Бернар Клавель - Малатаверн
– Не волнуйся, все старики одинаковы: им лишь бы избежать неприятностей; они присягнут, что самолично заперли тебя в твоей комнате, пусть даже они не видели, как ты вернулся.
Они надолго умолкли. По мере того как они спускались к городу, ветер стихал. Когда дорога забирала вправо, словно взрезая склон, на них волнами накатывал теплый воздух, пахло разогретым камнем и асфальтом.
– Еще в таких делах очень важно общественное мнение, – проговорил Серж.
Он помолчал, но Кристоф и Робер терпеливо дожидались, что такое он еще скажет. Скоро он заговорил снова:
– Общественное мнение – вещь нешуточная. Если верить газетам, оно может совершенно изменить положение.
Он вновь замолчал, и Кристоф спросил:
– Никак не пойму, что ты хочешь этим сказать. Мы сцапаем старухину кубышку. И что нам за дело до этого твоего общественного мнения!
– Пусть так, но ведь полиция – не мы. Когда поднимается шум, легавые копают как бешеные. Но тут я почти уверен, что народ решит: "Вот ведь старая скряга! Если бы она тратила свои деньжата, нечего было бы брать".
– Может, и так, – согласился Кристоф. – Беда в том, возразил Робер, что когда ты ее встречаешь, например, на рынке, то сам готов отвалить ей десяток монет – на бедность.
Серж фыркнул.
– Прекрасная мысль! – похвалил он. – Как-нибудь, после того как мы свистнем ее денежки, я готов раскошелиться и отвалить ей сотню франков. Я-то не жмот. А ей и в голову не придет, что это ее собственные деньги.
За поворотом, огибавшим склон, показались огни Сент-Люс.
– Который час? – спросил Кристоф. Засучив рукав, Серж показал ему часы, здоровенный хронометр со светящимся циферблатом.
– Без двадцати одиннадцать. Завтра в это время мы уже будем собираться на дело.
Они молча миновали первые дома Сент-Люс; кое-где еще горел огонь. Когда они уже почти поднялись по главной улице, Робер вдруг спросил:
– А если старуха проснется?
– Ах ты, Господи! – вскинулся Кристоф. – Ты прекрасно знаешь: она глуха, как пень!
– Можно проснуться просто так, даже когда ничего не слышишь… Ну не знаю, просто, чтобы пописать… Они подошли к кругу света, отбрасываемому фонарем, который висел посреди улицы, и Серж с Кристофом переглянулись. Пожав плечами, Серж процедил:
– Честное слово, нужно быть последними идиотами, чтобы брать на дело такого труса.
Кристоф шел как раз посредине, и Робер прибавил шагу, чтобы заглянуть Сержу в лицо. Он хотел было что-то сказать, но передумал и снова зашагал вровень с приятелями. Так они прошли первый фонарь и теперь приближались ко второму, а вслед за ними скользили их тени, постепенно вытягиваясь и светлея. Робер чуть наклонился к Кристофу и, обращаясь к нему одному, спросил:
– Тебе не кажется, что вы рискуете: старуха может проснуться и узнать вас? Пусть даже сразу она ничего не сделает, зато потом наверняка все расскажет. И как вы тогда будете отпираться?
Кристоф прошел несколько шагов, не отвечая, потом не спеша, чуть насмешливо проговорил:
– Все сказал? Все прикинул? Да ты что, в самом деле, принимаешь нас за кретинов? Может, ты думаешь, что мы так вот и попремся к старухе, как есть?
Помедлив, он обернулся к Сержу и, взяв того за плечо, что-то шепнул ему на ухо. Серж улыбнулся и кивнул.
– Раз я здесь лишний… – начал было Робер. Однако Кристоф уже повернулся в его сторону со словами:
– Да нет, просто мы хотим кое-что опробовать. Если ты не против, давай зайдем к Сержу.
– Так поздно? А как же родители?
– Думаешь, мы попремся прямо к ним в спальню? Они свернули влево и пошли по Новой дороге. Снова их обступила темнота, лишь вдали светились редкие окна. В одном из них было видно, как хозяева сидят боком к окну. Комната была едва освещена, но лица мужчины и женщины, неподвижно сидевших в полумраке, озарялись неяркими вспышками отраженного света. Время от времени хозяева смеялись.
– Мне повезло, – шепнул Серж, – сегодня они смотрят фильм для взрослых, как они говорят, иначе мне пришлось бы пить аспирин, прежде чем идти в постель.
– Зачем? – не понял Робер. – Они насильно заставляют тебя смотреть вместе с ними телевизор?
– Да нет, но им может показаться подозрительным, если вместо этого я вдруг улягусь спать. Так что когда мне нужно смыться, я говорю, что у меня трещит башка, и тогда мать сама укладывает меня, но заставляет выпить таблетку.
– Вам обоим крупно повезло, что вашим родителям на все наплевать… со вздохом продолжал Серж, когда они миновали виллу.
– Наплевать, это громко сказано, – возразил Робер, если мой отец напьется не до полной отключки и проснется, когда я возвращаюсь домой, дело может кончиться солидной разборкой, а уж лупит он меня от души.
– А мне, – подхватил Кристоф, – уже восемнадцать лет, и работаю я как вол! С какой стати я должен отчитываться, когда и куда ухожу.
Чуть помедлив, он со смехом прибавил:
– Зато завтра вечером, предки точно будут знать, что я без сил и залег спать в восемь вечера, можете не сомневаться. Завтра базарный день, значит, придется поработать, так что мне тоже повезло!
– Первый раз слышу, чтобы ты радовался работе, хмыкнул Серж, – обычно после четверга ты стонешь!
Сойдя с дороги, они пошли через пустырь, чтобы обогнуть дом. Подойдя к нему с заднего двора, они остановились; Робер услышал, как Серж вставляет ключ в замок и осторожно его поворачивает. Все-таки замок довольно громко щелкнул. Все трое так и замерли, потом Серж толкнул дверь.
– Входите, только не споткнитесь: тут пять ступенек. Нащупывая ногой ступеньки, все трое спустились, в подвал. Дверь закрылась, и юноши очутились в полной темноте.
– Стойте на месте, – приказал Серж. – Сейчас зажгу свет, только сначала завешу окно каким-нибудь мешком.
Робер и Кристоф слышали, как он копошится в темноте; вдруг подвал озарился светом. Робер поморгал, привыкая к свету, и огляделся. Они находились в большой прямоугольной комнате; подняв руку, можно было дотянуться до металлических балок, поддерживающих цементные плиты потолка.
– Идемте!
Серж повел их в глубь подвала, в закуток; там возле кучи антрацита находилась установка парового отопления. Потом он притащил старый стул и два ящика.
– Садитесь, я сейчас.
А сам вернулся в первый подвал. Робер и Кристоф навострили уши. Они ничего не могли видеть, но зато явственно слышали какие-то голоса. Время от времени голоса перекрывали звуки музыки.
– Это у них телевизор работает, – пояснил Кристоф. Потом вдруг хихикнул и прибавил:
– Все-таки мы молодцы!
Робер ничего не ответил. Из соседней комнаты донесся лязг железа. Появился Серж, неся бутылку. Он закрыл за собой дверь закутка и пробурчал:
