Пустая карта. Уравнение измены (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
– Я идиот, извини меня, Мэри, – прошептал он, целуя ее в висок.
– Не стоило тебя прощать, – пробубнила она. – Ничего хорошего из этой затеи не выйдет...
– Ерунда! – отрезал Стрельников. – Мы же решили начать все заново, а теперь ты сдаешь назад.
– Ничего я не сдаю, – закричала Маша, чувствуя, как снова накатывает боль. – Только твои россказни о страданиях в разлуке со мной слушать невыносимо! Твое предательство до сих пор жжет душу!
– Я залечу, Мэри, – рыкнул Витольд, прижимая ее к себе, лихорадочно гладя по голове, по плечам, по спине. – Клянусь тебе!
– Мне страшно окончательно разочароваться в тебе, – сквозь слезы прошептала Маша, уткнувшись мужу в грудь.
– У тебя не получится, – ласково заметил Стрельников, перебирая русые волосы жены. – Я просто не дам тебе повода.
– Посмотрим, – прошептала Маша и, отступив от Витольда, сделала попытку идти самостоятельно. Но нога снова подвернулась, и она чуть не свалилась. Витольд успел подхватить ее, прижать к себе.
– Держись за меня, – строго добавил он. – Еще разобьешься в темноте. Здесь давно никто не ходил, и неизвестно, какие еще сюрпризы нас ждут.
– А там, внизу, мы точно сможем выйти наружу? – неуверенно пробормотала Маша.
– Конечно! – заверил ее супруг, подлец и обманщик. – Останется только по лестнице чуть-чуть подняться!
Всю дорогу до лифта Витольд пребывал в большом сомнении.
"Точно ли проход до сих пор ничем не заложен? Смогут ли они выбраться? Принимает ли связь?" – Он, достав из кармана сотовый, включил его. Связь имелась, даже под землей шел сигнал.
"И на том спасибо, – мысленно поблагодарил Стрельников высшие силы. – Если не сможем выйти на свет божий, придется звать на помощь".
Оставшийся путь до лифта шли молча. Мэри вздыхала изредка и сильно припадала на больную ногу.
– Надо бы рентген сделать, – нарушил Витольд паузу.
– Обойдется, – пробормотала жена. – Это всего лишь ссадина.
В ее голосе снова послышались отчуждение и неприязнь.
"Как же угораздило все испортить? Одной фразой вышиб жену из колеи. Всколыхнул старое дерьмо, накопившееся за два долгих года. Зачем вообще уходил из семьи? Свежего мясца захотелось? Теперь, конечно, придется тяжело. Но ради Мэри нужно постараться. Она должна снова мне доверять, – сам себе наказал Витольд. – Хорошо, хоть Стрельниковым не назвала и не предложила сделать самому рентген башки".
Он судорожно начал подыскивать тему для беседы. Что-нибудь нейтральное... Что угодно, только бы не молчать.
Маша осторожно шла в кольце рук Витольда, но вместо тепла родного человека ощущала, как его ладони жгут через блузку, и кожа полыхает, будто от ожога.
"Зря, все зря, – пронеслось в голове. Она сдержалась, чтобы не нагрубить мужу, когда он брякнул про рентген. – Себе сделай трепанацию черепа, Стрельников!" – мысленно огрызнулась Маша.
– Купец Селиванов построил этот переход, чтобы поставлять особо ценные меха в лавку прямо со склада. Воровства опасался. Тоннель имеет небольшой уклон, и груженные товаром тачки легко спускались к лифту. А там поступали сразу в лавку. У него в Рахманиновском переулке, раньше он назывался Кавалерским, несколько лавок имелось.
– А в каком году построен этот дворец Минотавра? – неохотно осведомилась Маша.
– Перед Первой мировой, – тут же сообщил Витольд, улыбнувшись шутке. – Этот проход мало использовался. Сначала война, потом революция. И лифт в Европе Селиванов заказал. Посмотри, красота какая!
Маша повернула голову в направлении, куда, как заправский экскурсовод, указывал муж, и остолбенела.
– О, боже, – она всплеснула руками, глядя на полукруглое сооружение, отделанное коваными решетками, по которым вилась виноградная лоза. – Очень красиво, – благоговейно прошептала она. – Прямо как в Питере. Там осталось несколько домов со старыми лифтами.
– А когда ты туда ездила? – невзначай поинтересовался он.
– Я защищала магистерскую диссертацию по модерну в русском искусстве. Пришлось специально поехать.
