И одной любви достаточно (СИ) - Цветков Иван

— Эм, здравствуйте, — мямля сказал я, — можно к Вам присоединиться?

— Ко мне? — ответил незнакомец властным и глубоким голосом. — Зачем?

— Я просто жду девушку, а она придёт ещё не скоро, так что…

— Так что вы решили с кем-нибудь поговорить, ведь у Вас сейчас такая потребность? А раз я здесь единственный клиент, то вы подошли ко мне, верно?

— Эм…, — мне было тяжело говорить. Казалось, он видит меня насквозь. Он говорил всё это уверенно, как будто отвечал так по десятку раз на дню, — ну, в общем да, верно.

— Хм, хорошо. Присаживайтесь. Как Вас зовут?

— Иван. А Вас?

— Хо, поразительно! Не очень распространённое имя в наше время, но мы тёзки. Приятно познакомиться Иван.

— Да, взаимно. Мне тоже приятно познакомиться, — я протянул руку для закрепления приветствия, но Иван, сжав мою руку, наклонил её вниз, ладонью вверх.

— Что же, Иван, не изволите ли отведать «Джонни Уокера»?

— Что? Я знаю только Крутого Уокера.

— О, видимо Вы новичок в барах, верно?

— Д-да. А как вы узнали?

— Ну, дорогой друг, «Джонни Уокер» — один из лучших видов скотча серийного производства. Я купил эту бутылку у бармена за двести долларов. Добавил также полсотни за то, что не будет пускать никого, пока я её не разопью.

— Эм, подождите, но…

— Совершенно верно. Как только Вы вошли, бармен сделал шаг на встречу к Вам, но я остановил его кивком головы и успокаивающим жестом руки. По всей видимости, Вы это не заметили по той причине, что пол оказался для Вас интереснее окружающей действительности.

— Да уж, не знаю даже, что и сказать. Вы очень наблюдательный.

— Есть такое. Но этому, а также и чтению людей можно научиться. Так что флаг Вам в руки.

— Хорошо. Постараюсь удержать.

— Так что насчёт скотча?

— Да я даже не знаю, мы с девушкой вроде как хотели пиво или что-то в этом вроде, так что вряд ли.

— Дайте угадаю, Вы никогда не пили, и вот сегодня решили попробовать?

— Эм, я в очередной раз поражаюсь Вашей проницательности.

— Да бросьте. Не стоит мне льстить, — сказал Иван с надменной улыбкой, от которой меня аж передёрнуло. — А почему вы раньше не пили?

— Знаете, раньше это было дело принципом. Мол, алкоголь — главный фактор человеческого разложения. Он крадёт наш главный дар — разум. Мы перестаём контролировать сами себя. Отдаём вожжи нашей жизни кому-то другому, алкоголю.

— А что поменялось сейчас? По Вашим словам можно сделать вывод, что Вы любите всё контролировать. И в первую очередь себя. Но что сейчас?

— А сейчас мне просто плевать на эти прочие принципы. Бывают моменты в жизни, когда тебе ни до принципов, ни до ещё каких-либо ограничений.

— Даже моральных?

— Даже моральных.

— А Вы уверены в этом? Что оказавшись в «такой момент жизни» сможете отбросить моральные и культурные ограничения?

— Наверное нет. Я слишком слаб для этого. Вообще для всего. Даже для обычной человеческой жизни.

— Да ну бросьте Вы это самоуничижения. На мой взгляд, Вы — весьма сильный человек, способный на многое. В том числе и на слом моральных устоев общества. Попробуйте. Начните с чего-нибудь малого и Вы поймёте, насколько сильны.

— Начать с малого? Это как?

— Ну, скажем обгоняя старушку на тротуаре слегка толкнуть её плечом. А дальше — больше.

— Хм, интересный ход мыслей. Перестать быть плюшевым зайкой и показать всем, себе в первую очередь, свой звериный оскал? Можно попробовать.

— Обязательно попробуйте.

— А можно поинтересоваться, кем Вы работаете? — спросил я, чтобы перевести тему.

— Да, отчего же нельзя. Я политтехнолог.

— Ого. Интересная профессия наверное?

— Не сказал бы. По крайней мере мне она наскучила. Просто наступает такой момент, когда ты пресыщаешься манипулированием стадом тупых овец, который гордо зовёт себя народом, электоратом.

— Просыпается совесть?

— Нет, что Вы, какая совесть? Совесть — изобретение рабов для сдерживания своих господ. Здесь дело не в совести, вовсе нет. Просто я перерос это. Это не я должен быть политтехнологом, а у меня должны быть политтехнологи.

