Замуж за Зверя (СИ) - Зайцева Мария

Я глотаю прохладный напиток. На языке ощутимая кислинка, молочная такая… Что это?

— Это айран, моя хорошая, ты пей, поможет… Как же ты так? Ай-ай-ай-ай-ай…

Не на-а-а-а-адо-о-о-о-о…

Я еще пью, а потом пробую прекратить вой.

— Не-е-е… — ох, это мой голос? Кошмар какой!

— Что? Что, девочка? Еще пить? На, еще попей!

К губам опять подносят кружку. Я послушно пью.

И затем еще раз пробую голос:

— Не на-до… Пла-кать…

— Ой, ну как же не плакать, девочка моя, как не плакать? Ведь еле живая! Я перепугалась! Что скажу твоему отцу? А маме? Ах, какой несчастье! Ох…

— Не на-до… Го-во-рить…

Я не знаю, о чем она собралась рассказывать моим родным, но чувствую, что не надо! Нельзя!

Без сил откидываюсь на подушку, так и не сумев открыть глаза. Не знаю, кто рядом со мной, по голосу не могу опознать. Кто-то из тёток, похоже.

И это хорошо. Значит, я в доме бабушки.

Но что случилось? Что со мной?

Голова на попытки вспомнить отвечает болью, и я опять со стоном закрываю лицо руками.

— Ох, девочка моя! Девочка! Надо же было так упасть неудачно? И Алия моя тоже… Ах!

Значит, это тетка Аиша, мать Алии и Рустама.

Имя сестры тут же пробуждает болезненные воспоминания.

Наша прогулка, клуб, танцы… Мужчина в мягкой зоне. Напиток. Плохо! Драка! Звериный рев!

И руки, надежные, сильные…

Меня касался мужчина. Куда-то нес… Ох… Что сделал со мной? Почему я ничего не помню?

А сестра? Что с ней?

— Алия… Что с ней?

Язык еле ворочается во рту, кажется, он распух и не помещается!

— Ох, с ней все хорошо! Она не пила спиртного, просто упала…

— Я тоже… Не пила…

— Ладно, девочка моя, пока не будем… Рустам отговорил меня звонить твоим папе и маме… Я не знаю, как ты себя вела у себя дома, что тебе позволяли… Просто здесь мы не разрешаем пить спиртное… Тем более, девушкам на выданье, невестам! Позор, какой позор!

— Я… не…

— Лежи, отдыхай, моя хорошая. Хорошо, что ничего не случилось плохого.

Я пытаюсь сказать, что не виновата, что ничего не пила и не хотела идти, но сил нет, тетка уходит, а я опять погружаюсь в муторный сон, наполненный мельканием светомузыки, воплями боли и звериным жутким рычанием. А затем я вижу цепкий внимательный мужской взгляд из полутьмы клуба… И проваливаюсь в блаженное беспамятство.

Просыпаюсь только вечером, судя по темени в комнате и за окном. Голова уже не болит, но слабость во всем теле жуткая. Привстаю, ищу телефон. Он совершенно разряжен, не удается даже время посмотреть.

Включаю наощупь ночник.

Оглядываюсь.

Я одна, в доме тихо.

Сажусь на кровати, какое-то время пытаюсь отдышаться, чувствуя ужасную слабость внутри.

Но надо двигаться. Хочется пить, желательно, того напитка, что давала тетка. И надо зарядить телефон. Судя по всему, я проспала полный день, наверно, мама и папа с ума сходят!

Ищу зарядку, включаю телефон.

И удивляюсь на безмолвие.

Нет, в соцсетях полный порядок: Лаура уже десять сообщений прислала, удивляясь, что я не отвечаю ей, Скотт тоже подключился, в нашем общем чатике — безумие и угрозы приехать за мной.

Торопливо отписываюсь, что все хорошо.

Чат тут же взрывается смс с вопросами. Но я пишу, что потом на все отвечу, и выхожу.

Звонков мамы и папы нет.

Так странно.

И страшно.

Неужели, они уже сюда летят?

Но почему не звонили?

Я старательно думаю о чем угодно, кроме произошедшего со мной и Алией этой жуткой ночью.

В памяти по-прежнему нет никаких воспоминаний о том, как я попала в дом бабушки.

И это жутко.

Страшась, проверяю себя на наличие… Следов? Хоть каких-то… На запястьях — синяки от пальцев. Это те парни хватали. Подхожу, пошатываясь к зеркалу.

На горле, груди, ничего нет. Ниже — нет. И, судя по ощущениям, ниже — тоже ничего. Губы, правда, побаливают… Потрескавшиеся от обезвоживания и красные, словно… Натертые? Как я так успела? Обо что терлась?

