Жестокая свадьба (СИ) - Тоцка Тала

— Да, это правда, Даниял, ты не стал мне мужем. И я очень тебе благодарна. Если бы все вышло так, как хотели наши отцы, ты жил бы со мной, называл женой, имел любовниц, но всю жизнь любил бы ту девушку, свою первую жену, настоящую. Я рожала бы тебе детей и ненавидела тебя, как Аминат. Ты научил меня любить себя, не приносить себя в жертву чести рода, а думать о своем счастье. Мой отец видел во мне всего лишь средство для утешения своей гордыни, я для него была бараном, который он выгодно обменял на свою выгоду. А ты дал мне любимого мужа, дал шанс стать счастливой, Даниял, и поэтому ты всегда будешь для меня ближе и роднее, чем отец или Илас.

— Спасибо тебе за эти слова, Зарема, — голос Дана звучал тепло и даже ласково, — ты не представляешь, как они важны для меня.

«Что у них там вообще происходит? Они что, втроем жили с Рустамом? Жесть какая…»

Данка зажмурилась, залпом осушила бокал и со стуком поставила его на стол.

— У вас с ней такие отношения теплые, — заявила она ехидно, когда Дан отбился и положил телефон на стол. Ревность в голосе скрывать никто даже не собирался. Но Даниял не смутился и не начал оправдываться.

— Они такие, как были изначально, Дана, ничего не изменилось.

— Но вы развелись! У вас же это не принято, разве Зарема не противилась?

— На развод подала как раз она. По причине неспособности моей мужской несостоятельности.

Дан сохранял спокойный и невозмутимый вид, и Данка не выдержала и расхохоталась.

— Ты? — у нее даже слезы выступили. — За двадцать минут два раза, у вас это называется несостоятельностью? Боюсь даже представить, что у вас считается сексуальной невоздержанностью!

— Хочешь, покажу? — он посмотрел на Данку с таким многообещающим видом, что она даже глаза прикрыла, чтобы случайно себя не выдать. А Дан продолжал уже серьезно: — Мы с ней сразу договорились, Дана что разведемся, а тут очень удачно совпало, что я не мог ходить.

— Даниял… — она в ужасе распахнула глаза, но он жестом ее остановил.

— Подожди. Мне так нравится смотреть на тебя, когда ты смеешься, а ты снова хмуришься. Куколка моя, не надо омрачать наше свидание, ничего со мной не случилось, посмотри. Я такой, как и был, — он перегнулся через подлокотник и взял ее за руку.

Она так соскучилась по прикосновениям, что не стала ее отбирать.

— За что она тебя благодарила, Дан?

— После развода она должная была вернуться в дом своего отца, и я дал ей выбор: получить образование, не зависеть от родителей, или же выйти замуж. За Рустама. Тот, оказывается был в нее влюблен.

— Я знаю, — кивнула Данка и пояснила: — Мне Сати сказала. Она давно догадывалась.

— Зато я не знал. Как плохо, что мы тогда почти не разговаривали с тобой, Дана.

— И что бы это изменило?

— Я никогда не женился бы на ней.

— А как Сати? — Данка поняла, что лучше сменить тему разговора

— Вышла замуж, кажется, у нее сын. Она очень горевала по тебе, Дана.

— Я тоже скучала по ней.

Даниял развернулся к ней всем корпусом и требовательно сжал пальцы.

— Даночка. Когда ты смеялась, твое красивое личико сияло, и у меня на сердце было тихо и спокойно. У меня так давно не было. Я сделаю все, чтобы ты больше никогда не плакала, моя куколка. А для этого нам нужно разговаривать, много, обо всем. Я должен знать все о тебе, а ты обо мне.

Они и разговаривали. Пили вино и разговаривали, пока у Данки не начали слипаться глаза. Дан проводил ее в ванную, а сам перенес детей к себе на кровать. Дана ошеломленно разглядывала коротенькую кружевную сорочку, которую Даниял купил ей вместе с детскими пижамками.

Он готовился к их приезду, это было видно. Возле умывальника на подставке стояло три новые запакованные зубные щетки. Тапочки, полотенца, пижамы и… сорочка.

— Я хочу, чтобы ты с детьми в любой момент могла остаться у меня. Или ты сама, — при этом взгляд Данияла был в точности таким, когда он предлагал ей продемонстрировать сексуальную невоздержанность. И Данка поспешно закрыла дверь.

