Kim Pritekel - Outcome
— И откуда у них деньги на машину в таком возрасте?
Холли хихикнула.
Мы сели в машину. Холли завела мотор и направила своего железного коня в сторону дома. По дороге мы проезжали улицу, также известную как ‘Переулок Жира’. Все заведения быстрого питания, которые только есть на свете, были расположены здесь.
— Ты случайно есть не хочешь?
Я повернулась к Холли, которая смотрела на вывеску ‘Райская пицца у Карлоса’.
— Не откажусь.
Когда Холли с визгом шин ловко припарковала машину возле забегаловки, я схватилась за ручку двери. Автомобиль замер, и я, широко раскрыв глаза, уставилась на водителя.
— Что?
— Где ты этому научилась?
Она усмехнулась и, поставив машину на ручник, выключила двигатель.
‘Райская пицца’ было местом, где часто околачивались школьники. Я проходила мимо каждый день по пути домой и каждый день видела одни и те же машины со школьной автостоянки возле входа. Я даже чуть не попала под них пару раз.
Это было так странно — идти вместе с Холли, зная, что мы столкнемся там с другими школьниками. Я даже не заметила, что иду на пару шагов позади Холли, пока не налетела на нее. Подняв на нее взгляд, я смущенно улыбнулась.
— Знаешь, ты не мой раб. Можешь идти рядом со мной.
Я ничего не ответила, но ускорила шаг, и на сей раз Холли была вынуждена догонять.
Мы нашли свободный столик около окна, сели и сразу взялись за меню.
— Как ты смотришь на пиццу? Мы могли бы взять одну на двоих.
Я опустила взгляд в меню и покосилась на Холли — из-за папки было видно только ее темные брови и лоб.
— Конечно. Что ты любишь?
Внезапно эти ярко-синие глаза с живостью заглянули в мои.
— Мясо. Много мяса.
Я усмехнулась и кивнула, откладывая меню.
— Хорошо. Заказывай.
Когда подошла официантка, Холли заказала среднюю пиццу с мясом, колбасой и канадским беконом. На запивку я взяла как обычно ‘Доктор Пеппер’, а Холли — Колу. Вскоре мы уже потягивали напитки, и она посмотрела на меня.
— Почему ты не пользуешься своим именем?
Я ошеломленно посмотрела на нее.
— Моим именем? Конечно, я им пользуюсь.
— Нет, я хочу сказать, Андреа. Твоя мама тебя так называла, и, ты знаешь, матери виднее.
Я покачала головой.
— Не в моем случае. Я ненавижу это имя.
— Почему?
Холли взяла салфетку и выплюнула в нее жвачку. Я пожала плечами, глядя на нее.
— Оно такое девчачье.
Холли улыбнулась, положив скомканную салфетку на край стола.
— Ну, ты — девочка, Энди.
— А, — я взболтала свой напиток. — Андреа — это не похоже на меня.
Мне действительно не нравилась эта беседа — обо мне и моем выборе имени. Черт, просто я так это понимаю, и почему я должна оправдываться?
— А что насчет Холли? Откуда это взялось?
— Мой отец — астроном.
— А. Комета?
Она застонала и отвела глаза, кивая.
— Да. Она очаровала отца. Мои родители решили назвать меня и моего брата в честь их выбора карьер. Я этого не понимаю.
— И как зовут твоего брата?
— Холден Данте Корриган.
Я удивленно подняла брови.
— Ничего себе. Дай догадаюсь. Парень — теологический циник?
Холли кивнула.
— Скорее — боль в заднице, но твое определение тоже недалеко от истины.
— Сколько ему лет?
— Пятнадцать. Он только перешел в старшие классы в этом году.
— О, и мой брат тоже. — Я усмехнулась.
— Кстати, как зовут твоего брата?
— Крис Литтман.
— Никогда не слышала.
— Ваш заказ, леди, — официантка поставила между нами блюдо с пиццей, положив перед каждой из нас тарелку и приборы, — наслаждайтесь.
Запах еды заставил нас обеих сглотнуть слюну. Забыв о разговоре, мы накинулись на горячую пряную пиццу.
Я закончила с третьим куском, когда Холли уже накладывала себе четвертый.
— Ничего себе, а еще говорят, что это у меня здоровый аппетит.
Единственным ответом был смешок.
Должна признать, это в самом деле было поразительно. Не представляю, куда девается вся эта еда в ее стройном, хорошо сложенном теле. Видимо она, как и я, отдает много сил спорту. Участвовать в группах поддержки футболистов не так легко, как может показаться со стороны.
Наконец, она выпрямилась, удовлетворенно вытерев рот салфеткой.
— Хорошая была пицца, — с улыбкой протянула она, похлопывая себя по животу.
— Да уж, я вижу. Было вкусно?
Она усмехнулась и кивнула, отодвинув тарелку.
— Так, Энди.
— Да, Холли?
— Каково это — быть тобой?
— Прости? — я чуть не подавилась содовой. Какой странный вопрос.
— Ну, я хочу сказать, ты отличаешься от большинства людей, с которыми мы ходим в школу, ты просто, ну, уникальна.
— О, так ты хочешь знать, что такое — быть школьным изгоем?
Она склонила голову набок, глядя на меня.
— Знаешь, я думаю, ты могла бы стать очень популярной, если бы захотела. Ты — умная девочка, и я думаю, что ты делаешь это нарочно. Но почему?
— Ладно. Ты меня поймала, — я поставила стакан на стол и откинулась на спинку сиденья, — если коротко и ясно — то я считаю, что большинство людей, с которыми мы ходим в школу — идиоты.
— Н-да, ты довольно прямолинейна.
— К чему лгать? — Я пожала плечами, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Большинство из тех, кого я знаю, несерьезно относятся к своему образованию. Они ходят в школу только потому, что должны. Им совсем неинтересно самосовершенствование, и они жестоки.
Мгновение Холли смотрела на меня, переваривая мои слова. Она задумчиво покусывала трубочку.
— Что значит — жестоки? — ее слова были невнятными из-за соломинки.
— Ну, разве ты сама не видишь, как они обращаются друг с другом? Говорят ужасные вещи, отпускают глупые шутки, собираются в стаи. Меня это просто бесит. Еще один год в этом аду, который называется школой, и я смогу уехать в колледж и действительно начать жить.
— Ничего себе, — Холли отложила трубочку и наклонилась вперед, — я и не думала, что ты так решительно настроена.
Я пожала плечами.
— Вообще-то не очень, и ты сама спросила.
— Но-но, не нужно закрываться от меня, Энди. Просто было любопытно. Наверное, у тебя есть веские причины для такого мнения и, безусловно, ты имеешь на них право.
Я отвела взгляд, чувствуя себя плохо из-за того, что знала — большинство из тех, о ком я только что столь нелицеприятно отозвалась, были друзьями Холли. Это было неправильно, но я не представляла, как выкрутиться из этой ситуации, не выставив себя при этом полной идиоткой, так что я просто промолчала. Я глотнула содовой, думая о том, что мне следует сделать или сказать теперь.
