Плачь, детка, плачь (СИ) - Бот Дон

Он качает головой.

— Ты параноик, Мейсон. Ты мог бы учиться с ней.

— Но. Я. Не. Хочу, — рычу я.

— Значит, живи с тем, что она пойдет учиться. Ты не можешь запретить ей, Мейсон.

Яростно отталкиваюсь от его стола.

— Могу. Делал. И буду делать.

Он невпечатленно смотрит на меня, а потом мотает головой. Затем делает размашистый жест рукой.

— Делай, что хочешь, Мейсон. Но, в итоге, ты утонешь.

— Прекрасно! — шиплю я. — Значит, я прихвачу ее с собой.

Папа оторопел.

— Видимо, это и есть любовь, не так ли?

— Мой вид любви, — говорю я и ухожу. Мы все решили.

Университет, Эмилия.

Ага, конечно.

6. Ты не должен ждать меня, Райли

Эмилия

Я знаю, что ты там наверху делаешь, Мейсон, и надеюсь, что твой отец не выдаст наш маленький секрет. Как только ты узнаешь, что я уже оформлена в университете и могу осенью приступить к учебе, всем нам нужно будет бежать. Далеко бежать. И быстро.

Твоя мама полностью поглощена домашними делами. Пока пылесосит, она прогоняет Мисси прочь, после чего ее мучает совесть, и она зовет ее обратно, чтобы приласкать. Поэтому все занимает в два раза больше времени. Я наблюдаю за ней. Смотрю, как она каждый раз гонит Мисси прочь, а потом зовет обратно. Она очень милая, Мейсон. Я просто не понимаю, как она может быть твоей матерью. Она такая светлая, яркая и сияющая, как ослепительный свет во тьме. А ты — тьма.

Ты забыл забрать мой телефон, Мейсон, хотя обычно всегда берешь его с собой, когда оставляешь меня ждать тебя где-нибудь. Но сейчас он лежит в кармане моих штанов и вибрирует. Не знаю, кто может мне звонить. Сразу же начинаю паниковать. Нужно не обращать на это внимания и сделать вид, что ничего не произошло. Но любопытство, в конце концов, берет верх.

Это незнакомый мне номер. Сухо сглатываю и встаю. Твоя мама не так внимательна, как ты, и также она не думает, что меня нужно контролировать. Быстро бросаю взгляд наверх и слышу, как ты ругаешься. Значит, ты еще занят. Поэтому иду в ванную и тихо закрываю за собой дверь.

— Алло? — с бьющимся сердцем и сдавленным голосом спрашиваю я. При этом закрываю рот рукой. Надеюсь, это просто кто-то ошибся номером.

Стою перед зеркалом и смотрю на себя. То, что я там вижу, похоже на испуганного оленя, Мейсон. Глаза полны ужаса. Бледная кожа. Мои щеки бледнеют еще сильнее, как только слышу голос на другом конце провода. Ты меня убьешь, если узнаешь, Мейсон.

— Наконец-то я до тебя дозвонился, Эмилия! — говорит Райли Раш. Бл*дь.

В ужасе смотрю на себя и думаю о том, чтобы просто повесить трубку. Когда слышу его голос, у меня в голове проносится все, что мы пережили, и как некрасиво это закончилось. Я простила его, Мейсон. Он не злой человек и сделал все, чтобы загладить свою вину. Каждый раз, когда он разговаривал с твоей мамой по телефону, он спрашивал обо мне, и каждый раз ты взрывался. Но на самом деле он просто хотел знать, оставил ли он шрамы в моей душе своим поведением в Нью-Йорке и тем, что он чуть не сделал. Потому что он так сильно сожалеет об этом.

На глаза наворачиваются слезы.

— Райли?

Он вздыхает.

— Я так рад слышать твой голос. Как ты?

В моих ушах шумит так, что я с трудом себя понимаю.

— Эээ… хорошо? А ты?

— Да, все в порядке. Я обустроился и работаю. Здесь все по-другому, но ты это знаешь. Я скучаю по своему дому. Но скорее ад замерзнет, чем я вернусь. Хватит уже того, что нам всем придется встретиться в отпуске. Я просто хотел позвонить и узнать, все ли у тебя в порядке. Мама никогда не разрешает мне говорить с тобой, потому что считает, что Мейсон выйдет из себя. Я пробовал несколько раз позвонить тебе, но он всегда брал трубку. Что само по себе немного странно.