Стоя под душем, мысленно представила себе сто одну сцену, как Дан пытается ее соблазнить, но тот надежд не оправдал, оставил ее спать с детьми, а сам улегся в гостиной на диване.

Утром ее разбудили радостные визги, доносящиеся из кухни — это Даниял готовил завтрак, а дети ему помогали.

— А почему ты спал сам? — спросила Настя, когда все вместе сели завтракать. — Ты же говорил, вы будете вместе спать?

— Так это, когда мама за меня замуж выйдет, — ответил невозмутимо Дан дочке. — А пока мы не поженимся, я буду спать один.

— Значит, теперь ты ее парень?

— Выходит, да. Я за ней ухаживаю.

— Тогда ты ухажер, — авторитетно заявил Никитка, Данка и Даниялом переглянулись и рассмеялись.

При этом Дан так на нее смотрел, что у нее самой в душе становилось тихо и спокойно.

Глава 44

Теперь Дана каждый день встречалась с Даниялом в офисе, куда вынуждена была приезжать как новый руководитель компании. В принципе, она могла там не появляться, а делегировать полномочия управляющему, тому же Баграеву, но тот почему-то утверждал, что Данка обязательно должна вникнуть во все нюансы рабочего процесса.

А ей было скучно. Ну не для нее все эти собрания, заседания, планерки, оперативки. Когда начинали обсуждать котировки и биржи, Данке хотелось плакать, а Даниял как нарочно, начинал ей все объяснять и разжевывать, и тогда она чувствовала себя еще большей тупицей.

И не то, что бы не понимала. Все по-отдельности понимала, а как это увязать в общую логическую цепочку, понять не могла. Это ее злило, и виноватым в итоге оказывался Баграев.

Данка скучала по своим занятиям, по переводам, мир слов и языковых конструкций был для нее привычнее. А здесь все казалось чужим и агрессивным, хотя сотрудники относились к ней уважительно.

Но ведь она не слепая, недоумение в квадратных глазах обоих директоров, когда Даниял представил им нового собственника, было таким откровенным и неподдельным, что ей даже стало их жаль. Зато Батраз, муж Аланы, сделал вид, что так и должно быть, и это ее тоже разозлило. А потому, что Дан сказал, вот он и сделал вид.

Их отношения с Даниялом стали стремительно портиться, и Данка с каким-то ожесточенным остервенением делала все, чтобы они стали еще хуже. Свидания как-то сами по себе сошли на нет, точнее, Дана сама отказалась встречаться с Даниялом наедине.

Во-первых, у него стало совсем мало времени. Шамиль выписался из больницы и уехал домой почему-то с Авериным. Скорее всего, Константин Маркович решил заработать еще и на Баграеве-старшем. Уезжая, он обронил, что Шамиль хотел закрыть вопрос по старинке, но сын воспротивился и решил посадить Арисханова. При этом сам Константин Маркович вздохнул так тяжко, что сразу стало ясно, на чьей он стороне.

Дана спросила у Данияла, и тот подтвердил, что взял с отца слово не решать проблемы таким методом, он хочет посадить Арисханова на законных основаниях с помощью бумаг, которые нашел у него Аверин.

— Хорошо хоть они с Заурбеком успели пока твой Дан не начал обрабатывать отца, — удовлетворенно добавлял Костя. В свете того, что младший брат Аминат буквально на днях утонул в бассейне, будучи на отдыхе в Турции, это звучало несколько зловеще.

— Так не на нашей же территории несчастный случай, — дядя Сережа только удивленно моргал в ответ на расспросы Данки, — чего же мне туда лезть, детка? Мне как раз фиолетово, почему он утонул, пьяный в бассейн полез, наверное.

Арисханова взяли под арест, и тогда Даниял оповестил родных, что его первая семья жива, и что компромат, присланный на свадьбу, был полностью сфабрикован. Но это всколыхнуло по новой всю ту муть, что уже улеглась в Данкиной душе, и теперь она изводила и себя, и Дана.

Пускай компромат и сфабрикован, но фото ведь были настоящие. Баграевы еще тогда приняли меры и с каждым была проведена работа. Все гости удалили присланные снимки, но Дана прекрасно понимала, что стоит всплыть ее имени, так и те кадры всплывут пусть не вживую, но в памяти каждого наверняка. Тот же Батраз — каждый раз, глядя ему в глаза, Данка гадала, видел он ее так называемое портфолио или нет. Все видели, и все помнят.