Татьяна Герцик - Курортный роман
– А почему ты мне не позвонила?
Даша вздохнула. Она чувствовала себя обманщицей. Он так готовился к этому событию, прочитал уйму всякой литературы, так надеялся ей помочь, поддержать, и все напрасно.
– Я не ожидала, что все так быстро произойдет. Воды отошли внезапно, сразу начались сильные схватки. Я еле успела вызвать скорую. Спасибо, приехали буквально через пять минут. – И, виновато оправдываясь, добавила: —Стремительные роды, что тут поделаешь? Уж очень наш сын рвался на белый свет.
Он поспешил её успокоить:
– Я ведь ни в чем тебя не виню. Хорошо, что все обошлось. Если бы я знал, что так случится, взял бы отпуск и сидел с тобой дома.
Они посмотрели друг на друга и, поняв невысказанный вопрос, дружно рассмеялись.
– Как назовем? Александр не нравится? – Юрий попробовал на вкус новое словосочетание. Александр Юрьевич? Мне кажется, неплохо.
Даша расцвела.
– Очень нравится. Я и сама хотела предложить это имя.
Он потерся носом о её щеку.
– Вот видишь, какое у нас с тобой единение душ!
Она ласково провела ладонью по его небритому подбородку.
– Ты не побрился?
Юрий смутился.
– Примитивно проспал. Только и успел, что завтрак в Машку запихнуть, да в школу её забросить. Ты же знаешь, как она не любит торопиться. А я не люблю опаздывать. Поэтому бритьем пришлось пренебречь.
Она впервые принахмурилась.
– Слушай, а Вера не звонила? Она хотела позвонить мне сегодня.
Он повертел носом, сомневаясь.
– Ну, знаешь, её Яков так плотно окучивает, что ей, может быть, и не до тебя.
Даша заволновалась.
– Мне это не нравится. Зачем она ему? Как говорят – поматросит и бросит?
Он недоуменно посмотрел на ее озабоченное лицо.
– Даша, неужели ты не видишь, что уж скорее все наоборот? И пока что пострадавшая сторона – Яков, а не наша великолепная Веруня. На моей памяти Яшка впервые так серьезно за кем-то ухлестывает. Не думаю, что тут простая интрижка. В этом случае он давно бы бросил это бесперспективное занятие и переключился на более доступную особу. Он рационально мыслящий тип. Всегда жил по принципу – не получилось, и не надо, я и не хотел. Но, насколько я знаю, он ведь от неё до сих пор ничего и не добился?
Она подтвердила его предположение кивком головы.
– Ну, что я говорил! Если бы хотел просто порезвиться, давно бы нашел себе другой объект, посговорчивее, и не тратил бы столько драгоценных сил. Мне кажется, он её прочно привязать к себе хочет, а она пташка вольнолюбивая, своевольная, чует угрозу своей независимой жизни, вот и топорщится изо всех сил. Но похоже, что он её все же уломает. В последний раз, когда он ко мне заходил, даже насвистывал что-то. А то все мрачный ходил и злой.
Даша невольно зевнула, прикрыв рол ладонью. Он быстро поднялся, поцеловал её в лоб и пожелал спокойного сна. Она пожаловалась:
– Вот повернуться бы для полного счастья на бок, а еще лучше на живот, но пока нельзя!
Он сочувственно погладил её по руке, жалея, что не может поменяться с ней местами, но, заметив, что она закрыла глаза, тихо вышел из палаты.
Пошел по коридору на звук детских голосов и наткнулся на большую комнату с надписью «Детская. Посторонним вход воспрещен».
Он нерешительно постучал в полупрозрачное стекло. Подошла дородная женщина в широком зеленом брючном костюме и такой же повязке на лице.
– Что вам нужно?
– Можно мне посмотреть на сына, он родился час назад?
Женщина усмехнулась.
– Первый ребенок? Понятно! Ну, час назад у нас родился только один мальчик, сейчас принесу!
Она вынесла маленький спеленутый сверток со спящим человечком внутри. Красненький, сморщенный, он сопел крохотным носиком, тихонько причмокивая малюсенькими губками. Юрию он показался таким замечательным, что на глазах у него закипели горячие слезы.
Он наклонился поближе, и на глаза ему попалась бирочка с надписью «Дарья Петрова». Он поразился.
– А почему Дарья Петрова? Он же мальчик!
– Это имя матери, а не ребенка.
– Ясно!
Он хотел еще полюбоваться сынишкой, но медсестра повернулась и занесла его обратно в детскую.
Юрий вздохнул и нехотя вышел на улицу, чувствуя себя пьяным от радости и недосыпания. В машине достал сотовый и позвонил матери, сообщив, когда родился внук, его вес и рост. Вполуха слушая её восторженные восклицания, предупредил, что приехать в родом навестить роженицу и внука можно только завтра. Забросив телефон в бардачок, громко сказал себе, что еще неделя, и можно будет спать спокойно.
Через три дня Дашу приехала навестить Вера. Раньше не могла, смены в санатории стояли неудобно, и попросить подменить её было некого, Марья Ивановна болела, а у остальных были свои дела. Юрий, сидевший в это время на диванчике рядом с женой, уступил ей свое место, кратко поздоровался и бросил:
– Я погуляю, а вы пока поболтайте без свидетелей!
Выйдя в коридор, тут же набрал телефон Якова.
– Привет? Не хочешь навестить Дашу?
Яков немного растерялся.
– А не рано? Может, ей неудобно?
– Да нет. Посетителей море. Вера уже здесь.
Яков отрывисто бросил:
– Все понял! Сейчас буду!
Через десять минут он заглянул в палату, держа наперевес букет цветов.
– Даша! Поздравляю! – он по-дружески чмокнул её в щеку и покосился на нахохленную Веру. – Ну, надо же! Куда не приду – везде ты сидишь!
Вера высокомерно огрызнулась:
– А зачем ты ходишь туда, где я сижу? Тебя же предупредили, что я здесь! – она проницательно кивнула на Юрия, мгновенно принявшего удивленно – недоумевающий вид, – вот и не приходил бы!
Яков ласково ответил:
– Охочусь на очень дикую дичь! Уж очень хочется поймать её и приручить!
Вера невозмутимо отвернулась и продолжала болтать с Дашей о своем, о девичьем. Мужчины терпеливо ждали, когда они наговорятся.
Вера могла говорить долго, особенно если к этому ее понуждало чувство непомерной гордости, но в палату заглянула медсестра, попросив Дашу пройти на процедуры, и гости поднялись, причем Вера с неохотой, а Яков с тайной радостью, заметной, впрочем, всем окружающим. Чтобы коварная спутница не удрала по дороге, он крепко подхватил её под локоток, заслужив негодующий взгляд и ощутимый тычок в бок, но только ухмыльнулся при этих слабых попытках продемонстрировать независимость.
Юрий остался в палате один. Воображение рисовало разные неприятные картины. Что там делают с его женой? Минут через десять вернулась Даша с мрачноватым выражением лица. Он испуганно спросил:
– Что, было больно?
– Да нет, терпимо. Просто скорей бы уж это все кончилось. Я-то что, вот те женщины, у которых разрывы…
Тут принесли на кормление сынишку, нетерпеливо похныкивающего и таращившего круглые голубоватые, еще младенческие, глазенки. Даша приложила его к груди, и разговор прекратился.
