Вторая - Марика Крамор
— Но...
— Закрыли тему.
Спустя некоторое время я поняла, что Михаил довольно общительный человек, интересный собеседник. Ииии... очень обаятельный мужчина. Он ведёт себя уверенно, спокойно. Нотки наглости, конечно, проскакивают часто, но меня это совершенно не напрягало, даже, скорее, забавляло. Михаил настоял на том, чтобы подняться и помочь занести сумки ко мне. Отказаться я не смогла, хоть и не очень правильно было вести чужого человека в квартиру подруги.
И вот после всех моих сборов машина плавно затормозила у больницы.
А потом, когда меня оформили, определили остаться и лечь на сохранение в экстренном порядке из-за каких-то непонятных для меня отслоек и гематом, мне уже ни до чего не было дела.
— Вот видишь, как хорошо, что не стали тянуть, — Михаила нужно было как-то отблагодарить... но что я могу? — Диктуй номер. Завтра справлюсь о твоём самочувствии.
— Не нужно. Спасибо, что не прошли мимо.
— Ну ладно тебе. Всё равно узнаю у врача. Оставь лучше сама.
— Хорошо. Записывайте, — мне уже плевать, пусть зафиксирует мой номер телефона, рост, размер груди, адрес больницы, да что угодно! Только бы уже распрощаться. Потому что мне очень неловко перед ним. Но ещё страшнее за маленького кроху внутри. Вдруг почувствовала, как резко навалилась усталость. Захотелось поскорее прилечь.
В сумке зазвонил телефон. Всего пара секунд…
— Сохрани мой номер, а то завтра меня и не вспомнишь, — весело подмигнув, мужчина развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь.
Но позвонил Михаил уже вечером. Это было, честно говоря, большой неожиданностью. Я не думала, что он настолько сильно озаботился здоровьем постороннего человека. Тем более беременной женщины.
И тем не менее.
Разговор получился непринуждённым, бодрым. Очень тёплым, дружеским. Словно я знаю мужчину сто лет.
Как только я нажала отбой, тяжёлые воспоминания вновь заставили сердце сжаться, стены больницы давили очень. Слёзы потекли солёным ручьём.
Врачи пожурили меня за излишние эмоции и пессимистичный настрой. Интересно, каково бы им было, если бы их предал самый дорогой и родной человек, да ещё и в моём положении?
Засыпала в тот вечер я с неспокойной душой, уговаривая малыша не принимать близко к сердцу мамины волнения, уверяя, что я всегда буду рядом, буду любить его и очень ждать. Но... видимо, этого оказалось недостаточно.
Тогда же я проснулась от сильных болезненных спазмов внизу живота. Вид окровавленных простыней перепугал меня настолько, что я, как оглашенная, закричала на всю палату, зовя на помощь хоть кого-нибудь, умоляя спасти моего ребенка.
Но и это не помогло... В ту ненавистную ночь врачи уже ничего не смогли сделать. А на меня напало глубокое уныние и жёсткое разочарование. Я не хотела ни с кем говорить, ничего не пила, в горло кусок не лез. Телефон лежал в отключённом состоянии в выдвижном ящике.
Выписали меня после выкидыша довольно быстро. Правильно, нечего свободное койко-место занимать.
Помню, как вышла в коридор, неся в руке сумку с личными вещами. Помню, как из глаз в очередной раз лился тёплый солёный поток, размывая нормальный обзор. Помню, как поблизости от себя услышала спокойный уверенный голос. Уже, кстати говоря, знакомый.
— Саша.
Я остановилась. Быстро вытерла влагу с распухшего лица и повернулась на звук собственного имени.
— Твой телефон был постоянно отключен.
— Телефон уже заработал.
— Я позвонил врачу... Мне очень жаль.
Слёзы так и продолжили литься.
— Мне тоже, — ответила слабым, дрожащим голосом. — Зачем вы здесь?
— Я хочу забрать тебя. И отвезти домой.
— Спасибо за беспокойство. Со мной всё в полном порядке. Я справлюсь со всем сама.
«Сама». Должно быть, с того самого момента это слово стало путеводным в моей жизни.
Михаил словно и не услышал произнесённых слов. Без лишних разговоров выхватил сумку из моих ослабевших пальцев.
— А я вижу, что не в порядке. И уж тем более не в полном. Идём.
Плевать было. Хотел заморочиться? Да пожалуйста. Для меня уже ничего не имело значения.
Мужчина играючи закинул вещи в багажник чёрного блестящего авто и помог мне усесться на переднее пассажирское сидение.
Он то и дело начинал отвлечённый разговор, но я отмахивалась короткими односложными выражениями.
В какой-то момент Михаил не выдержал, съехал с главной дороги и остановился в незнакомом мне дворе.
— Саша, — неожиданно почувствовала тёплую мужскую ладонь на своих пальцах. — Всё будет хорошо. Ты ещё молода. У тебя всё только впереди. Со временем ты поймёшь, что жизнь часто принимает за нас тяжёлые решения. Я вижу, что тебе сейчас нелегко. Но нужно найти в себе силы улыбаться и идти вперёд с высоко поднятой головой.
— Это ваш девиз?
— Это мой личный совет. А они простым обывателям очень дорого обходятся, поверь.
— Спасибо. Я возьму на вооружение. Вы обещали отвезти меня домой, кстати.
— Что я искренне и пытался сделать. Но теперь мы домой не поедем.
Глава 7
Замечательно. И самое главное. У меня нет никакого желания узнать, куда он намеревается меня отвезти. Мне всё равно. Я лишь хочу остаться одна.
Михаил дотянулся рукой и открыл зеркало. Пришлось отвернуться. Тошно смотреть.
— Взгляни на себя.
Я нехотя выполнила строгий приказ и заглянула в отражающую поверхность.
Что я там увидела? Привычное худое лицо с хорошо выраженными скулами. Тусклые, заплаканные, покрасневшие глаза. Нос и губы распухли. Волосы лежат неопрятно. Но самое страшное, особая безжизненность во взгляде, как будто мне и вправду ни до чего больше нет дела.
— Нравится то, что ты видишь?
Я ещё несколько секунд завороженно и одновременно разочарованно вглядывалась в собственное отражение, а потом с тяжким вздохом опустила взор вниз.
— Нет. Думаю, и вам не нравится.
— У тебя пять минут, чтобы привести себя в порядок. Вещи в багажнике, — мужчина нажал на какую-то кнопку на панели, — а мне нужно позвонить.
— Но...
— Не успеешь — будешь выглядеть так же оставшуюся часть вечера в месте, где так не выглядит
