Шэрон Оуэнс - Чайная на Малберри-стрит
Она знала, что Патрисия с Арнольдом сидят дома, потому что все утро следила за входной дверью и оттуда никто не выходил. Сэди съела все бутерброды с ветчиной из своей корзинки и два сладких пирожка. Она окоченела от холода, и у нее сводило ногу. Она решила подождать еще полчаса и бросить эту затею. Из своей засады она прекрасно видела окно кухни. Если бы только кто-нибудь раздвинул занавески, она быстро бы получила то, за чем пришла, и отправилась домой. Сэди налила из клетчатого термоса чашечку горячего шоколада и залпом его выпила, согревая о чашку руки в перчатках. Она помахала рукой, чтобы разогнать пар от шоколада. Она очень надеялась, что хозяйка белья до вечера на работе. Если бы Сэди обнаружили на площадке пожарной лестницы на уровне третьего этажа, объяснить ситуацию было бы трудно, мягко говоря.
Вдруг шторы распахнулись и перед окном возникла Патрисия в пошлом халатике с драконами спереди. Сэди пригнулась за одеревеневшими на холоде полотенцами. За спиной своей ненаглядной появился Арнольд и запустил руки под ее шелковое одеяние. Патрисия обернулась, чтобы поцеловать его, и они сцепились в объятии — точь-в-точь кадр из телепередачи о живой природе. Под халатом у Патрисии ничего не было, а на Арнольде Сэди увидела только малюсенькие черные трусики, которые совершенно не шли ему. Сэди почувствовала себя телевизионным ведущим, когда увидела, как они рухнули на кухонный стол, вгрызаясь друг в друга, подобно паре изголодавшихся насекомых: самка, откровенно продемонстрировав самцу сексуальное желание, привлекла его внимание к своим половым органам, а сама занялась… Бог мой, как хотите, но смотреть на это неприятно. Сэди бросила чашку в свою плетеную корзинку и нащупала фотоаппарат.
В известном смысле все оказалось слишком просто. Чтобы добыть такой снимок, она готова была ждать дни и недели и, в крайнем случае, даже заплатила бы кому-нибудь, кто бы сделал за нее эту работу. И вот, пожалуйста, в первый же день операции «Улики» у нее все получилось, и она вынуждена была признать, что эти двое отдавались страсти со всей душой. Они, наверное, эдак упражняются по десять раз на дню, подумала Сэди. Сама она ни разу не вступала в брачные отношения среди бела дня и уж тем более на стеклянном столе с витыми серебристыми ножками. У Арнольда точно в голове помутится, когда он увидит этот снимок. Если, конечно, у него еще есть чему мутиться. Сэди увидела, как Патрисия длинными красными коготками подцепила резинку черных трусов Арнольда и начала их стаскивать. Он лежал на спине, и Патрисия, сбросив красный халатик, вскарабкалась на своего возлюбленного.
Сэди вспомнила, как она ходила на день естествознания в школу, когда ее сыновья учились в младших классах, и видела двух кузнечиков, дерущихся в стеклянном аквариуме. Этот образ всплыл у нее в голове при взгляде на Арнольда с его тощими руками и ногами, но все еще кругленьким животиком. Двое на столе — сплошь локти, колени, жилы — являли собой иллюстрацию яростной борьбы за сексуальное превосходство: только так возможно описать подобное зрелище. Сюжет явно не из сентиментальных женских романов издательства «Миллс энд Бун». Сэди никогда не видела ничего подобного, даже по спутниковому телевидению, и, надо сказать, была слегка разочарована. Во всяком случае, ради этого вряд ли стоило отказываться от комфортабельного бунгало в Карридаффе. Эдна Эверидж, знаменитая героиня телешоу, как истинная леди могла бы гордиться Сэди, если бы увидела, какие гримасы возникают у нее на лице, пока она наблюдает за мужем и его худосочной подругой в декорациях кухни в минималистском стиле.
Сэди не нравился минимализм. Слишком голо. В ее бунгало в Карридаффе глаз то и дело натыкался на кресла, обитые ситцем, ламбрекены в цветочек, гобеленовые подушки и симпатичные плетенки с сухими цветами. Двадцать лет понадобилось Сэди, чтобы создать дом своей мечты, и она не собиралась отдавать его без боя. Этим утром она получила письмо от адвоката Арнольда, в котором ей предлагалось освободить помещение в течение шести недель, в случае если она не может предъявить доказательств неверности мужа и если у нее на попечении нет детей, не достигших восемнадцатилетнего возраста. Письмо ее не особенно напугало. Скорее всего какой-нибудь приятель Арнольда по гольф-клубу сочинил. Мужчины этой породы всегда поддерживают друг друга при разводе. Но Сэди решила, что будет лучше все-таки заручиться необходимыми доказательствами, вдруг дело и впрямь дойдет до суда.
Она на цыпочках подобралась к окну, проверила, включен ли фотоаппарат и готова ли вспышка. Как раз когда Арнольд в экстазе схватился за груди Патрисии, размером с чайные булочки, и страстно их стиснул, Сэди громко постучала в окно. Патрисия подняла голову, и Арнольд тоже, и, хотя он смотрел снизу вверх, он тотчас узнал свою слоноподобную жену. А потом увидел фотоаппарат.
В тот момент, когда сработала вспышка, мокрый рот Арнольда готовился произнести грязное ругательство. Белые от бешенства губы выговаривали первую букву всем известного слова — таким Арнольд и был запечатлен для потомков. Патрисия завизжала и резко соскочила с трепещущего тела любовника, вызвав у него тем самым довольно болезненные ощущения в области гениталий.
— Схвати эту чокнутую стерву! — заорала она, сталкивая Арнольда с холодного стекла и опрокидывая по ходу дела высокую вазу с одинокой орхидеей.
— Где мой халат, корова безмозглая? — прорычал Арнольд. — Говорил я тебе, не открывай занавески! Ах ты, корова, тупая, безмозглая корова!
— Не смей меня обзывать! Так и знала! Какая же я идиотка, что дала тебе еще один шанс. Почему я не осталась с Джейсоном Максвеллом? Он ездит на «роллс-ройсе»!
— К черту Джейсона Максвелла! Где этот проклятый халат? Она же сбежит!
— Надень мой! — взвизгнула Патрисия.
Сэди бросила фотоаппарат в корзинку и в своих удобных туфлях без каблуков помчалась вниз по пожарной лестнице. Удирая, она не могла сдержать хохота, несмотря на то что была до смерти напугана и дрожала как осиновый лист. Она пробегала мимо мусорных баков на колесиках, стоящих возле черного выхода, когда на пожарную лестницу выскочил Арнольд. Смешно было смотреть, как он прыгает босиком по заледеневшим металлическим ступенькам в ярко-красном шелковом халатике с драконами.
— Если ты не заберешь у нее фотоаппарат и не разобьешь его на мелкие кусочки, я тебя убью! — кричала Патрисия ему вслед. — Черт бы побрал всех женатых мужиков! Больше неприятностей, чем пользы! Прямо как «Роковое влечение» с Майклом Дугласом, только все наизнанку.
Патрисия стояла, завернувшись в белое одеяло, и уже закурила длинную коричневую сигаретку. Но Сэди ее не видела. Добежав до угла улицы, она подняла руку и села в такси.
