Наталия Терентьева - Там, где трава зеленее
Я посмотрела на пакеты и сумки, забившие нашу комнату почти до половины, и решила, что буду вынимать вещи по надобности. А просто так растаскивать по полкам большого шкафа их незачем.
У нас был совершенно свободный день. Мы решили сходить в театр.
Посмотрев с восторгом «Незнайку» в Молодежном театре и влюбившись в очередного актера, на сей раз это оказался обаятельный Олег Москалев, трогательно и смешно игравший главную роль, дочка Варя запросилась в ресторан.
Как же быстро привыкают дети к разным буржуйским глупостям!.. Машина с шофером, недоеденные обеды и ужины в ресторане на две тысячи рублей, чаевые, которые папа щедрой рукой отстегивает понравившимся официантам, — двести рублей, триста рублей… и улыбающиеся официанты, приглашающие прийти снова. «Придем! Обязательно!» — радостно кричала Варька, махая им рукой. А я всегда думала о том, как же они нас ненавидят, проклятых буржуев.
Я пригласила Варьку в «Русское бистро», но, оглядев публику, сама не решилась там остаться. Мы ограничились мороженым в «Кофемании» на углу Кузнецкого моста и решили погулять по центру.
На следующий день нам пришлось встать в половине седьмого. Теперь нам надо было выходить из дому почти на час раньше, чтобы успевать к первому уроку.
Отведя Варьку в школу, я сразу поехала в женскую консультацию. Отсидев часа два в очереди, я уже ничего не хотела — только поскорее уйти оттуда. Но передо мной оставалась одна бледная девушка с несчастными глазами и грустная полная старушка, и я решила все же дождаться и встать на учет, как положено. Ведь у меня уже был — я сама не знала, какой точно — приличный срок.
Я сказала врачу, все той же Анне Васильне, что беременна.
— Сколько дней задержка?
— Да уже… я точно не знаю.
Она покачала головой.
— Ну как же так вы не знаете? Когда были последние месячные? Тоже точно не знаете?
— Нет, дело в том, что я вообще не очень понимаю, как я забеременела.
— То есть? — Она отложила ручку и посмотрела на меня. — Так, может быть, вы и не беременны, а просто у вас дисфункция яичников? На кресло, пожалуйста.
— Да нет, я тест делала. И меня тошнит по утрам, и голова кружится…
— Да это все!.. — Врач махнула рукой и сказала медсестре: — Анализы все выпиши.
Мне пришлось все-таки залезть на кресло. Врач с некоторым недовольством, как мне показалось, удостоверилась, что матка крупная.
— Да, ну, наверное, беременная. Поздравляю! — Она перевернула карточку и с сомнением посмотрела на год моего рождения. — Ну и что думаете? Оставлять не будете?
— Кого оставлять?
— Не кого, а что. Беременность не будете оставлять свою?
Ну как же это — «не кого»? Я посмотрела на врача. А она — на меня. Интересно. Помнила она наши предыдущие разговоры?
— Буду оставлять.
— Ладно. Таня, карту открывай обменную. Пересаживайтесь к медсестре.
Медсестра, ни разу не взглянув на меня, стала заполнять карту. Адрес… место работы… телефон… отец… Я вспомнила, что обменная карта никак не участвует потом в «установлении отцовства», официально неженатым парам именно такая страшноватая бумага выдается вместе со свидетельством о рождении ребенка. У моей Вари есть торжественное «Свидетельство об установлении отцовства», где Виноградов сам себя установил в качестве отца. Для этого ему пришлось лично явиться в ЗАГС, под мягким нажимом Изабеллы.
— Виноградов Александр Ефимович, — ответила я.
— Брак зарегистрирован? — спросила медсестра, а я попыталась взглянуть в карту, чтобы прочитать, есть ли там такая графа. Но я не разглядела. Поэтому пришлось отвечать.
— Нет.
— И вы собираетесь рожать? — удивленно спросила меня медсестра Таня с коротко постриженными и крашенными в цвет недоспелого баклажана волосами.
— Да. И я собираюсь рожать, — ответила я, думая: ну почему же люди осмеливаются задавать мне такие вопросы? Вот попробуй кто-нибудь спросить что-нибудь в этом роде у моей мамы… Впрочем, маму ни один из ее женихов не решился обмануть. А меня — правда, один и тот же — но зато сколько раз!
— Таня… — Врач укоризненно посмотрела на нее.
Таня пожала плечами и продолжила писать. Когда родилась Варька, к нам, как и положено, первые две недели после роддома прибегала медсестра из детской поликлиники. Та просто написала в только что заведенной Варькиной карточке: «Отца нет». А потом извинялась.
Да в нашей маленькой квартире каждый дурак поймет, что «отца нет». Уютный, растрепанный, душистый женско-детский мир — и ни одного мужского ботинка или носка.
Я проснулась, в первую секунду не помня, что случилось. У меня было хорошее ощущение — вот начался новый день, в котором есть все, ради чего и чем я привыкла жить…
Я открыла глаза, увидела перед собой чужое окно с аккуратно заправленными в специальные шлычки темными шторами… И только через несколько мгновений поняла — я не дома.
Нашего дома больше нет. Саши нет, работы нет, квартиры нет. Есть Варя, есть малыш в животе, есть я сама, с хорошим гемоглобином. Мне бы только еще найти точку опоры, встать на нее, потом найти где-нибудь поблизости ветку покрепче, чтобы можно было уцепиться, и встать потихоньку обеими ногами, чтобы не сдувало и не раскачивало…
В короткий перерыв между Вариным первым и четвертым уроками я ходила по улице рядом со своим бывшим домом и все пыталась рассчитать наши финансы в случае самого неприятного поворота событий, то есть если я в ближайшее время не начну зарабатывать хоть что-то.
Варя вышла из школы с высочайшей температурой. Я это увидела еще издалека — у нее горели щеки, губы и беспомощно прикрывались глаза. Я поймала такси, привезла ее в нашу временную квартиру, уложила ее в постель, измерила температуру точно и ахнула — тридцать девять и две! Я вызвала неотложку и стала по пакетам искать нашу аптечку. Та, конечно, никак не находилась. В дверь нашей комнаты тихо постучали.
— Елена…
— Да, пожалуйста, заходите.
На пороге стояла Любовь Анатольевна. Из-за невысокого роста и чуть оттопыренных ушей она походила на гномика.
— В-вы извините, я слышала…
Она предложила помощь — сходить в аптеку или посидеть с Варей. Мне было очень неудобно, но пришлось принять ее помощь. Я быстро сходила в аптеку за жаропонижающим, и как раз приехала неотложка, когда я поднималась наверх. Врач только развела руками.
— Вы же сами видите — ничего не болит. Горло не очень, красноватое, рыхловатое…
— У нее всегда такое горло, от природы. Яркая слизистая.
— Да, тем более, это не может быть причиной такой температуры. Ждите, может, проявится что-нибудь детское. В школе эпидемии нет?