Хорошо, это много информации, Мейсон. Райли звонил, а ты мне не сказал. Даже не намекнул. Я знаю почему, и понимаю тебя. Но если серьезно, ты мог хотя бы сказать мне. И что он имеет в виду под отпуском? Все? Я не хочу выставлять себя перед ним дурой и признаваться, что ты мне ничего не рассказывал, поэтому ничего не отвечаю.

— Да, думаю, ты догадываешься, почему он не хочет, чтобы мы общались, Райли.

— Да ладно тебе, — беззаботно говорит он. — В итоге ведь он тебя забрал, а не наоборот, Эмилия.

— Я сама его выбрала! — твердо говорю я. — Он не забирал меня. Я не вещь, Райли.

— Но не для него, — совершенно спокойно говорит Райли, и я вздрагиваю, потому что он прав. В зеркале вижу, как воинственный огонек мерцает в моих глазах. Потребность защитить тебя, Мейсон. Но не могу. Не прямо сейчас, потому что мешает ком в горле.

— Ты мне звонишь для того, чтобы сказать, какой он говнюк? — спрашиваю я. — В таком случае, мы можем сразу попрощаться.

— Нет, прости! — быстро говорит он. Райли звучит устало. Кроме того, непривычно, что он извиняется за то, что говорит. Ты так никогда не делаешь, Мейсон. Я уже забыла, что может быть по-другому. — Эмилия, я действительно просто хочу знать, как у тебя дела.

Несмотря на все, что произошло, это меня немного смягчает.

— У меня все хорошо, — говорю я. — Правда.

Он глубоко вздыхает.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю, Райли. Ты мне никогда не верил, когда я так говорила. Ты всегда пытался сделать, чтобы мне было лучше, хотя и так все было хорошо.

— Если бы это было на самом деле так, ты бы не изменила мне, Эмилия. — Кажется, Мейсон, ему нужен этот разговор, чтобы поставить точку. — Не пойми меня неправильно. Я звоню не для того, чтобы предьявлять тебе претензии, и не для того, чтобы это сделала ты. Просто я знаю, что будет непросто увидеться с тобой в ближайшее время в отпуске, поэтому мне нужен этот разговор, только между нами, а не с мамой или с ним, — Райли окончательно подтвердил мои подозрения. Я снова понимаю, почему он мне понравился, Мейсон. Он всегда такой рассудительный и чуткий. Качества, которые у тебя полностью отсутствуют. И я до сих пор не знаю, о каком отпуске он говорит. Но сейчас это не так важно.

Вздохнув, опускаюсь на пол, прислонившись спиной к стиральной машинке. Та стиральная машинка, на которой ты шлепал меня по заднице и делал так много других вещей, пока Райли сидел в столовой и объявлял о нашей помолвке. Боже, он этого не заслужил. И все, что он сделал потом, как разозлился и запутался, я понимаю. Я знаю его душу. Она чиста, Мейсон. Как у твоей матери. С другой стороны, ты, наверное, больше похож на своего отца.

— Ладно, — говорю я. — Что ты хочешь от меня услышать, Райли?

— Не знаю, Эмилия. Может быть, я хочу услышать, что не сломал тебя и что ты преодолела все, что было между нами. Может быть, я хочу услышать, что это не моя вина, что ты выбрала его. Что я не несу ответственности за то, что ты губишь свою жизнь. И, может быть, я хочу услышать, что ты когда-то любила меня и что все равно никогда не забудешь наше время. Что это не я виноват в том, что ты мне изменила, Эмилия. Все это сводит меня с ума. Честно говоря, я постоянно думаю обо всех этих вещах. Неважно, что я делаю, и неважно, сколько времени прошло.

Его слова трогают меня, Мейсон. И я чувствую, как одна слезинка скатывается из уголка моего глаза.

— Я любила тебя и никогда не забуду наше время. Это не твоя вина, что я изменила тебе. Ты был идеальным. Но слишком идеальным для меня. В Мейсоне я нашла то, чего нет у тебя, Райли. Темнота, грубость и… Но ты? Ты — свет, тепло, уверенность. Я не справляюсь с собой. Если бы я могла это сделать, мы, возможно, никогда бы не расстались. Я не знаю, Райли. Но, пожалуйста, не вини себя. Что бы ни случилось, я простила тебя. Ты причинил мне боль, и я тебе тоже. Физически, душевно… Я знаю, что ты был в отчаянии, и я знаю, что ты сожалеешь об этом. Больше мне знать не нужно. Пожалуйста, перестань себя плохо чувствовать. Хорошо?