, а отцу и подавно. Есть ещё Светлая. Но какое я имею право отравлять жизнь подруги?! Зачем ей вся эта боль и грязь?!
Через силу засовываю в себя ложку сухой гречневой каши. Жую, не ощущая вкуса. Ни крупицы радости не осталось. Я как пустой сосуд… Хотя нет, не пустой! Во мне столько боли, что кажется скоро через край польётся. И физические страдания не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит в моей выхолощенной душе.
Звонок телефона вырывает меня из плена тёмных мыслей. Смотрю на дисплей: Светлая. Вот так вот. Будто бы почувствовала, что я о ней сейчас вспоминала. Помедлив секунду, принимаю вызов. Когда-нибудь нужно ей всё-таки ответить. Почему бы не сейчас.
— Привет, Маш! Ты как, солнышко моё? Ты почему мне-то не сообщила, что у тебя случилось?! Я тут тебе звоню, а ты трубку не берёшь. Митя тоже не отвечает. Хорошо, что до Кати дозвонилась. Она мне сказала, что тебя вчера выписали, но дома тебе внезапно плохо стало. Что тебя по скоряку обратно увезли. В отделение к тебе набирала, но со мной даже толком разговаривать не стали, сказали, что ты стабильная, но посещения пока запрещены. Ты как там, зайчик? Не говорят сколько продержат? Палата какая?
— Та же палата… когда выпустят не знаю. Мне не говорят. Свет, да не важно это всё…
— Как это «не важно»?! Ещё как важно! Что же ты сейчас, опять среди этих восторженных яжмамок лежишь, что ли? И условия там у вас думаю не фонтан. Я один раз в больнице лежала — до сих пор в кошмарах снится.
— Нормально всё, Свет. Правда. Не переживай.
— Ага, ща! Размечталась! Сейчас я заведующему вашему наберу, узнаю на
