Плохой парень// Bad Guy (СИ) - Ли Кристина

Абсолютно спокойные и сдержанные внешне люди. Очень вежливые и морально скованные. Пока я вышла из терминала смогла проанализировать многое. Например то, что старшее поколение старалось лишний раз не останавливаться, громко не разговаривало, и естественно не глазело и не оборачивалось на иностранцев. Вообще ни одного взгляда в мою сторону. Только несколько молодых девушек невольно осмотрели меня, но и потом поспешили аккуратно обойти и скрыться.

Единый организм. Эти люди были словно механизм. Огромные часы, которые постоянно спешат, и это было заметно. По тому, как они двигались и вечно смотрели на время. Из десяти людей, на которых я остановила особое внимание, пока ждала своё такси, шестеро проверили который сейчас час трижды за последние пять минут.

"Очень интересные люди", — хмыкнула и улыбнулась своим мыслям снова.

— Аньен, агашши! *(Здравствуйте, госпожа!)

Я чуть не подпрыгнула, когда со мной в поклоне неожиданно поздоровался таксист, и встал с протянутой рукой, ожидая что я передам ему свой багаж.

— Камсамнида! — видимо единственное слово, которое успела выучить, произносила как-то в корни неверно, если и этот мужчина опять невольно скривился.

Но уже спустя час я поняла в чем причина такого выражения лица. Я передавала одной рукой то, что от меня просили, а делать это нужно было двумя. У регистрационного окна я дала свой паспорт одной рукой, а таксисту свой багаж просто пихнула, ведь чемодан был на колёсах.

"Вежливость основная составляющая жизни корейской нации. Никогда не передавайте и не принимайте от корейца что-либо одной рукой. Это признак неуважительного отношения, а в некоторых случаях, может расцениваться, как оскорбление".

— Рехнуться можно. Сколько ограничений и правил, — выдохнула листая статьи в сотовом, пока мы ехали к моим апатам.

Апатами здесь назывались квартиры в новостроях. Мне было предоставлено небольшое жильё в одном из таких домов не далеко от Центрального управления особого отдела. Но ехали мы к нему уже не меньше часа, за который я осознала, что провалюсь с треском, если не изучу в срочном порядке быт этих людей, их привычки и манеры хотя бы поверхностно.

Мимика и язык тела — это отличное зеркало души и внутреннего мира человека. Но эта нация сплошь сдержанные и скованные в эмоциях внешне люди. В большинстве случаев они даже не выказывают открыто своего отвращения.

В ситуации, где славянин спокойно при чужих людях выкрикнет: «фу, отвратительно!", кореец отведет глаза и тактично прокашляется, либо вообще попытается больше не замечать этого человека, словно он — это пустое место.

— Кажется, у меня намечается межнациональный конфликт менталитетов в работе, — пробормотала себе под нос и словила взгляд мужчины таксиста в зеркале заднего вида.

Он настороженно осмотрел меня, а потом снова кивнул головой и улыбнулся, мол: «нет, вы не странная, вот совсем…"

Мы остановились у десятиэтажного здания, в котором было только одно парадное. Никаких клумб и бабушек, сидящих на лавочках. Ухоженные беговые дорожки между деревьев небольшой парковой зоны для нескольких домов. Внешне и снаружи такие же коробки, как и наши, но не внутри.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мужчина достал мой чемодан. На этот раз я приняла его двумя руками и поклонилась, передав ему опять двумя руками деньги. И вот первая живая эмоция. Мужик так удивился переменам в моем поведении, что невольно вскинул брови, и тут же начал кланяться несколько раз подряд, и помахивать в сторону входа в дом.

"Педантичные люди, дико оберегающие свои ментальные качества и обычаи!" — с этими мыслями я вошла через стеклянные, совершенно прозрачные двери, и тут же напоролась на консьержку. Миловидная женщина, лет сорока пяти, сидела за перегородкой и завидев меня, тут же вскочила, и вышла из своего теремочка.

— Агашши*(госпожа)! День добрая! Я уже ждать вас. Мне сказать, что вы приехать наша инспектора. Он жить в этом же дома. Идём! Я показать вам ваша апаты и дать ключ-карту. Пбали*(быстрее)!

