Нежна и опасна (СИ) - Володина Таня

— Да, конечно! Разумеется! Одну минуточку, — защебетали девушки, делая вид, что каждый день подбирают платья для раненых в плечо покупательниц. Их явно не смущала моя рука на перевязи.

Кирилл встал и усадил на свое место дедушку:

— Кофе хотите? Чаю? Воды? — заботливо спросил он, видя, что дедушка слегка шокирован великолепием этого храма торговли.

— Да мы только что поели и попили, я так-то не голоден, — ответил дедушка.

Только бы ему не попался на глаза ценник на той крошечной желтой сумочке, которая лежит на витрине около пуфика! Тогда дедушке точно понадобится стакан воды и, возможно, таблетка корвалола.

— Я с тобой, — сказал Кирилл, когда консультантки прикатили железную стойку с несколькими платьями и чем-то меховым в открытой коробке.

— Кирилл, если проблема в том, чтобы сходить на презентацию к Степану, то у меня найдется наряд. Я не впервые собираюсь на такое мероприятие. У меня достаточно платьев — и дневных, и вечерних.

— Ты имеешь в виду свои рабочие платья? Как то красное бархатное, в котором ты приезжала? С таким соблазнительным вырезом, — он провел пальцем по галстуку до пупка, показывая длину выреза.

Это он преувеличил! К тому же то было платье для интимной встречи с клиентом, а не для эскорта. Я хотела объяснить Кириллу разницу, но по его лицу поняла, что лучше не спорить. Ему почему-то было важно подобрать мне новое платье по собственному вкусу. Что ж, пускай.

Меня ловко раздели в четыре руки — но в этот раз это были женские руки, а не мужские. Более проворные, но менее ласковые и будоражащие. От них по телу не разливалось живительное тепло. Кирилл наблюдал за нами, опершись плечом на косяк примерочной кабинки. Пиджак он расстегнул и засунул руки в карманы брюк. Лицо его выражало крайнюю степень заинтересованности. Одна темная волнистая прядь выбилась из прически и упала на лоб — он попытался откинуть ее резким движением головы, но она снова свесилась до самых бровей.

«Я живу с этим мужчиной», — вдруг подумала я. — «Он мой».

Губы невольно разъехались в улыбке. Я смотрела на Кирилла в зеркало и ловила себя на том, что будь это чужой мужчина, я бы позавидовала его девушке. Он молод, хорош собой и добр. Василий Иванович прав, мне несказанно повезло.

Консультантки быстро поняли, что распоряжается всем Кирилл, поэтому перед тем, как надевать на меня наряды, показывали их ему. Если он кивал, они аккуратно впихивали меня в платье, если мотал головой — убирали подальше. Мне представился случай изучить вкусы Кирилла Кохановского. Несколько кружевных платьев на чехлах кремового цвета он забраковал сразу: «Слишком избито, сейчас все такие носят». Платья-футляры заклеймил словом: «Скучно», а шелковые комбинации даже смотреть не стал: «Это вообще за гранью добра и зла».

После получаса примерок Кирилл выбрал синее атласное платье в стиле нью-лук — с пышной юбкой ниже колена, поясом на талии и асимметричным воланом через одно плечо. Он прикрывал повязку и правое плечо целиком, а левая рука оставалась голой и свободной. Еще ему понравился черный комбинезон с широкими штанинами и золотистое плиссированное платье необычного покроя — оно укутывало плечи, но оставляло открытой спину. Мелькнул трехзначный ценник. Я вспомнила, что мои накопления уменьшились на миллион двести тысяч, и скисла. Может, попросить Кирилла выбить мои деньги из полиции? У него же папа депутат Госдумы, председатель какого-то комитета. Неужели не отдадут?

Мне тоже понравились три этих наряда — они сели довольно неплохо. У Кирилла был отличный глазомер. Он полюбовался мной со всех сторон и задумался. Одна из девушек спросила:

— Хотите, мы выйдем, и вы посовещаетесь?

— Ты хочешь со мной посовещаться? — спросил Кирилл таким двусмысленным тоном, словно спрашивал, хочу ли я с ним потрахаться.

Очевидно, зрелище его возбудило. Несмотря на колоссальную финансовую потерю, подавленное настроение и дурные предчувствия, я не смогла не откликнуться:

— А ты что, больше не выдерживаешь?

