Элизабет Лоуэлл - Янтарный пляж
– Похоть? Между прочим, слово «любовь» тоже из шести букв.
– Дерьмо! – выругался Джейк.
– Правильно, и это тоже, – усмехнулась она. – Имей в виду, Кайл в отличие от некоторых вполне способен на настоящее чувство. Помимо похоти.
– Это камень в мой огород, надо полагать?
– Это не камень, а факт. Смирись.
– Считай, что я смирился. А теперь позволь я набросаю пару-тройку фактов в ответ. Только не думай, что они тебе понравятся. Точно так же, как мне вовсе не улыбается перспектива тянуть лямку за Кайла.
Онор судорожно вцепилась в «баранку».
– У меня собственная компания, которая называется «Имерджинг рисорсис», – продолжал Джейк. – В основном я занимаюсь тем, что даю советы корпорациям из развитых стран о том, как вести дела с Россией. которая балансирует на грани между статусом развивающегося государства и сортиром.
Онор бросила на него быстрый взгляд. Джейк смотрел в зеркальце заднего вида со своей стороны.
– Если подойти к делу с умом, если не боишься тяжелого труда и, наконец, если тебе время от времени улыбается удача, – говорил он, – Россию вместе со всем ее ядерным оружием еще можно как-то удержать от сползания в финансовую и политическую пропасть. В противном случае она утянет туда за собой полмира. Что в первую очередь помогает выжить любой стране? Собственная твердая валюта. Находясь в Калининграде и Литве, я выступал в роли неофициального консультанта и рассказывал ребятам из российского и литовского правительств, как можно заполучить эту самую твердую валюту из их янтаря. Ты вообще различаешь разницу между понятиями «твердой» и «мягкой» валюты?
– Твердая валюта может быть без проблем обменена на деньги других государств, – сухо отозвалась Онор. – В отличие от мягкой. За пределами своей страны она ценится меньше туалетной бумаги.
– Ты одна из Донованов, – усмехнулся Джейк. – И разбираешься в международном бизнесе. Правильно. Не имея собственной твердой валюты, на которую можно покупать товары на мировом рынке, Россия и Прибалтика находятся в тяжелом положении и их не ждет ничего, кроме нищенства, стагнации и, как следствие, революции. Разумные люди понимают это и соответственно пытаются строить национальную политику.
– И тут на первый план выходят воровство и Янтарная комната?
– Верно.
Когда Онор повернула на Марин-драйв, облака окончательно поглотили луну и на дороге стало еще темнее.
– Рука об руку с Янтарной комнатой идут алчность, месть и политика, – продолжал Джейк. – Для России это символ жадности нацистов, это пролитая русская кровь, тяжкое воспоминание о Второй мировой войне и, наконец, символ величия царского Золотого века, который, как боятся русские, у них уже никогда не настанет. Коммунизм подорвал экономику России и развратил людей.
Онор вдруг вспомнился один жаркий спор, который она вела как-то с отцом. Они с сестрой хотели уехать из Штатов, чтобы основать собственное дело в какой-нибудь развивающейся стране. Несмотря на то что их братья именно этим и занимались, отец решительно воспротивился.
– Папа говорит то же самое, – сказала она. – Пожалуй, это единственное, на чем сходятся его взгляды и взгляды Арчера. Но зачем русскому правительству воровать свою собственную Янтарную комнату?
– Из тех же соображений, по которым итальянская мафия украла одно из лучших произведений итальянской живописи – «Рождество» Караваджо. Правда, мафия и правительство – не одно и то же, пока, во всяком случае. Хотя кое-где их интересы смыкаются.
– Ты говорил про литовских террористов. Зачем им Янтарная комната? Чтобы выручить за нее оружие?
– Не исключено. Но будь они чуть поумнее, то смогли бы использовать ее в качестве своего рода багра, с помощью которого оттолкнулись бы еще дальше от ненавистной им России. Янтарная комната – это основа для создания собственной твердой валюты. Без нее их беззубое правительство России не соперник. К сожалению, Россия не может сейчас позволить себе терять свои бывшие территории. В этом случае ее ждет полная катастрофа.
– А та женщина? Она тут при чем?
– Мэрью?
– Нет, та, которая была на катере в красном жакете.
– А, Эллен Лазарус. Когда-то мы с ней работали на одну контору.
– На американское правительство? – спросила Онор.
– Отчасти. Нет такого человека, который полностью отдавал бы себя американскому правительству, включая самого президента. В случае с Эллен все просто: ей очень нужна Янтарная комната.
– Для чего?
– Она не сказала.
– А ты попробуй догадаться.
– Политика. Поддержание хрупкого международного баланса. Суть проста: ты – мне, я – тебе, и нам обоим хорошо.
– Правило номер один Джейка Мэллори? – язвительно проговорила Онор.
– Во всяком случае, это более трезвый взгляд на вещи, чем у тех, кто кричит о всеобщей любви, вечном мире и прочем. Ничего вечного на свете нет.
– Даже янтарь? – уколола Онор.
– Даже янтарь, хотя он живет дольше многого остального. Стоит взять в руки статуэтку эпохи неолита, и время на миг исчезает… Открываются сердце и душа человека, который давным-давно создал эту вещь…
От его голоса у Онор по спине пробежали мурашки. Он любил янтарь как женщину, как она всегда мечтала быть любимой мужчиной. И все же он отказался от заманчивого предложения русского.
– Почему? – спросила вслух она.
– Что?
– Почему ты дал от ворот поворот Резникову? Ты не поверил в то, что он сдержит свои обещания?
– Дело не в этом. Я никогда не работаю одновременно на два фронта.
– А на кого ты привык работать? На себя?
– Да. Но вот недавно решил пойти на службу к одной очаровательной девушке…
– Которая оказалась набитой дурой.
– Не сказал бы.
Онор медленно выпустила из груди воздух. Она так сильно хотела Джейка, что даже самой становилось страшно. Влюбилась в него по уши. Но полюбить не того человека – еще полбеды. Беда, когда доверяешься не тому человеку. Особенно в такой крупной игре.
– Кстати, – проговорил вдруг Джейк, – В «Донован интернэшнл» дали добро на то, чтобы я выступал в качестве твоего официального гинтараса.
– То есть? – удивилась Онор.
– В отличие от моей язвительной работодательницы Арчер быстро сообразил, что я ничего плохого не сделаю его драгоценной сестренке. И он предложил обелить меня в обмен на то, что я увезу тебя подальше отсюда.
– Не понимаю.
– Понимаешь, – буркнул Джейк.
Онор захотелось резко ему ответить, но она прикусила язык. Гневная тирада делу не поможет, несмотря на то что она с огромным удовольствием вытрясла бы из Джейка Мэллори всю душу.
– Арчер предложил снять с тебя все обвинения, если ты увезешь меня отсюда?
