Дина Маккол - Запретная страсть
Ребекка рассмеялась, но прозвучало это совсем не весело. Однако Джексон по-прежнему парил в облаках и потому пропустил все мимо ушей.
— Пока! — бросил он на бегу и захлопнул за собой парадную дверь.
Ребекка долго, очень долго после его ухода стояла в оцепенении. Потом, почувствовав, что ноги едва держат ее, она забралась в постель и укуталась простынями. Ребекка изнывала от муки, но на глазах у нее не появилось ни слезинки. Свернувшись в клубочек, она думала о том, как глупы женщины, которые отваживаются полюбить мужчину.
И самое ужасное, Ребекка прямо-таки слышала голос отца: «А ведь я тебя предупреждал».
В кабинете доктора Фрэнко было тепло, даже жарко. Окна, выходящие на лужайку, слегка запотели, а на улице выл холодный ноябрьский ветер. Джексон, сидевший спиной к двери и лицом к письменному столу, рассеянно слушал объяснения по поводу неожиданной перемены, которая произошла с Молли. Он мало что понимал, да все это и не имело никакого значения. Важно было другое: Молли вот-вот войдет сюда в сопровождении медсестры.
Радость в душе Джексона боролась со страхом. Если его появление лишит Молли остатков разума, он никогда не простит этого ни врачу… ни себе самому. И все же его вдохновляла надежда вновь обрести семью. Пятнадцать лет… но если Молли поправится, значит, дело того стоило.
— Предоставьте сначала мне вести разговор, а там посмотрим, — сказал врач.
Джексон недоуменно заморгал, сообразив, что прослушал большую часть наставлений, которые давал ему Фрэнко. Но едва он решил спросить, в чем же, собственно, заключается план действий, как в дверь постучали. У Джексона перехватило дыхание. Доктор Фрэнко жестом велел ему оставаться на месте и сказал:
— Войдите.
— Доктор Фрэнко, Молли здесь. Я сделала все, как вы велели.
— Хорошо, Шарлотта, очень хорошо! Подождите, пожалуйста, в коридоре, я вызову вас.
Медсестра кивнула и отошла в сторонку, пропуская в комнату Молли. Обе женщины не заметили, что в кресле-качалке с высокой спинкой, специально повернутом к окну, кто-то сидит.
Молли проскользнула в кабинет. О ее болезни напоминало лишь выражение лица: эта тридцатипятилетняя женщина до сих пор была похожа на несчастного заброшенного ребенка. Впрочем, ее черные волосы были весьма кокетливо завязаны в конский хвост, а стройную фигуру отлично подчеркивали зеленый свитер и синие джинсы. Словом, Молли была элегантна, как и прежде.
— Доктор Майкл! А знаете что? Повар приготовил сегодня ваш любимый десерт, а вы-то все пропустили!
— Неужели торт с заварным кремом? — застонал психиатр.
— Да… именно торт с заварным кремом… обсыпанный крошкой из мускатного ореха. Уоррен Милхэм стянул с подноса четыре куска, прежде чем Антуан успел поймать его. Это было так смешно!
Джексон сжал кулаки и медленно втянул в себя воздух, готовясь к той минуте, когда его присутствие будет обнаружено.
Молли казалась совершенно нормальной: ведь она разговаривала с Фрэнко как обычный человек. И на мгновение Джексону почти удалось убедить себя, что с ней все в порядке и эти пятнадцать лет, проведенные в больнице, были результатом страшной ошибки, допущенной каким-то врачом. И все же он почти жалел, что приехал сюда сегодня. Ему вдруг захотелось отодвинуть эту встречу куда-нибудь подальше, в будущее. Но это было невозможно. Теперь уже поздно что-либо менять. Молли пожелала увидеть его — и он пришел. Джексон давно понимал, что рано или поздно все произойдет именно так.
— Жаль, что я пропустил обед, — — сказал Фрэнко. — Но я был занят. Выполнял твою просьбу.
Молли взвизгнула от радости и захлопала в ладоши:
— Вы имеете в виду… значит, вы нашли моего брата? О доктор Майкл! Как мне вас отблагодарить?
— Так ты по-прежнему хочешь встретиться с ним.
— О да! Вы даже представить не можете, как я этого хочу! — И Молли подбежала к окну, очевидно, рассчитывая увидеть Джексона, идущего по дорожке к дому.
Но врач потянул ее за руку. Он опасался, что Молли обнаружит присутствие брата раньше времени.
— Молли! Подожди!
Молли тут же вздрогнула и побледнела. По ее лицу пробежала тень ужаса, рот скривился. Обхватив себя руками, она начала жалобно поскуливать.
— Прости, — успокаивал ее Фрэнко. — Я не хотел дотрагиваться до тебя, дорогая. Сделай-ка пару медленных, глубоких вдохов и успокойся, хорошо?
«Боже милостивый, — подумал Джексон, — да что же с ней такое?»
Молли передернула плечами, растерянно поморгала и… послушно выполнила то, что велел доктор.
— Ты в порядке? — спросил наконец Фрэнко.
— Да, все отлично, — ответила Молли так, словно ничего не произошло.
И тут Джексон понял, в чем дело. Молли была вполне нормальным человеком до тех пор, пока в ее памяти не оживало прошлое. Только тогда она становилась невменяемой. Ведь в детстве до нее не просто дотрагивался — ее насиловал… жестоко, изо дня в день, человек, которого Молли называла отцом.
— Молли?
— Да.
— Помнишь, ты попросила меня найти Эй Джи?
— Да… О да!
— А помнишь, я сказал тебе, что он изменился? Вы не виделись много лет, и Эй Джи стал другим.
Молли рассмеялась, а у Джексона болезненно сжалось сердце. «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я ничего не испортил!»
— Неужели он сильно подурнел? В юности мой брат был красавцем. Девчонки с ума по нему сходили. Черные волосы, синие глаза… настоящая кинозвезда! — Молли нахмурилась: — Надеюсь, он не облысел? У Эй Джи были такие прекрасные черные волосы…
«Она живет в мире своих фантазий, — подумал Джексон. — Не помню я никаких девчонок. Помню только, что мне было страшно засыпать по вечерам и просыпаться утром».
— И все же он изменился, — заметил Фрэнко. — Ведь твой брат уже не подросток, помнишь? Молли кивнула.
— Я знаю, знаю! Но все-таки не так уж и много лет прошло. — И вдруг она сникла и растерянно взглянула на Фрэнко: — Или много?
Врач отступил на два шага назад и оказался лицом к лицу с Джексоном.
— Сейчас, док? — чуть слышно спросил тот.
Фрэнко кивнул.
Джексон, помолившись в душе, развернул кресло и встал. Он услышал, как Молли резко втянула в себя воздух, обошел вокруг стола и замер, ожидая ее реакции.
— Привет, Молли! Милая моя, как давно мы не виделись!
Ее глаза погасли. Причем мгновенно, словно кто-то щелкнул выключателем. Она беззвучно шевелила губами.
— Это я, дорогая. Я, Эй Джи. Я так скучал по тебе!
— Молли, помнишь… — начал психиатр тихо и ласково. — Эй Джи уже не мальчик, он стал мужчиной.
Молли сунула руки в карманы синих джинсов, потом скрестила их на груди и захныкала.
Джексон нервно оглянулся на психиатра, дожидаясь от него какого-нибудь знака… любого — только бы знать, что они сейчас не совершили самой страшной ошибки.
