Карина Тихонова - Блюз бродячих собак
Передо мной простирался необъятный коридор с множеством одинаковых дверей. На дверях были налеплены какие-то таблички, но я не разбирала, что на них написано.
Взрывов я не услышала, стрельбы тоже.
Только плескалось в отдалении море и слышался ровный гул, природу которого я понять не могла.
Я сошла со ступеньки и сделала шаг вперед.
— Здравствуй!
— Ой!
Я вздрогнула и оглянулась. Позади стоял симпатичный мальчуган лет шести. Выглядел он здоровеньким, чистеньким, только слишком уж серьезным для своих лет.
— Я — твой проводник, — сказал мальчик мелодичным голосом.
— Ага!
Я вспомнила Стругацких и наставительно сказала:
— Взрослым нужно говорить «вы».
Мальчик немного помолчал. Неужели спутала цитату?
— Если ты думаешь, что я начну вещать про Эпоху Принудительной Вежливости, то ошибаешься, — сказал ребенок угрюмо. — У меня программа другая.
— Понятно, — ответила я, с интересом рассматривая своего малолетнего экскурсовода. — Но ты оттуда?
— Оттуда, оттуда, — немного раздраженно откликнулся мальчуган, и мне показалось, что в его голосе я уловила знакомые интонации.
— Тебя Редька делал?
— Что значит «делал?» — возмутился мальчик. — Работа по созданию виртуального персонажа требует помимо профессиональной…
— Стоп! — сказала я. — И так уйму памяти потратили!
Мальчик подумал и согласно кивнул.
— Ты хочешь посмотреть этот этаж или желаешь опуститься ниже?
Слово «опуститься» мне почему-то не понравилось.
— А что на нижнем этаже?
— Литература, — безмятежно ответил мальчик. И уточнил. — Этажом ниже.
— Это я поняла, — сказала я недовольно. Вздохнула и решила:
— Ладно, начнем с верхнего этажа.
Мы пошли вперед по длинному серому коридору. Дошли до двери, на которой ярко светилась и переливалась табличка со странным значком: «Э-О».
— Что это? — спросила я невольно.
— Владелец торговой марки, — ответил мальчуган, рассматривая свои ногти.
— Издатель, что ли?
— Можно сказать и так.
— А-а-а… Ясно.
— Входи, не бойся, — нетерпеливо поторопил меня спутник.
Я постучалась в дверь.
— Да не услышит тебя никто, — так же нетерпеливо сказал ребенок. И добавил немного тише:
— Каждому не наотвечаешься…
Я толкнула дверь от себя. Она оказалась не заперта.
Перед моими глазами предстала комната. Огромная, уютная, заставленная мягкими диванами и креслами, заваленная подушками и коробками шоколадных конфет.
Прямо по центру стоял большой овальный стол, накрытый к ужину.
Ничего угрожающего, на мой взгляд, в интерьере не было.
— Входи же, чего застыла, — сказал детский голос за моей спиной, и меня с недетской силой толкнули в спину.
Я влетела в уютную комнату.
Перед тем, как войти, я прочесала глазами все пространство и не заметила ни одного одушевленного персонажа. Честно говоря, именно это и насторожило меня больше всего. Но не успела я кубарем ввалиться в комнату, как откуда-то сбоку на меня обрушилась черная громадная туша.
— Ай! — вскрикнула я и загородилась руками.
Но тяжелый черный зверь преодолел мое сопротивление, опрокинул меня на спину и добросовестно вылизал мое лицо.
— Хватит!
Я оттолкнула пса. Я уже поняла, что собака настроена дружелюбно, но, честное слово, у нее из пасти шел такой запах, который не мог оправдать никакой хороший характер.
— Банди! — сердито вскрикнул приятный женский голос.
Пес радостно рыкнул и устремился от меня прочь. Краем глаза я успела заметить, что теперь он повалил на пол какую-то незнакомую мне женщину и привычно взялся за нее. Женщина отбрыкивалась и негодующе вскрикивала, но пес вилял черным хвостом и продолжал свое черное дело. Сил у женщины было явно не больше, чем у меня.
Тут мои мысли снова разлетелись в разные стороны, потому что с двух сторон меня атаковали другие тушки. Собачки были поменьше ростом, но так же назойливы, как их старший брат.
И пахло у них из пасти отнюдь не зубной пастой «Колгейт», а тем, чем пахнет из пасти у любой собаки, — помойкой.
Псы старательно и гостеприимно вылизывали мое лицо, а я медленно приходила в себя. Наконец оправилась от шока окончательно и отпихнула от себя назойливых ухажеров.
— На место! — прикрикнула я строго.
Псы радостно затявкали и запрыгали вокруг меня. Они явно не понимали, что означает это слово.
После избалованных детей больше всего я не терплю избалованных собак. Согласитесь, люди и собаки — существа не одной породы. И жизненное пространство у них должно разграничиваться.
Хорошо воспитанная собака должно твердо знать, что есть в квартире такие места, куда ей вход категорически заказан. Например, спальня.
Представляете, какое счастье спать на одной простыне с животным, лапы которого час назад месили грязь на улице!
Еще у собак достаточно интенсивно лезет шерсть. У любых собак, даже короткошерстных. И шерсть эта бывает весьма колючей.
Помню, как я немного поиграла с соседским стаффордом Роном. Рон — существо хорошо воспитанное и благожелательное. Лезть к вам с высунутым языком он не станет, но поиграет со знакомыми охотно. Так вот, после часа такой возни вся моя шерстяная кофта оказалась в мелких колючих и жестких ворсинках. То есть в собачьей шерсти. И невозможно было в этой кофте ни сесть, ни встать. Ворсинки впивались в кожу как иголки, и я все время бешено чесалась. Стирка никаких ощутимых результатов не принесла, так как шерсть прочно запуталась в другой шерсти и не вымывалась водой.
Словом, кофту мне пришлось отложить до лучших времен. Пока я не вооружусь пинцетом и не начну ювелирную работу по извлечению чужеродного материала.
Поэтому когда я читаю откровения некоторых авторов, спящих рядом со своими собаками, то испытываю чувство острой жалости к этим несчастным.
К авторам, имею в виду.
И именно поэтому я не испытываю симпатии к невоспитанным собакам, какими бы благожелательными они ни были.
— Помоги мне! — полупридушенным голосом воззвала неизвестная женщина, которую погребла под собой черная туша собаки.
Я бросилась на помощь. Схватила пса за ошейник и оттащила его в сторону.
Пес вырывался, изгибался, скулил и рвался к хозяйке.
Женщина поднялась с пола, пошатываясь, дошла до стула и рухнула на него.
— Отпусти его, — сказала она обреченно.
— А если…
— Отпусти!
Я повиновалась. Псы залаяли и одновременно рванули к хозяйке. Но та успела схватить со стола кусок желтого жирного сыра и зашвырнула его далеко от себя в соседнюю полуоткрытую дверь.
