Элизабет Лоуэлл - Янтарный пляж
– Чьи интересы ты представляешь?
– На янтаре, который ты получишь, нет крови. Все образцы взяты с месторождения в лагуне полуострова Самланд.
– И поделки тоже?
– Нет. Безделушки нам пожертвовали музеи.
– Пожертвовали? Неплохо сказано!
– Советская империя одно время была очень большой и богатой. Теперь она стала гораздо меньше и беднее.
– Бывает.
Джейк еще с минуту молча любовался предметами из янтаря, над которыми многие сотни лет назад трудились древние мастера. Потом медленно протянул руку, закрыл крышку шкатулки и защелкнул золотую пряжку.
– Нет, Пит, спасибо, конечно, но я не привык одновременно работать сразу на нескольких друзей.
Резников удивленно повел бровью.
– Ты что, объединился с Донованами? Ушам своим не верю!
– Нет, я с ними не объединялся.
– Тогда почему отказываешься работать на меня? Наши страны уже не враждуют.
– О, политика тут ни при чем. – Джейк нежно обнял Онор, поднес к губам ее руку и поцеловал. – Просто я уже имею дела с мисс Донован. Мы с ней э-э… очень близкие друзья.
Онор не смогла сдержать мелкой дрожи, прокатившейся по всему телу, когда она ощутила своей кожей его дыхание. И еще Онор вздохнула с облегчением. Ей вдруг пришло в голову, как одиноко она почувствовала бы себя, если бы Джейк оставил ее. Тогда ей пришлось бы искать Кайла одной.
– Ты можешь не давать ответ сегодня, – сквозь зубы процедил Резников. – Подумай еще денек. Не позволяй своему упрямству возобладать над разумом, Джейкоб. Не переоценивай свои возможности. Одному тебе Янтарной комнатой не владеть.
– Я и не собираюсь.
Русский заглянул Джейку прямо в глаза и с полминуты молчал. Потом кивнул, кажется, поверив.
– В таком случае у меня есть альтернативное предложение, – проговорил он. – Почему бы тебе не съездить вместе со своей очаровательной подругой в Париж, Рим или Лондон? Отдохнуть? За мой счет, разумеется. На месяц, а? – Он вновь открыл шкатулку. – А это мой тебе подарок в знак нашей старой дружбы. Какое бы ты в итоге решение ни принял, шкатулка твоя. Со всем, что в ней есть.
На темной замше тускло поблескивал древний янтарь, таивший в себе тайны столетий и чаяния давным-давно умерших людей.
Джейк поднялся из-за стола и потянул за собой Онор.
– Нет, Пит, я уже все сказал. И не надо ни отсрочек, ни подарков. Ты меня понял?
Резников после долгой паузы кивнул.
– А ты, Джейкоб Мэллори? Ты сам-то понял, что ты сделал?
– Да. Онор, попрощайся с дяденькой.
Джейк передал ей кейс, взял ее за руку и потянул к двери черного хода.
– Когда передумаешь, – бросил им в спину Резников, – и захочешь со мной связаться, я буду в отеле «Ана Кертис».
– Я не передумаю.
– Поглядим. Мои боссы умеют уговаривать.
Джейк снял с двери стул и вышел вместе с Онор в переулок. Только теперь она заметила, что в руке у него пистолет. Отпустив руку Онор, он вынул из кармана ключи от машины и швырнул ей.
– Сядешь за руль.
Она не стала спорить.
Глава 17
– Поверни здесь, – попросил Джейк, – мы едем ко мне.
– Не знаю, как ты, – ответила Онор, никуда не сворачивая, – а я еду домой.
Он повернулся к ней. Онор сидела, гордо вздернув подбородок, словно собралась вызвать на бой все темные силы ночи.
– Позволь объяснить тебе, что только что произошло в «Пьяном бочонке», – терпеливо сказал он.
– Не забывай, я там была.
– Создается впечатление, что тебя там не было. Иначе ты поняла бы, что отправляться сейчас одной в коттедж Кайла просто глупо.
Интуиция подсказывала Онор, что Джейк прав, но она не собиралась ему в этом признаваться. Она не доверяла себе и боялась, что не выдержит, если он приблизится к ней ночью.
Или не приблизится.
– Резников считает, что ты не способен на предательство, – заметила она. – Но ведь он не знает, что случилось.
– А случилось то, что весь последний час я имел дело с первоклассным янтарем и поделками из него, которые…
– Не забывай, я была…
– …могли появиться только из государственных российских музеев. Вариантов несколько. Либо Пит представляет официальные власти в неофициальной тайной сделке. Либо работает на калининградскую мафию, которая контролирует или пытается контролировать добычу и распространение янтаря в России и странах Балтии. Наконец, он мог просто украсть все эти вещицы, которые намеревался всучить мне в виде взятки с прицелом на то, что я достану ему нечто гораздо более ценное.
– Например, Янтарную комнату?
– Или информацию о том, кто похитил ее, каким образом она была вывезена из России и, главное, зачем.
– Жадность, – лаконично бросила Онор.
– Верно, жадность. Но до чего? До янтаря? До денег? До мести? До власти, наконец? Пит на все способен. Он скромничать не станет. И при всем этом далеко не дурак.
Онор бросила на Джейка быстрый взгляд. На фоне тусклого лунного света, кое-где пробивавшегося через черные облака, его лицо казалось холодным и отчужденным. Ей стало не по себе. Рядом с ней сидел Джейк, которого она не знала. Человек, который не задумываясь спустит курок своего пистолета, если придется.
– Как ты думаешь, кто украл янтарь? спросила она.
– Груз был в руках Кайла, и именно он вывез его из Калининграда. Я проследил за ним через всю литовскую территорию до самой российской границы. А потом в «Донован интернэшнл» позаботились о том, чтобы мои поиски прекратились.
– Что ты хочешь сказать?
– Только то, что я сказал. У твоих братьев больше связей, чем у меня. И им не нравилось, когда я расспрашивал людей о Кайле.
– Но это смешно. Мы же тоже хотим его найти. Мы его любим, он наш брат…
– Верно. Именно поэтому твоя родня не хочет, чтобы его нашел я. Потому что Донованы знают: с Кайлом я обойдусь не так мягко, как они.
– Послушай, – сквозь зубы процедила Онор, – Арчер сказал, что улики против Кайла слишком явные. Такое впечатление, что его нарочно кто-то подставил.
– А может, ему просто не хватило ума замести следы?
– Господи, ну почему ты так упорно не желаешь признать его невиновным?
– Потому что тогда виновным буду я. А это уж увольте, леди. Не собираюсь расплачиваться за грехи твоего брата.
– Но, может, украл кто-то третий? Почему это обязательно должен быть либо ты, либо Кайл?
Джейк что-то буркнул себе под нос, Онор не разобрала, и в десятый раз глянул в зеркальце заднего вида. Их никто не преследовал. Он поставил пистолет на предохранитель и убрал его в кобуру.
– Твой брат питал слабость к одной литовской террористке. Впрочем, ты можешь назвать ее и революционеркой. Все зависит от твоих политических убеждений. Но суть дела не меняется – похоть.