Вот это неожиданно. Значит не всё так просто. Эта женщина была "живая" в эмоциональном плане. Она говорила быстро и без умолку, а когда вошла со мной в лифт, открыто улыбнулась и похлопала меня по руке, но с некой осторожностью в движениях. А когда я вздрогнула и мягко увернулась от её прикосновения, потому что оно вызвало дискомфорт и дрожь от пят до макушки, консьержка тут же извинилась в поклоне, и опять мягко улыбнулась.

— Ну, с приездом, Малика Макаровна, — я встала в широком коридоре, который выходил в гостиную.

Панорамные окна и шикарный интерьер навели на мысль, что я действительно за границей. Этим буквально пахло в воздухе. Но больше всего меня удивило другое. Эта квартира не выглядела, как съёмная. Она выглядела, как новая. Складывалось ощущение, что здесь даже мебель меняют после прошлых постояльцев.

Я сняла ботинки в небольшом углублении у двери и ступила на голый ламинат, оставив чемодан у двери. Всё было совершенно новым и необычным, включая открытый сектор кухни, диковинную бытовую технику и красивый интерьер. Я стояла посреди студии, а встав за кухонную столешницу, смотрела на свою кровать, которая располагалась в десяти метрах от меня. Отделяла это пространство кованная перегородка со стеклянными вставками из мозаики. Под ней, а вернее у неё, располагался широкий низкий диван. У него оказался настолько маленький подъем, что это выглядело, как матрас, лежащий на полу напротив сплошной стены из окон от потолка до пола.

— Красиво… — оперлась локтями о столешницу и нагнула голову к левому плечу, — Но не для меня.

В моей груди скрутилось тугое и ноющее чувство, что вот такая квартира и обстановка подойдет нормальной и живой внутренне девушке. На вот этом диване, она будет пить чай и наблюдать за тем, как её парень, или муж готовит что-то вкусное. Мается у плиты, материться и беситься, когда у него что-то не получается.

Это всё оживало в моих мечтах. Словно картинки в голове, которыми я заменила реальную близость мужчины. В своем больном воображении я создала идеального мужика, который вот в такой квартире смотрелся бы как её хозяин. Вышел бы из вот тех черных дверей, в одном полотенце и весело улыбнулся, когда я попыталась бы вытереть его влажные волосы. Нежно поцеловал и погладил по щеке, шепча, что любит и готов быть таким вечно.

Но это кукла… Мираж, который в реальной жизни невозможен, ведь мужчина — это человек. Люди подвержены морально-психологическим изменениям, эмоциям, фобиям и страхам. Мало того, мы способны угробить своими поступками и естеством самое светлое чувство в другом человеке за ничтожную секунду.

В моей квартире, во Владивостоке, не было светлых тонов. Не было ощущения семейного уюта, созданного женщиной. В ней был минимум мебели, темные тона в интерьере, а практичность являлась основным элементом. Всё должно было быть под рукой и находиться на своих местах. Даже если это пульт от плазмы, он несомненно после прекращения работы телика, клался на тумбу справа от кровати, простыни которой были либо черными, либо темно-синими. Ничего светлого, или того что смогло бы мне напомнить нашу с "тем мужчиной" квартиру.

"Тот мужчина"… Именно так, я десять лет называю тварь, которая превратила меня в это. А я действительно была "этим".

Ведь как назвать женщину, которая не может ощутить себя таковой, а сексуальное напряжение, которое никуда не делось после травмы должна снимать мастурбацией и вот такой вот формой галлюцинаций в голове, созданных для того, чтобы не рехнуться окончательно. Ведь женщины, которые больны так же как я, редко могут сломить механизм своей сексуальной ориентации, и перенаправить его в сторону гомогамности.

Но такую меня, не знал никто. Годами, я возводила вокруг себя броню такой прочности, чтобы снаружи морально выглядеть сильнее любого мужика. И здесь, в Корее, мне это несказанно сыграло на руку. Ведь внешне первые несколько дней мою сдержанность и холодность воспринимали, как попытку влиться в окружающую обстановку. Но удивление, а с тем и первые признаки неприятия, во мне начали пробиваться на третий же день работы, когда я более-менее понимала принципы и особенности ведения дел этого управления При этом, просто молча наблюдая и кивая на любой вопрос или утверждение.