Нежна и опасна (СИ) - Володина Таня

1. Горько-сладко

Я стояла в просторной ванной комнате Кирилла Кохановского. Правое плечо было забинтовано, а рука зафиксирована поддерживающей повязкой. Кирилл меня раздевал: снял свитер с пятнами крови, расстегнул и стащил испачканные в песке джинсы, помог избавиться от белья марки «Шведский тигр». Спустил трусы до пола и подождал, пока я вышагну из них.

Мне было неловко, что я ношу мужское белье и что мой лобок не эпилирован. За пару недель рабочего простоя и страданий по Молчанову моя гигиена пошла прахом. Кожа не лоснилась от пилингов и увлажняющих обертываний, на голенях и лобке взошли светлые волоски, гель-лак на руках и ногах катастрофически отрос и кое-где облупился. И даже пятки не сияли младенческой розовостью. Все это вгоняло меня в стыд, при этом доставляя некое извращенное удовольствие: вот ты хотел меня — получи. Теперь ты видишь, какая я некрасивая, слабая и несексуальная. Теперь ты знаешь все мои тайны.

Кроме одной, самой главной. Но эту тайну увидеть глазами нельзя: она похоронена глубоко в моем сердце.

Я покосилась на Кирилла. Ширинка на его легких льняных брюках чуть оттопырилась — или мне померещилось, или у него случилась эрекция. Но я же теперь не девушка по вызову, я его подруга. Я не обязана что-то предпринимать по поводу его эрекции.

Мы начинали все сначала.

Кирилл тоже разделся, оставшись в одних боксерах. Он замотал повязку на плече пищевой пленкой и завел меня в душевой «уголок» — нишу два на два метра, отделанную брутальной серой плиткой. Закрыл за нами стеклянную дверь. Сверху нависал квадратный стальной душ с функцией дождя, которым я пользовалась в прошлое посещение, но сегодня Кирилл взял маленькую ручную лейку. Пощелкал рычагом, выбирая режим струи, и включил воду. Она лилась почти совсем без напора, словно вытекала под действием силы тяжести. Кирилл боялся причинить мне боль сильной струей: на моих плечах, шее и руках было множество мелких царапин и ранок.

— Давай сначала голову, — сказал он. — Сможешь запрокинуть назад?

Я повернулась к нему спиной и сделала, как он велел. Голова тут же закружилась, я пошатнулась. Кирилл придержал меня:

— Ничего, не бойся, я тебя поймаю.

Он смочил мне волосы и нанес шампунь. Пока его пальцы осторожно массировали голову, я разглядывала дырочки в стальном квадратном душе и… наслаждалась. Никто никогда не мыл меня в душе. Когда я была маленькой, дедушка помогал прополоскать длинные волосы, но это я не считала. А из мужчин никто не прикасался ко мне просто так, по-человечески, по-дружески — без намерения немедленно заняться сексом, а с целью позаботиться о моих нуждах.

Конечно, Кирилл тоже намеревался заниматься со мной сексом — но не сейчас, и не в принудительном порядке, поэтому мыл меня бескорыстно, чисто из милосердия. Его плавные движения усыпляли. Хотелось прислониться к нему спиной и откинуть голову на подставленное плечо. Это было приятно — намного лучше, чем в салоне.

Он смыл шампунь и отжал волосы. Потом налил мне в ладонь геля для умывания и проследил, чтобы я умылась. Направил слабый поток воды в лицо.

— В глаза не попало?

Я покачала головой. Вся эта ситуация казалась очень странной. Я стояла голая и беззащитная перед мужчиной, а он меня трогал, и в этом не было сексуального подтекста. И, возможно, именно поэтому ситуация меня волновала. Все, что происходило, — происходило для меня впервые в жизни. Добровольное общение с мужчиной. Пусть Кирилл и оплатил месяц моих услуг — это ничего не меняло, мы оба это знали. Я находилась в его душе по собственной воле. Я сама приняла решение быть здесь, с ним.

Кирилл облил меня теплой водой и выбрал один из гелей, стоявших на стеклянной полочке.

— У меня только мужские, — сказал он. — Надо купить тебе косметику, к которой ты привыкла.

Я вспомнила:

— А у тебя нет того аромата, которым ты обычно пользуешься? Такой горько-сладкий, ужасно стойкий?

— Том Форд, ты имеешь в виду? — Он открыл один флакон: — Этот?

Густой характерный запах дымного уда и сладких слив ударил мне в ноздри.

— Да, — ответила я, — помой меня им.

