Сумасшедшая одержимость - Лори Даниэль

«Глаза никогда не лгут».

В тот момент я ему завидовала.

Его глаза были океаном подо льдом, где не выживает ничего, кроме самых опасных существ, а мои были открытой равниной.

Он видел все.

Каждый синяк.

Каждый шрам.

Каждый удар по моему лицу.

Я не хотела ничьей жалости, но его полное безразличие сводило меня с ума. Я уже забыла, как звучал его голос, но каким-то образом знала, что бы он сказал.

«Подбери сопли, малышка. Ты ничего не знаешь о настоящей боли».

Горячее и тяжелое презрение запульсировало в моей груди.

Иррационально, знаю, но я винила этого мужчину за то, что он подал мне идею переспать с Нико.

Я винила его, потому что так было проще.

Я винила его, потому что он был достаточно холоден.

Федерал окинул взглядом окружающую меня толпу мужчин. Он отвел глаза, но я успела заметить мелькнувшую в них мысль, прежде чем он и его блондинка растворились в толпе. Он думал, что я флиртую, что я их дразню. Он думал, что я неверная жена.

И теперь я даже не могла этого отрицать.

– Я как раз рассказывал им, как мы впервые познакомились, – сказал Винсент. – Помнишь?

Я переключила свое внимание обратно на компанию передо мной, и горячее жжение перекинулось из груди на мою руку, сжимающую ножку бокала. Заставив себя улыбнуться, я ответила:

– Конечно помню. Ты поставил против моей лошади и, разумеется, проиграл.

– Что правда, то правда. – Он опустил взгляд в пол и с улыбкой прочистил горло. – Но я говорю о том, как напился и пригласил тебя сбежать со мной на Таити. А ты отказала мне, потому что уже была там, и следующим в твоем списке был Бора-Бора.

Как по команде, все засмеялись.

Я прикусила щеку, чтобы скрыть улыбку.

– Я пыталась не позорить тебя, но, видимо, ты сегодня жаждешь пострадать.

– Похоже на то, – хмыкнул он. – Мортиша снова в строю, и я сделаю на нее ставку в эти выходные.

– Ох, Винсент, – расстроенно сказала я, – любишь же ты выбрасывать деньги на ветер, да?

Толпа все росла, пока я не перестала видеть ее краев, а в центр летели ставки и статистика лошадей.

– Джианна, придешь на скачки в Кинланде в эти выходные?

– Джианна, будешь ставить на Черныша?

– Джианна, останешься на афтепати?

Потребовалось полчаса, чтобы вырваться из этого разговора, и к тому моменту я уже выпила два бокала шампанского, так что мне срочно нужно было облегчиться. Воспользовавшись туалетом, я направилась к столу пожертвований, надеясь сдать свой чек и ускользнуть.

Увидев спину Аллистера, стоящего у стола и разговаривающего с одной из дам, отвечающих за мероприятие, я замерла как вкопанная. В животе свернулась нерешительность, и я даже сделала шаг в противоположном направлении, как…

«Ну уж нет».

Я ненавидела этого человека, но еще сильнее презирала то, как пугало меня его присутствие.

Словно пытаясь что-то доказать самой себе, я подошла к столу и остановилась так близко, что коснулась рукой его пиджака. Он бросил взгляд на меня и тут же перевел его обратно на пожилую женщину, с которой разговаривал, словно я была частью декора.

– Знаете, – сказала дама, и румянец залил ее щеки, – моя дочь очень хорошо о вас отзывалась, и я рада, что вы смогли прийти. Такой человек, как вы, наверняка очень занятой. Преступность в этом городе растет с каждым годом.

– Я исключительно рад быть здесь, мэм.

Я не смогла сдержать тихого смешка.

Уголки губ Аллистера дернулись, но на меня он не посмотрел.

Слова, сказанные им год назад, прозвучали в моей голове его голосом. Немного грубым и всегда с таким оттенком, словно он знает что-то, чего не знает собеседник.

Дама бросила на меня взгляд и тут же потеряла интерес, продолжив разглядывать федерала, но через секунду, словно осознав, кого увидела, снова взглянула на меня.

И уставилась, не мигая.

– Простите, я могу вам чем-то помочь?