Стрельников мысленно почесал затылок. Такие подробности из жизни Мэри он не знал. Интересно, что еще выпало из его поля зрения?
– Надолго? Одна? – с деланным равнодушием осведомился он.
– Ты чего, Вит? – фыркнула Мэри и посмотрела на него огромными глазищами. – Вадим с Агатой навещали родственников, и мы с Евой увязались.
– Ты знакома с бывшей Чапая? – изумленно уставился на жену Витольд.
– С Элеонорой Ивановной? Конечно! Милейшая женщина. Они с мамой чем-то похожи. У нее огромная квартира на Васильевском острове. Папа, когда уходил, все ей оставил. И Галина – сестра моя сводная, она же искусствовед в Эрмитаже – мне эти старинные лифты и показала. Я включила их в диссертацию. А на защите, знаешь, какой фурор был. А я-то даже не знала, что у нас в городе такая красота имеется, – затараторила Маша, с интересом наблюдая, как Витольд открывает толстую металлическую дверь.
– Прошу Вас, мадам, – муж учтиво пропустил ее вперед. – Только ни к чему не прикасайся, особенно больной ногой. Тут много деталей из меди. Со временем вся красота окислилась. А окислы меди – страшный яд– ярь-медянка. Поэтому держись за меня. – Стрельников решительно обхватил жену за талию. – Не дергайся, мое сердечко, – пробубнил в ухо и нажал на большую округлую кнопку, напоминающую половинку яблока.
В наступившей тишине Витольд подумал, что все, приехали! Лифт сломан, и пути вниз нет. Придется возвращаться обратно к Пашке, звонить на работу и просить о замене. Но вдруг внутри изысканной в былые годы кабины что-то загрохотало, затем дернулось, и антикварная колесница пришла в движение.
«Слава богу, – мысленно перекрестился Стрельников. – Теперь главное, выйти из этого лабиринта».
– Смотри, Отис, – Мэри указала на маленькую табличку, расположенную под двумя кнопками. – Значит, Селиванов не поскупился и заказал лифт в Америке. Представляешь?
– Не очень, – пробурчал Витольд. – Лишь бы эта коломбина довезла нас в целости и сохранности. Слишком медленно идет.
– Не жалуйтесь, месье, – хмыкнула Мэри. И Стрельников в ее голосе ощутил неприкрытое ехидство.
«Шаг вперед и сто назад, – сам про себя ругнулся Витольд. – Теперь придется усилить натиск».
За грустными мыслями он не заметил, как лифт начал притормаживать, а затем, что есть силы, плюхнулся на площадке первого этажа.
Грохот и лязг металла показались Стрельникову набатом. Он вздрогнул, обеими руками инстинктивно обнимая жену. Самую дорогую и любимую женщину. Свет в окошке.
Маша с опаской наблюдала, как лицо мужа превращается в камень и взгляд становится суровым и неприступным.
«Интересно, о чем он думает?» – спросила она у самой себя, заметив, как моментально испортилось настроение Витольда. Но додумать она не успела. Стрельников распахнул дверь и, выскочив в полутемный коридор, повел жену за собой. Она не сопротивлялась, а молча тащилась рядом. Они миновали сбитые из старых неструганных досок сараи, откуда виднелись потертые лыжи, велосипедные рамы и даже банки с помидорами и огурцами.
– Ни за что не поверю, что нет двери с огромным амбарным замком, запирающим все это богатство, – пробормотала Маша в надежде, что муж не услышит ее. Но только не Стрельников.
– От любой запертой двери всегда найдутся ключи, – попытался успокоить ее Витольд.
Фраза получилась двоякой, и Маша, одарив мужа колючим взглядом, прошипела в ответ:
– Тебе виднее, Стрельников.
Он пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное и повел ее дальше между сараями, стараясь идти не слишком быстро, чтобы жена поспевала.
«Нужно осмотреть ее колено, – мысленно напомнил Стрельников. – Могла попасть инфекция!»
Он остановился всего лишь на секунду, давая Мэри возможность выровнять дыхание, и замер, увидев распахнутую дверь в одну из каптерок. Худой и длинный, словно жердь, мужик с испитым лицом и впалыми глазами набирал из ящика картошку. Он изумленно уставился на странную парочку и только собрался что-то сказать, как Витольд подмигнул ему и приложил палец к губам. А затем быстро подтолкнул Мэри к расположившейся за углом лестнице, ведущей в подъезд жилого дома. В открытую нараспашку дверь виднелось крыльцо парадного и обутые в дорогущие кожаные босоножки босые ноги, явно принадлежащие Сереге Архипову.