— Тебе нравится этот парфюм, — сказал Кирилл, улыбаясь, — а я и не знал…

Кирилл вылил немного геля мне на лопатки. Я ощутила, как он потек по позвоночнику, но Кирилл поймал капли и начал намыливать спину. От шеи до лопаток и ниже, до поясницы. И еще ниже — до копчика. Дойдя до ягодиц он остановился и взялся за левую руку. Потом — очень осторожно — помыл правую.

Я ждала, затаив дыхание.

Он развернул меня к себе и наклонил флакон над грудью. Тягучая струйка геля, похожего цветом и плотностью на гречишный мед, упала на один сосок, чиркнула по ключицам и облила второй. Кирилл играл со мной? Я подавила улыбку. Он обеими руками накрыл мои груди и начал нежно массировать. Я подалась к нему всем телом, притираясь к ласковым ладоням. Мысль о том, что, если я не захочу, секса не будет, неимоверно расслабляла. Дурманящее ощущение свободы и контроля над своей жизнью раскрепощало и снимало мышечное напряжение.

Может быть, я научусь с ним возбуждаться и кончать? Может быть, мне именно этого и не хватало — нормального, безопасного, контролируемого и доверительного секса? Однажды я пыталась отдаться Коле, своему школьному другу, мальчику, который был в меня влюблен. Я надеялась пережить с ним первое в своей жизни удовольствие — но он не смог меня правильно взять. Он проявил нетерпение, грубость и эгоизм. Но Кирилл не Коля. Кирилл взрослый, очень опытный и темпераментный мужчина — с ним у меня может получиться. Он перекатывал между пальцев мои затвердевшие соски с таким видом, будто и правда их мыл. На лице его было написано не просто спокойствие, а почти скука. Словно он медбрат, а я — старушка, нуждающаяся в помощи. Он играл со мной! Притворялся!

Или нет?

Я не удержалась и посмотрела вниз. Ну, конечно, можно держать покер фейс, если ты первоклассный игрок, но — только фейс. Такого понятия как покер пенис не существует. Он сам по себе и никому не подчиняется.

Что ж, я не против поиграть. Я остановила ласкающие руки и спустила их ниже, к своему лобку:

— Здесь тоже помой, пожалуйста.

И расставила ноги.

2. Мы начинаем сначала

Кирилл налил в ладонь немного геля и вспенил на моем лобке. Это было настолько несексуально — мое плечо в пищевой пленке; неподвижная правая рука, висящая вдоль тела; пушистая, как в старых порнофильмах, промежность, — что все происходящее наполнилось трогательной интимностью. Наши неловкие улыбочки уже не могли скрыть нарастающего возбуждения. По Кириллу это было особенно заметно: его дыхание стало прерывистым, скулы раскраснелись. К счастью, свое лицо я видеть не могла.

Он повернул меня боком к себе и скользнул рукой между половых губ. Медленно и тщательно намылил то, что вовсе не нуждалось в такой усердной и обстоятельной обработке. При этом мы оба продолжали делать вид, что он всего лишь помогает мне помыться. Меня качнуло, я прислонилась плечом к его обнаженной груди. От тепла и влажности волосы на ней свернулись в колечки и потемнели. Я рассеянно рассматривала завитки, ощущая, как его умелые пальцы скользят у меня между ног. Вперед — назад, то крепко прижимаясь к коже, то совершая легкие круговые поглаживания, то уменьшая силу воздействия и делая его почти невесомым. Этот массаж и расслаблял меня, и напрягал одновременно. Я не могла разобраться в своих ощущениях.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Кирилл погладил меня второй рукой по попе. Внимание раздвоилось: теперь я должна была следить за обеими его руками, которые двигались в разном режиме и стимулировали разные точки. Это сбивало с толку и будоражило. Я переступила с ноги на ногу, случайно сомкнула их — и ахнула: настолько приятным стало трение.

Кирилл воспользовался моим замешательством и обильно намылил анус. Вот такого со мной точно никто не делал! После первого раза эта зона была для меня табу. Но ведь сейчас мы не занимались сексом? Это обычная гигиеническая процедура, ничего страшного. Я могла доверить ему свою попу без риска получить что-нибудь в задний проход. Щекотка страха и предвкушения пробежала по телу. Я выпятила ягодицы, подставляясь под заботливо-небрежные и подчеркнуто асексуальные касания, а Кирилл вдруг наклонился ко мне и соединил пальцы рук между ногами. Он массировал, поглаживал и растирал ароматным гелем большие и маленькие губы, клитор, вход во влагалище, анус и участок кожи между ними — и все это одновременно спереди и сзади. Мне стало жарко, ноги сделались ватными, и я подняла голову к Кириллу. Ткнулась губами в мягкую бородку. Хотела что-то сказать, но не знала что: «Остановись», «Не останавливайся», «Заставь меня кончить», «Держи меня, я падаю».