Валентина Мельникова - Стихийное бедствие
— Ты так легко говоришь об этом, словно тебе убить — что в булочную за хлебом сходить, — вздохнула Ксения.
— Но я солдат, а нас прежде всего учат убивать, — усмехнулся Максим, — вы, у себя на телевидении, тоже приложили руку к тому, чтобы опоганить армию и страну, которая всех нас вырастила. Вы пили свободу, как шампанское, и не думали, что может наступить похмелье. Но как раз после шампанского оно самое тяжелое. Так что нахлебались свободы, господа хорошие, до блевотины, а отрыгивается теперь здесь, в том же вонючем Баджустане…
— Максим, не злись. — Ксения взяла его за руку и слегка ее сжала. — Я не хочу думать о политике!
Я не хочу думать о войне! Я примирилась даже с тем, что скоро мы умрем, а я не увижу дочку и маму…
— Так ты действительно не замужем? — Максим больно сдавил ее ладонь. — Ты меня не обманула там, в баре?
— Какое это теперь имеет значение? — Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — У меня были мужчины, и с ними я встречалась гораздо чаще, чем ты со своими женщинами. И сейчас есть человек, который очень много для меня сделал, и я спала с ним до тех пор… — Она хотела сказать: «Пока не встретила тебя», но все же решила придержать подобные признания и закончила фразу вполне нейтрально:
— Пока не приехала в Баджустан.
— Вы вместе работаете?
— Да, он продюсер моей программы. В принципе неплохой человек, очень мягкий и интеллигентный, но в его присутствии я никогда бы не села на это ведро, — кивнула она в угол, — и потом, он считал меня совершенством во всем, а это очень трудно — поддерживать чьи-то представления на должном уровне.
— Ты говоришь об этом так, словно вся твоя прошлая жизнь была сплошной жертвой?
Максим смотрел на нее мрачно. Он явно думал, что она приукрашивает свои страдания. Он, как и все, видел лишь оболочку той красивой жизни, которая заполнила собой все экраны. Он не верил, что Ксения и вправду страдала в тех жестких рамках условностей и ограничений, в которые ее затолкал Егор. Но будь все по-другому, разве добилась бы она успеха? Ведь сколько умных и смазливых девочек появилось и исчезло, не оставив после себя заметного следа на телевидении. Они предлагали себя направо и налево и спали со всеми, кто мог оказаться полезным, мелькали на светских тусовках в компании знаменитостей… Но…
Ксения вполне могла повторить их судьбу, если бы природа не наградила ее помимо ума и красоты еще поразительной трудоспособностью и целеустремленностью. Она рано поняла, что все в этом мире зависит только от нее самой. Никто никого не ждет, чтобы осчастливить или просто помочь. За счастье надо драться, бороться, сражаться…
И она делала это, как могла. И счастье, хотя нет, скорее удача пришла к ней в виде Егора Кантемирова. Он вовремя поддержал, вовремя помог…
Но только почему ее сердце никогда не рвалось и не стучало при встрече с ним так, как оно рвется и стучит от одного прикосновения Максима, от его взгляда и даже поворота головы в ее сторону? Конечно, ей были приятны ухаживания Егора, ей нравилось, когда их провожали завистливыми взглядами… Все было прекрасно и удивительно, пока дело не доходило до постели… Она тотчас превращалась в куклу, равнодушную, холодную, которую с трудом удавалось расшевелить ласками и поцелуями…
— Что ж получается, — продолжал допытываться Максим, — выходит, ты из тех особ, которые взваливают на свои плечи ношу, от которой и крепкий мужик взвыл бы?
— Я иногда вою, — призналась Ксения и усмехнулась. — Правда, этого никто не видит.
Максим взял ее ладонь и прижал к своей груди.
— Но я видел. Я понял, что тебе хочется завыть, с первого взгляда на тебя в баре. И с тех пор я вижу тебя насквозь, когда ты позволяешь. — Он вздохнул и улыбнулся. — А в последнее время даже тогда, когда тебе не слишком этого хочется.
— Согласись, в этом мы схожи с тобой. — Ксения положила ему голову на плечо и заглянула в глаза. — Мне кажется, что я знаю о тебе все.
— Это тебя пугает?
— Меня абсолютно все в тебе пугает, даже то, что я постоянно чувствую, как тебе хочется меня обнять и… — Она закрыла глаза и потянулась к нему губами, прошептав, прежде чем он принялся ее целовать:
— Впрочем, я тоже постоянно думаю об этом…
Наконец Максим оторвался от нее и требовательно посмотрел ей в глаза.
— Ты собираешься замуж за того парня, с телевидения?
— Да, собиралась до тех пор, пока…
— Пока — что?
— Пока не встретила тебя. Та наша встреча в баре… Ты все перепутал в моей жизни.
— Представь тогда, что ты проделала с моими мозгами. Теперь там сплошной разброд.
— Прости, я не хотела. — Ксения пыталась смотреть виновато, но глаза ее смеялись.
— Теперь это не имеет значения.
— Мне будет ужасно неловко давать от ворот поворот Егору…
— Сочувствую ему. — Максим слегка отодвинулся, и голос его звучал подчеркнуто сухо.
— Что-то не похоже, — произнесла насмешливо Ксения. Она, казалось, вот-вот рассмеется.
— С чего это ты решила? Ты ведь меня совсем не знаешь.
— Почему же? — Она слегка подвинулась к нему. — Я постоянно наблюдаю за тобой, постоянно обращаю на тебя внимание. Разве не заметно?
— Заметно, — ответил он тихо. — Ты думаешь обо мне все время.
— Да, я думаю о тебе все время, — повторила она как эхо и испугалась: слишком уж ее слова походили на признание.
— Ксюша, — почти простонал Максим и обнял ее. — Ты вспоминала о нашей ночи? — И похолодел: вдруг она скажет, что это не важно для нее?
Она ответила ему тихо, почти шепотом, но он все же расслышал:
— Да. Вспоминала. А ты?
И хотя Ксения заранее знала его ответ, те мгновения, что он молчал, показались ей бесконечными.
— Да. Все это время.
Его губы были слишком горячими, а руки настойчивыми, и Ксения опять потеряла голову.
Она прижалась к нему всем телом, желая только одного — чтобы ни одна сволочь не вздумала проверить, чем сейчас занимаются пленники, и не противилась, когда он опустил ее на халат и прошептал:
— И что это за судьба у нас такая — любить друг друга на полу? Мы когда-нибудь сможем сделать это на нормальной постели?
Она прижалась губами к его уху и прошептала:
— Ради бога, не болтай лишнего! Я, Ксения Остроумова, приказываю тебе, не останавливайся!
— Так вас зовут Ксения Остроумова? — язвительно прошептал он в ответ. — Наконец-то вы в этом признались! — И он вошел в нее, да так, что она вынуждена была прикусить ладонь, чтобы не закричать от восторга.
Глава 23
Господи, это безумие, думала Ксения, обнимая его за плечи и радуясь внезапной, но долгожданной близости, как никогда и ничему в жизни не радовалась. Кто угодно и в любую минуту мог застать их за этим занятием. Разумеется, вполне нормально для часовых — завалиться в комнату, если они сочтут, что долетающие до них звуки весьма подозрительны. Но Ксения надеялась, что они не слишком шумят. По крайней мере, в номере Максима они вели себя во сто крат безумнее и наверняка всполошили всю гостиницу. Но она почему-то подумала об этом только теперь, хотя Садыков успел ей популярно объяснить, как называется то, чем они занимались с Максимом на его слишком скрипучей кровати.