Я вытащила заранее выписанный чек из лифчика и протянула ей. Она брезгливо держала бумагу двумя пальцами за уголок, но только до того, как развернула и увидела сумму.

– Ох, – выдохнула она, – это невероятно щедро. Спасибо вам огромное. – Что-то написав на листке бумаги, она протянула мне планшетку. – Пожалуйста, заполните эту форму. – Когда я не отреагировала, она уточнила: – Данные спонсора и налоговая квитанция. – Она понизила голос. – Вы даже можете потом вычесть это из налогов.

– А, я не плачу налоги.

Она моргнула.

Аллистер перехватил планшетку.

– Она все заполнит.

– Хорошо… замечательно. – Дама отошла от нас.

– Скажи на милость, ты вообще думаешь, прежде чем что-то говорить? Или несешь все, что придет в голову?

– Ну, – сказала я, нахмурившись, – в этот раз и правда особо не подумала. Но откуда мне знать про налоги? Антонио сказал, что он их не платит.

– Все платят налоги. Это закон.

– А, тот самый, который ты защищаешь?

Аллистер сунул мне планшетку.

– Заполни форму и закрой рот, пока мне не пришлось арестовать тебя за уклонение от уплаты налогов.

– Звучит как пустая трата времени, учитывая, что тебе придется отпустить меня сразу, как мой муж об этом узнает.

Аллистер стиснул зубы.

– А он, получается, твой спаситель, да?

Я напряглась от мрачного тона в его голосе – звучало так, словно Аллистер знал обо мне больше, чем следовало.

– Он мой муж, – ответила я так, словно это все объясняло, хотя на самом деле это ровным счетом ни о чем не говорило.

Я взяла планшетку. Аллистер еще секунду держался за нее, глядя на меня, прежде чем наконец отпустить. Отвернувшись, он выглянул в зал, поднеся к губам стакан с прозрачной жидкостью. Наверняка вода, учитывая, насколько он был скучный.

– Ты выглядишь так, словно заблудилась по дороге на гранж-концерт.

– К счастью, нет, – сказала я, заполняя форму. – Была бы очень расстроена, если бы пропустила его.

– Что ты сделала с волосами?

– А что? – Я надулась. – Не нравится? Для тебя покрасила. Слышала, тебе нравятся блондинки.

– Думала обо мне, да? – протянул он.

– Каждый день, каждый час. Ты всегда со мной, как грибок или назойливая муха, вьющаяся вокруг головы.

Уголок его губ дернулся.

Положив планшетку, я оперлась бедром о стол, прислонила ручку к подбородку и окинула взглядом зал. – Кстати о блондинках, где же твоя?

Я проследила за взглядом федерала и нашла его спутницу, разговаривающую с другой девушкой посреди комнаты: стильное белое коктейльное платье, волосы убраны в высокий хвост. Идеальная осанка, сдержанная улыбка. Готова поспорить, она никогда в жизни не расслаблялась.

– Выглядит… интересной.

Уловив взглядом его обезоруживающую улыбку, я почувствовала что-то горячее и нерешительное, зарождающееся в животе. От этого чувства во рту немедленно стало гадко.

Я оттолкнулась от стола.

– Ну, что ж, сносного тебе вечера. Я бы пожелала приятного, но решила попробовать что-нибудь новенькое, например, не желать того, во что не верю.

– Уверена, что не хочешь пожертвовать свою обувь, прежде чем уйти?

Бросив взгляд на свои высокие сапоги, я щелкнула каблуками, как Элли. К сожалению, домой они меня не перенесли.

– Я бы не против, но, боюсь, мама твоей девушки выбросит их на помойку.

Подняв глаза, я заметила, как его взгляд прошелся от моих сапог до полоски кожи над ними. Расчетливый, оценивающий взгляд, который сложно было назвать похотливым. И все равно он меня обжег, как ледяной кубик, тающий на обнаженной коже под летним солнцем.

– Она не моя девушка, – сказал он, сделав большой глоток того, что точно было водой.

– Я бы сказала, что мне ее жаль, но… – Я сверкнула глазами, но верная своим словам не желать того, во что не верю, прошла мимо него.

Его следующие слова, пропитанные чем-то сладким и горьким, заставили меня замереть.

– Неприятности в раю?

Я стиснула ручку, которую все еще держала в руке.