Обессиленно падаю на кровать.

Ох, и погуляла ты, Нэй… Вот всегда мама мне говорила, что ночные клубы — зло, а я…

Ну ничего, теперь я точно это знаю.

Но как же там Алия?

Стоит вспомнить сестру, как открывается дверь, и Алия возникает на пороге.

Видит меня, сидящую на кровати, и тут же со слезами бросается на пол передо мной, обнимает колени:

— Ох, Наира! Прости меня, прости, пожалуйста! Это все я! Я виновата! Прости!

Я машинально обнимаю ее, плачущую, за шею, затем тяну за руки с пола, чтоб посадить рядом.

Она плачет, тихо и сбивчиво продолжает просить прощения.

— Я так виновата, Наира, так виновата… Я не думала, что так будет! Не думала, что они…

— Как ты себя чувствуешь? — перебиваю я ее.

— Ох, лучше, я же только раз отпила… А ты половину коктейля… Я в себя уже в машине Рустама пришла.

Она отворачивается, машинально касается щек. И я вижу на них синие пятна.

— Что это? Алия? Что?

— Это… Это Рустам… По щекам нахлестал…

Я в ужасе смотрю на щеки сестры, а в душе назревает яростный протест. За что он ее? За то, что нас опоили? Разве мы в этом виноваты? И вообще, какое он право имеет? И сам-то откуда там взялся?

— Ему тот мужчина позвонил, который нас спас… — поясняет сестра, — он паспорт у тебя в сумочке нашел, пробил информацию, нашел номер брата. И Рустам за нами приехал. Ты была без сознания, а я уже пришла в себя. Так испугалась, что ты умрешь! Прости меня, Наи! Прости!

— Да не за что мне тебя прощать!

Я пытаюсь ее успокоить, но она захлебывается в рыданиях:

— Есть за что! Есть! Я сказала… Рустаму и маме… Что ты предложила пойти. Спросила, что тут есть развлекательного… И там выпила спиртного. И меня угощала… Прости-и-и-и…

Я сижу, в шоке от услышанного. И смотрю на плачущую сестру, не в силах поверить в ее слова.

Она меня оболгала. Но зачем? Зачем?

— Просто… Мне скоро замуж… Понимаешь, они не должны узнать, что я по таким местам хожу… Это же позор! И я подумала, что ты… Ну, ты же в Европе живешь, там нравы другие… И гостья… Я не могла отказать гостье… Если семья Рахмета узнает… Они откажутся от меня, это такой позор! Меня никто не возьмет… Я и сама не хочу за Рахмета, он старый! Ему уже тридцать пять! Но нельзя, чтоб из-за этого отказался! Позор такой… Ославят на весь город… Шлю-у-ухой…

В голове у меня натуральная мешанина. Каша из шока, всхлипов сестры, ее признаний, синяков на ее коже… И пока я в этом не могу разобраться самостоятельно.

— Подожди… — останавливаю я ее поток признаний, — но… Если ты не хочешь за него замуж, что тебе мешает самой отказаться? Ты же его не любишь? Просто откажись, и все. И, если вообще пока замуж не хочешь, так и скажи. Рустам… Он, наверно, просто испугался за тебя… Хотя, это все равно его не оправдывает, конечно…

Алия уже перестала рыдать и смотрит на меня с нескрываемым изумлением:

— Как это — отказать? Наши семьи уже давно договорились обо всем. Подготовка идет. Я за него с получения паспорта просватана.

— Что?

Нет, я, конечно, знаю про обычаи родины, и про то, что в прежние времена и раньше девушек выдавали… Но чтоб сейчас? О чем она? Двадцать первый век, вполне европейская страна… Как возможна такая дикость?

— Ну а ты как думала? Родители выбирают жениха заранее. Чтоб из хорошей семьи, чтоб калым большой заплатил…

— А как же… Твое желание?

Глава 7

Я уже поняла, что ты не знаешь, — вздыхает Алия и отсаживается от меня в кресло, стоящее рядом с кроватью, — и не знала, говорить тебе, или нет…

— То есть… Ты… — у меня в голове не укладывается творящийся бред, даже не понимаю, что именно спрашивать… Сначала.

— А ты думала, тебя сюда просто так, в гости позвали? — усмехается грустно Алия, — я еще сначала так удивилась… Думаю, ну надо же, правильно воспитывали тебя, хоть и Европа… Даже правильней меня. Потому что, если б у меня была возможность не выходить замуж… Я бы ее использовала.