— Метите в президентство?

— Да, отчего же туда не метить?

— Вряд ли Вы хотите изменить жизнь людей в лучшую сторону, или я ошибаюсь?

— Ох, какого же Вы плохого обо мне мнения, — сказал мужчина и засмеялся. — Улучшить жизнь людей? Зачем? Разве фермеры сильно заботятся о загоне для свиней? Нет, они заботятся о том, чтобы кормить их хорошим сеном, чтобы получить больше мяса лучшего качества. Всё, что мне от них нужно — голос на выборах.

— Тогда зачем? Ради денег?

— Что Вы, какие деньги? Пустая цель. Власть и слава — вот настоящие человеческие ценности. Тщеславие — величайший двигатель прогресса человечества. Все гении были озабочены лишь своей славой, а сейчас тщеславие осуждается.

— Мораль рабов, будь она ни ладна.

— Именно. Вы быстро схватываете, — в этот момент он поймал мой взгляд, который позже перевёл на часы. — Ах, как жаль, что мне пора идти. Я бы с Вами ещё поговорил, Вы кажетесь мне интересным человеком.

— Но, я ведь ничего не говорил о себе.

— О, порой в этом нет необходимости. А, впрочем, напишите мне свой номер на салфетке.

— Что? Зачем? — словно в тишину говорил я, ведь мой тёзка в данный момент совершенно не обращал на меня никакого внимания.

— Бармен! Ручку! — звал он повелительным тоном бармена. — И да, подайте этому молодому человеку такую же бутылку. За мой счёт, разумеется. И да, не пускайте никого, до их ухода.

— Эм, подождите, — начал я возражать, держа уже в руках ручку и буквально царапая на салфетке свой телефонный номер.

— Не переживай друг, если начинать новую жизнь, то с размахом. Но уж никак с пива. Ладно, я пошёл.

— Хорошо, пока.

— До свидания.

Незнакомец ушёл, а я остался сидеть на месте, том самом месте в углу в раздумьях. Что произошло? Кто он? Почему всегда называл меня другом? Это такая манера общения или что? Внезапно из раздумий меня вывел звук открывающейся двери. Это была Варя. Настоящая. Не фейк. Бармен посмотрел на меня, я же в ответ слегка кивнул и движением руки оставил его на месте.

— Здорово! — громко сказала Варя. — Что брать будем?

— Привет, вообще-то уже взял. Не я. Но для нас.

— Ого, и что же это? — словно заслышав ключевое слово для выхода на сцену, бармен вышел из-за стойки с двумя рюмками и бутылкой Джонни Уокера Блю Лэйбель.

— Благодарю, — сказал я бармену.

— Офигеть! Откуда?

— О, это странная история. Очень странная. Привет.

Мы хороши посидели. Правда. Оказалось, что она художница и тату-мастер. Любит всякие заброшки, приключения. А ещё она байкер. Ужас. Куда так всего много? Короче говоря, крайне разносторонняя личность. Я же к слову пил очень аккуратно. Чтобы меня не унесло. Поначалу. Позже мне стало просто плевать на то, пью ли я и сколько. Какая разница, насколько я буду пьян, если несколько часов назад я был на табуретке с петлёй на шее?

— Вань, где ты был? — спросил меня Миша, когда я вернулся.

— В баре.

— Погоди, ты пьян? — сильно удивился мой лучший друг.

— Да, а что, так сильно заметно? — спросил я, пытаясь раздеться.

Так, никаких резких движений, иначе упаду. Чёрт, рвота подходит. Да ну нет. Только и подумал я, как рвота подошла, и я опорожнил рот в унитаз.

— Фух, бля, это конечно такой пиздец. Пол-литра виски на двоих. Это жёстко.

— Вань, чёрт, я понимаю тебе херово, но алкоголь ведь не поможет.

— Что ты там вякаешь? Сам ведь пьёшь.

— Да, а ты сегодня первый раз выпил, и сразу много и сразу крепкого алкоголя. Так и спится можно. А я этого не хочу. Бухло ведь не помощник.

— А кто помощник? Может ты? А может Рината? Кто надоумил меня найти девушку, чтобы справиться с хандрой после Маши? Нихуя вы не поможете мне.

— С кем хоть пил-то?

— Да, баба одна. Сама написала и предложила выпить. Такое ощущение, что шкура, но мне плевать. Всё равно это лучше.