Чокнутая будущая - Тата Алатова
Антон помолчал, разглядывая фото и документацию.
– Мирослава, что думаешь? – спросил задумчиво.
– Электротехника, – ответила я без заминки, – витрины и все такое. Купеческие особняки классные, но тесные.
– Согласна. – Римма, увлеченная планами, в этот раз шипеть не стала. – Часть стоимости я внесу сама.
– Откуда у вас вообще деньги? – удивился Антон.
– Копила на квартиру Олегу. Ну ничего, поживет еще немного в бабушкиной однушке.
– Уверены?
– Я не собираюсь приходить на правах бедной родственницы, – вспыхнула она. – Мне нужно быть полноправным совладельцем и иметь возможность послать Алешу куда подальше в любой момент. Поэтому, собственно, я и кручусь сейчас как белка в колесе. Например, удалось договориться с салоном отделочных материалов «Монмартр», директор – мой давний поклонник и большой ценитель муз, – насмешка в ее голосе прозвучала вполне ощутимо. – Они сделают нам ремонт в обмен на тематическое оформление фойе в парижском стиле и с их логотипом. Пусть, не жалко. Вчера я ужинала с губернатором…
– Тоже поклонник? – весело уточнил Антон, кажется, изрядно впечатленный.
– Ну не зря же я столько лет прыгаю по сцене, зайчик мой… Мы оформим грант – не бог весть какая сумма, на зарплаты только. Там, конечно, требуется школьная программа, Пушкинская карта, но это пусть у режиссера голова болит. И надо будет привлечь меценатов, кого получится, сколько сможем. Алеша у нас теперь фигура трагическая, овеянная флером несчастной любви… На волне хайпа замутим проект «Возрождение» или типа того. Будем создавать театр в прямом эфире, рассказывать про каждый чих, сделаем подписчиков сообщниками, пусть они будут вовлечены… Ну и бизнес подтянется – где аудитория, там и реклама.
Я давно забыла про курицу, переместившись так, чтобы видеть вдохновленное лицо Риммы. Вот оно как бывает, когда человек вдруг понял, какая у него мечта, а потом ринулся ее исполнять.
– Леха согласится? – спросил Антон.
– Разумеется, – кивнула она без тени сомнений. – Он ведь окажется в центре всеобщего внимания, станет главным героем. Для Алеши это как валерьянка для кота. Основная проблема в том, что он не командный игрок. – Римма нахмурилась. – Придется нашему мальчику ломать себя, и обучать молодых актеров, и подсвечивать их сильные стороны, и позволять блистать другим. Ничего, я еще сделаю из него человека, – кровожадно заключила она.
Антон встал и, почтительно склонившись, поцеловал ее руку.
– Браво, – проговорил он восхищенно. – Римма Викторовна, вы действительно удивили меня.
Она кокетливо-колокольчиково рассмеялась, и тут раздался сигнал домофона.
– Кого это принесло? – озадачилась наша богиня и пошла открывать.
А я вспомнила про курицу.
– С ума сойти, – пробормотала я, начиная разделывать тушку, – кто бы мог подумать… А у меня даже мечты нету…
– Алеша пришел, – крикнула Римма из коридора.
От неожиданности я едва не порезалась, но вовремя отдернула нож.
– Спокойно, – тихо произнес Антон, – так даже лучше.
– Чем лучше? – нервно огрызнулась я.
– Оптом.
После нашего разговора, когда я стояла в ванной и боялась, что бывший муж меня вот-вот ударит, прошло две недели. С тех пор я много об этом думала. Меня никогда, ни разу в жизни никто и пальцем не трогал. Даже подзатыльников не было! Откуда же взялся этот внезапный страх? В какой подсознательной прошивке он прописан? Откуда?
Глупость какая.
Хлопнула дверь.
– Я все придумал! – возбужденно заговорил Алеша в коридоре. – Это будет бесшовное пространство, никакой сцены, никакой границы… Оу, у тебя гости?
– Антон с Мирославой пришли. – Надо отдать должное Римме: она сообщила это совершенно обыкновенно, будто мы каждый день вместе ужинали.
Воцарилась долгая пауза.
– Не беси меня, – вдруг властно рявкнула Римма. – Быстро разулся и пошел на кухню. И чтобы без фокусов!
Даже у меня глаз дернулся.
Я достала противень и вывалила на него курицу. Посмотрела на длинный ряд приправ, которые, казалось, были здесь только для вида, в одинаково наполненных красивых баночках.
– Добрый вечер, – раздалось высокомерно-королевское.
Так и захотелось присесть в реверансе.
– Привет, – легко откликнулся Антон. – Ты знал, что Римма Викторовна у нас гений?
Но Алеша не собирался переходить к будничной трепотне. В нем еще все бурлило и клокотало. Этой ярости требовался выход.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – придется пережить нехилую нервотрепку. За минувшие дни Алеша не только не успокоился, но еще больше раздраконил себя.
– А что, – обронил он со всей заносчивостью, на которую был способен, – вы теперь не только по углам тискаетесь, но еще и по гостям шлендраете? Разве это был не разовый перепихон мне назло?
Разовый?
Ох, Алешенька.
– Римма Викторовна, а у вас есть какие-нибудь овощи? Чтобы салат сделать, – спросила я, совершенно некстати упав в щенячье настроение.
Был бы хвостик – завиляла бы. Сколько самых разных перепихонов у меня появилось! И так, и этак, и вдоль, и поперек. А сколько еще будет! И все мои! Все для меня!
– Мирослава, детонька, загляни сама в холодильник. – Римма снова перебирала свои бумаги. – Смотри, Антон, следующая большая статья расходов – оборудование. Свет, звук… Предлагаю пока взять подержанное, в Питере как раз продают.
– Уверена, что мы не потеряем больше, погнавшись за дешевизной?
В холодильнике нашлись помидоры, сыр и кое-какая зелень. Сойдет.
Алеша громко откашлялся.
– А давно ли, Мирослава, ты стала кухаркой в чужом доме?
И тут богическая Римма выкинула нечто:
– Если ты, радость моя, немедленно не заткнешься, я попрошу Антона вообще не брать тебя в проект. Без тебя справлюсь.
Мы все так обалдели от ее наглости, что просто не смогли найти слов.
Театр, который задумывался в качестве утешения для Алеши, изначально не имел к ней особого отношения. Но Римма настолько погрузилась в расчеты, что вся затея стала уже ее собственным делом, и теперь она была готова снести любую преграду на своем пути.
– Ты совсем спятила, мать, – отмер наконец Алеша, – да ты тут вообще сбоку припека.
Антон, здраво рассудив, что не стоит соваться к двум сцепившимся кошкам, утащил у меня кусок сыра, задорно подмигнув.
– Или ты принимаешь театр, – не осталась в долгу Римма, – и перестаешь всем дергать нервы, или ты отказываешься, и тогда – на здоровье. Продолжай клевать печень брату хоть до скончания веков.
Надо было сразу подкупить ее, чтобы она стала нашим адвокатом.
Любо-дорого посмотреть: какой напор, какая экспрессия. Амазонка. Воительница. Красавица. Никогда в жизни я не любила эту женщину сильнее.
Казалось, вот-вот Алеша встанет и уйдет. Он
