Здесь умирает надежда - Энн Малком
Mightiest of Guns — A.A. Bondy
Мы поссорились в последний счастливый день нашей жизни.
Последний настоящий день наших отношений.
Это была обычная ссора. Та, которую мы то и дело устраивали с тех пор, как я объявила о своей беременности. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Карсон постоянно был готов к ссоре. Что он преуспевал в таких вещах. Кто-то, кто хоть немного знал моего молодого человека, и кто знал, какое положение он занимал в преступном мире, мог бы подумать, что он не может существовать без конфликтов.
Но никто не знал Карсона. По-настоящему.
Кроме меня.
Поэтому я знала, что мой мускулистый, смертоносный, опасный мужчина не любит конфликты. Это была просто ожидаемая черта характера его работы.
Я тоже не особо преуспевала в конфликтах, хотя ссоры с ним меня возбуждали. Тем более что это почти всегда заканчивалось великолепным сексом. И я почти всегда добивалась своего.
Карсон искренне наслаждался сексом по принуждению, но секс, которым мы занимались на регулярной основе, был настолько не от мира сего, что нам не нужно было придумывать ссоры только для того, чтобы заняться захватывающим сексом, как это делали некоторые пары.
Карсону тоже не нравилось ссориться. Поэтому я почти всегда добивалась своего. Ему нравилось, что я счастлива. Нравилось, что я довольна. И он наслаждался покоем. Я была его убежищем. Жизнь, которую мы создали вместе, была его бегством от суровой и уродливой реальности.
Поэтому он пускал все на самотек.
Но не это.
— Не могу поверить, что мы все еще говорим об этом, — сердито фыркнула я, пытаясь раздвинуть свою одежду, висящую в шкафу.
Я обожала почти всё в коттедже Карсона. Я почти переехала сюда.
Единственной проблемой был шкаф.
Довольно впечатляющий гардероб, учитывая скромные размеры самого дома. Но необъяснимо нелепо, когда у кого-то столько одежды, обуви и сумочек, сколько у меня.
В тот момент я проверяла пределы вместимости гардероба: вешалки были так забиты, что я едва могла вытаскивать одежду.
Конечно, я могла бы сделать все, как у Карсона, в крошечном местечке, который он посвятил одинаковым черным костюмам, но каждый мой предмет одежды приносил мне чертову радость, и, в отличие от моего парня, я не хочу носить одно и то же каждый день.
— Почему это так важно для тебя? — потребовала я, хмуро глядя на струящееся платье с принтом.
— Потому что я хочу, чтобы ты стала моей женой, — просто сказал Карсон.
Я сердито посмотрела на него через плечо. Его поза была напряженной, решительной. Он был готов к ссоре. К битве. К войне.
Со мной.
Из-за этого.
И он привык выигрывать свои войны, так что он ожидал выиграть и эту. Я была уверена, что он злился из-за моего упрямства. Но он знал меня, поэтому понимал, что я не из тех, кто легко сдается.
Сейчас он ждал, что я это сделаю. Сдамся.
Бессмысленно бороться из-за чего-то вроде брака, будучи от него беременной. Я посвятила себя совместной жизни с ним. Я планирую остаться с ним навсегда. Его имя выведено чернилами на моей коже.
Что такое брак по сравнению с этим?
Будет вечеринка. Я буду в центре внимания, надену сшитое на заказ белое платье, произнесу клятвы мужчине, которого люблю больше всего на свете. Все это — неописуемо чудесно.
Но что-то останавливало меня. Поставило в тупик. Видения брака моих родителей. Союз, изначально основанный на любви, в какой-то момент. Брак, который стал посвящен вечеринкам, благотворительным организациям, имиджу. Наш брак был бы совсем не таким, я знала это наверняка. И все же я сделала паузу.
Я все еще боролась.
И будь что будет, я выиграю эту войну.
Но я не хочу причинить ему боль.
Кроме того, услышав, как он так просто заявил, что хочет видеть меня своей женой, я почувствовала успокаивающее тепло до самых кончиков пальцев. Сдаться так и хотелось.
— Этот гребаный шкаф слишком маленький! — закричала я, бросая платья на пол и свирепо глядя на Карсона.
Он не ответил свирепым взглядом. На самом деле, весь этот гранит покинул его глаза, и его поза расслабилась. Уголок его рта приподнялся, а глаза заблестели.
Мне было трудно вспомнить, почему я была так зла на него.
— Тогда построим тебе новый шкаф, дорогая, — он говорил с такой любовью и обожанием в такой неромантичной фразе, что это чуть не сбило меня с ног.
Я указала на него пальцем.
— Ты не подкупишь меня, я не выйду замуж из-за шкафа.
Морщинка образовалась между его бровями, когда он скрестил руки на груди.
— Хочешь поспорить?
Он был серьезен.
Смертельно серьезен.
И у меня не было сил продолжать бороться с ним по этому поводу. У меня не было сил по-настоящему задуматься о том, почему я так упорно борюсь с ним из-за этого.
Я опаздывала на прогулку со Стеллой по магазинам.
Поэтому вместо того, чтобы продолжать ссориться, кричать, хмуриться и сердито смотреть, я сорвала платье
