Связанные прошлым - Кора Рейли
Карие глаза Энцо скользнули по мне, и он встал. Остальные мужчины собирались сделать то же самое, но я быстро подняла руку, останавливая их.
— Пожалуйста, продолжайте. Не могу заснуть. Я не хотела вас беспокоить.
— Ты не побеспокоила, — сказал Энцо. Он снова опустился на стул и подал остальным знак продолжать. — Ты можешь присоединиться к нам, если хочешь.
Этим он заслужил несколько удивленных взглядов других охранников.
Леонас фыркнул:
— Мама не умеет играть в покер. Она женщина.
Я приподняла бровь.
— Прошу прощения? — я решительно подошла к столу. — Я хороший игрок в покер. Раньше я управляла казино.
Мужчины обменялись удивленными взглядами, а глаза Леонаса расширились.
— Управляла?
— Да. Вы играете в Техасский Холдем?
Это единственный вид покера, в котором я была хороша.
— Да, — сказал молодой человек рядом со мной.
Мне потребовалась секунда, чтобы узнать в нем сына Энцо. У них были одинаковые темно-каштановые волосы и светло-карие глаза. Только его имя никак не приходило мне в голову.
— Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам, чтобы показать моему сыну, что женщина тоже умеет играть в покер?
Послышались смешки.
Сын Энцо отодвинул стул и встал, возвышаясь надо мной.
— Вы можете занять мой стул. Я собираюсь захватить немного еды.
Он был красивым парнем в свои ранние двадцать, с ямочками на щеках, которые, вероятно, привлекали к нему много внимания со стороны дам. Данте упоминал о нем раньше, потому что он работал вторым Головорезом у Артуро. Он был средне упитанным из них двоих. Наконец, его имя щелкнуло в моем мозгу.
— Спасибо, Сантино.
Он наклонил голову, затем повернулся и зашагал прочь. На лице Энцо появилось выражение гордости. Я села на стул.
— Каковы пределы?
— Десять и двадцать.
Вдруг я поняла, что у меня нет с собой кошелька. В суматохе этого дня я даже не была уверена, где он.
— Кому-то придется одолжить мне немного денег.
Пожилой мужчина напротив меня достал пачку денег и отдал мне половину.
— Предлагаю справедливые процентные ставки.
Я усмехнулась.
— Я переговорил с ним, — гордо ответил Леонас.
Я прищурилась.
— Хм. Очень хорошо, — учитывая, что Леонас еще не знал расчета процентов, я сомневалась, что ставки были справедливыми. — Я позволю Данте проверить детали нашего соглашения позже.
Мужчины застонали.
— Давайте забудем о процентных ставках, — сказал он, подмигнув.
Учитывая, что он был ровесником моего отца, я знала, что это был типичный солдатский юмор, и на самом деле предпочитала его жесткому почтению, которое я часто получала.
Леонас лучезарно улыбнулся мне, когда мы начали играть. Я видела, что с его плеч свалилась какая-то тяжесть. Он все еще был молод, моложе Анны, и ему было легче преодолеть серьезность ситуации.
Я позволила себе отвлечься игрой и желанием Леонаса доказать свою состоятельность.
Когда рано утром открылась входная дверь, у меня защипало глаза от усталости. Я вскочила на ноги, как и все остальные. Данте, Пьетро, Данило и Сэмюэль вошли внутрь, выглядя измученными, взъерошенными и подавленными. Восходящее солнце почти насмешливо освещало их несчастные лица.
Леонас бросился к ним и обнял Данте за талию.
— Вы поймали плохих парней?
Один взгляд на лицо Данте сказал мне, что они не поймали. Они не знали, где находится Серафина. Мое сердце крепко сжалось при мысли о том, что это может сделать с Инес.
— Нет, мы не поймали их, — тихо сказал Данте.
— Но вы скоро поймаете плохих парней?
Плохих парней. Мои глаза остановились на четырех мужчинах в вестибюле с их пистолетами, измученными глазами и покрытыми шрамами телами. Интересно, задавали ли маленькие мальчики в Каморре своим папам тот же вопрос, когда они говорили о нас? Задаст ли сын Луки этот вопрос своему отцу, когда тот заговорит о Данте? Плохое всегда было вопросом перспективы.
И все же одно было несомненно: Фальконе были хуже всех. Даже в нашем мире.
Данило с суровым выражением лица покачал головой и прошествовал мимо нас к бару с напитками, наливая себе щедрую порцию темной жидкости.
— Какого хуя вы играете в данной ситуации? — он зарычал на солдат.
Мужчины опустили головы.
Наверху застучали шаги. Инес в сопровождении Софии бросилась вниз по лестнице. София не остановилась и побежала прямо на Пьетро, который крепко обнял ее. Инес замерла на полпути вниз, как только заметила выражение лиц мужчин.
— Нет, — прошептала она. — Нет, — она ухватилась за перила и медленно опустилась вниз. — Нет!
София подняла голову и посмотрела на Инес, потом на Пьетро и Сэмюэля. Ее юное лицо вытянулось. Сэмюэль, шатаясь, подошел к матери и поднял ее на ноги. Она отчаянно вцепилась в него и зарыдала.
Охранники исчезли в других частях дома, чтобы дать нам уединение и избежать открытого гнева Данило.
Мои глаза встретились с глазами Данте, но выражение его лица было маской самообладания. Должно быть, все плохо, раз он так себя ведет.
Стекло разбилось вдребезги.
Я подпрыгнула, но тут же поняла, что Данило швырнул свой стакан в стену. Он крепко вцепился в край стола, на его лице полыхала ярость.
Данте прочистил горло, но ничто не проникло сквозь туман отчаяния Данило.
Пьетро повел Софию наверх, а Сэмюэль помог Инес. Я подошла к Данте и коснулась его плеча. Он натянуто улыбнулся мне. От этого у меня заболело все тело.
— Уложу Леонаса в постель, а потом проверю, как Анна. Почему бы тебе не пойти и не поспать немного?
Я кивнула, хотя ни капельки не чувствовала усталости.
Данте направился вверх по лестнице вместе с Леонасом.
Я искоса взглянула на Данило, который все еще склонился над столом и хотела было подойти к нему, чтобы сказать что-то ободряющее, но он выглядел как человек, предпочитающий справляться со своим горем в одиночку. Он выпрямился и заметил меня.
— Не та брачная ночь, которую я себе представлял.
В этих словах звучали одновременно отчаяние и ярость. Он был человеком, борющимся за самообладание. Я не знала, что ему сказать, и было такое чувство, что он не желает, чтобы я что-то говорила. Внезапно выражение его лица смягчилось. Он шагнул ко мне.
— Скажи Данте, что я поеду в особняк моей семьи.