Он издал смешок, кашлянул и потер переносицу. Видно было, что ему нравятся мои поддразнивания. По крайней мере они его не злили.

— Я выдержу столько, сколько понадобится, — ответил он. — Но если вдруг ты захочешь посовещаться со мной, то я не против.

— А зачем? — я пожала одним плечом. — Мне кажется, ты прекрасно совещаешься в одиночку.

— Вот как? — Кирилл поднял брови. Повернулся к консультантам: — Я тут посовещался и решил, что куплю все эти платья. И меховую накидку в придачу.

— О, замечательный выбор! Ваша спутница — потрясающе красивая девушка с идеальной фигурой! Золотое платье от Мэйсона Марджела просто создано для нее!

Они говорили обо мне в третьем лице, словно меня здесь не было. Но меня это не трогало и не обижало — обычное дело в нашей профессии. Удивило то, с какой охотой, легкостью и удовольствием я флиртовала с мужчиной. Между нами как будто протянулась ниточка, и мы ее легонько подергивали — и от этого становилось щекотно где-то в солнечном сплетении.

Девушки подхватили выбранные вещи и выскользнули из примерочной. Кирилл облизнул губы, не сводя с меня глаз. Руки из карманов он так и не вытащил и все еще стоял, небрежно привалившись к косяку. Щекотка из солнечного сплетения опустилась под пупок. Я сделала шаг, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Это за платья? — спросил Кирилл.

— Нет, это за твое терпение, — ответила я, ощущая, как щекотка свалилась в низ живота. — Возможно, мне скоро понадобится экстренное совещание…

9. В чужой постели

Вечер мы снова провели большой дружной семьей — я, дедушка, Кирилл, Коля, Олег и еще какой-то парень из службы безопасности. Я потихоньку начинала их различать, но имена еще путала. Мы поужинали на кухне Маши и Молчанова, а чай вышли пить на террасу. Солнце садилось над Финским заливом, облака окрасились в насыщенный сиреневый цвет.

То чувство, которое толкнуло меня к Кириллу в примерочной «Бабочки», не исчезло. Я все еще ощущала притяжение к нему. Это было похоже на то, как если бы я зашла в дорогой кондитерский магазин: восторг от красоты и разнообразия пирожных, искушение купить сразу пять штук, невозможность отвести взгляд от прилавка. И сомнения в глубине души: а нужно ли мне это? Может, обойтись без сладкого?

Неужели это и есть влечение? Так женщина понимает, что ей нравится мужчина?

С Молчановым все было иначе. Тогда мне показалось, что в кровь пустили кислоту: я вспыхнула, потеряла способность думать, превратилась в животное. Инстинкты взяли верх, и я кралась к мужчине, как голодная львица к своей жертве. К Кириллу у меня не было такого необузданного болезненного влечения.

Я посмотрела на то место за столом, где на дне рождения Маши сидел Молчанов. Оно сейчас пустовало, но перед глазами возник его образ: солнечные очки, скрывающие взгляд, клетчатая рубашка, растрепанные ветром русые волосы. Я помнила каждое его движение, каждый наклон головы. Помнила бережный жест, которым он обнял Машу, помнила хлопок пробки от шампанского, крики «Горько» и клацанье железных щипцов для мяса. Помнила горе, накрывшее меня с головой, как мутная волна.

И я поняла: то, что я чувствовала к Кириллу, можно было назвать искушением — смесью любопытства, неоформленного желания, девичьего интереса и искреннего человеческого восхищения. А то, что я чувствовала к Молчанову, можно было назвать одним коротким словом — голод. Не смесь чего-то, не приятное волнение, а грубый, мучительный, физиологический голод. Если бы я сама такого не испытала, то не поверила, что так бывает: что можно разумом осознавать всю невозможность наших отношений, а телом так отчаянно их желать.

Даже то, что он находился на другом краю земли, меня не останавливало.

На террасе горели фонари, но мое лицо было скрыто в тени. И хорошо. Мне не хотелось, чтобы кто-то из присутствующих догадался о моем угнетенном состоянии. Еще недавно я верила, что все у нас с Кириллом получится, а сейчас мне казалось, что я совершила ошибку. Меня кидало из одной крайности в другую, как неуправляемую лодку во время бури.