Оливия Уэдсли - Несмотря ни на что
Глава XIX
Летом они два месяца путешествовали. Было только одно неудобство: приходилось выбирать никому не известные и не посещаемые места. Сначала им не везло — попадались все больше неудобные и неуютные; и обиднее всего было то, что это бывало так близко от знакомых, прекрасных мест с роскошными комфортабельными отелями.
— Да, добродетель имеет свои преимущества, — заметила однажды Виола с немного натянутым смехом.
В конце концов, они нашли нечто среднее между «шалэ» и виллой над Гриндельвальдом и, поселившись здесь, чувствовали себя вполне счастливыми, как когда-то в Рошлоу. Забыты были передряги первых недель. Погода стояла прекрасная, Джон купался в озере, вместе с Виолой предпринимал прогулки пешком и в автомобиле, — или вдруг решал, что «дома» лучше всего — и блаженствовал в саду, куря, читая, растянувшись у ног Виолы. Он даже газетами перестал интересоваться. А для Виолы эти недели были отзвуком райских песен. Маленькое шалэ укрывало от всего мира Джон принадлежал только ей.
Они рассчитывали вернуться в Англию к Рождеству. Не хотелось уезжать из этого очаровательного местечка, словно пропитанного ароматом цветущего здесь круглый год цикламена.
В Гриндельвальде они повстречали Леопольда Маркса остановившегося тут по дороге в Италию. Он чуточку побледнел при виде их, его гладкая кожа вдруг собралась в морщины. Но он не задавал никаких вопросов, был весел и любезен как всегда, и в тот же день уехал. Эта встреча как-то нарушила очарование, вернула Джона и его подругу к действительности.
«Черт бы его побрал, и зачем ему понадобилось заезжать сюда?» — злился про себя Джон. Виола видела, что он расстроен, но не могла бороться с этим. Джон не сумел бы объяснить ей, что его расстроило, и она не нашла бы слов утешения.
Презрев условности, она все же оставалась «дамой из общества», знала это общество, и знала, что если преступить принятые в нем правила, тебя не минет расплата. И ее мучило только одно: что это так тяжело Джону.
Она даже рада была, что Джон тотчас же по возвращении их в Англию с головой ушел в работу. Они не виделись несколько недель, потом он приехал в коттедж усталый и довольный успехом своих выступлений. Они продолжали встречаться тайно, как и раньше.
Рождество им не удалось провести в шалэ: премьер-министр пригласил Джона провести у него два дня. Джон приехал к Виоле, страшно довольный и веселый. Он собственно обещал ей приехать раньше, но в последнюю минуту решил погостить у министра еще день и сообщил ей об этом телеграммой.
— Я знал, что ты не обидишься на меня, — сказал он при встрече, целуя Виолу. — Знал, что ты поймешь.
Да, она поняла.
Леди Карней приезжала навестить ее и говорила об успехах Джона. Говорила еще о другом: о «глупостях» Виолы.
— Таким женщинам, как вы, моя милая, многое прощается — и друзья будут стоять за вас горой. Вам, конечно, трудновато теперь, но понемногу все перемелется. Половина лондонского общества уверена, что вы путешествуете за границей. Это я распространила такой слух.
— Я и не хочу возвращаться из этого путешествия, — сказала Виола, слегка вздрогнув при воспоминании о встрече с Леопольдом Марксом. — Дом на Одли-стрит я сдала внаймы на два года. Только в «Гейдон» наезжаю по временам… Я, вероятно, совсем переселюсь туда… когда-нибудь.
— Что вы хотите сказать этим «когда-нибудь»?
— Не знаю сама, — отвечала торопливо Виола, — и я не хочу об этом знать… пока.
Леди Карней уехала очень расстроенная. Случилось, что в этот же вечер она встретила Джона на балу во французском посольстве. Он усердно занимал какую-то важную даму, француженку. Оба хохотали, и красивая француженка, видимо, была очень довольна своим собеседником.
Леди Карней вспомнила коттедж и выражение глаз Виолы, когда она сказала: «не знаю и пока не хочу знать об этом».
Когда Джон отошел от своей дамы, леди Карней подозвала его знаком. Он направился к ней через весь зал, а она, вглядываясь в его лицо, пока он шел, и потом, когда они разговаривали, удивлялась про себя, что такого нашла в нем Виола, чтобы принести ему в жертву всю жизнь.
На этом вечере Джон получил приглашение провести конец недели у знакомых в пригородном доме, где гостила и красивая француженка. Ему очень хотелось уехать туда, но хотелось и увидеть Виолу. Он не знал, как быть.
На другое утро, встретясь за завтраком с Чипом, он упомянул о полученном приглашении.
— Да вот только меня смущает, что Виола будет одна, если я поеду…
— Тогда зачем же ехать? — сказал Чип, не подымая глаз и продолжая есть салат.
— Там будет Райвингтон Мэннерс, очень возможно, что и премьер… Необходимо время от времени напоминать о себе, знаешь ли…
— Вот как…
— Да. Послушай, Чип, а отчего бы тебе не прокатиться за город и не навестить Виолу? Я бы ее предупредил, что ты приедешь.
Чип вдруг густо покраснел.
— Плохая будет для нее замена, — сухо сказал он.
— Глупости! Виола тебя очень любит. Так поедешь?
— Да. Но, пожалуйста, напиши ей сам об этом.
Чип приехал в Эгхэм в субботу и остановился в маленькой деревенской гостинице.
Был теплый февральский день. Они с Виолой отправились в лес. Виола была очень рада Чипу. При встрече сказала:
— Джону пришлось ехать с деловым визитом. Ужасно досадно!
Они болтали, сидя на стволе срубленного дерева. Конечно, о Джоне. Чип стал первый говорить о нем, заметив, что это доставляет удовольствие Виоле.
— Слыхал, что он получает еще одну должность. Вэнсток безмерно доволен им.
— Да, он быстро идет в гору… А ведь он еще до смешного молод, — заметила Виола.
— Ему почти тридцать лет, — сказал, точно отрубил, Чип.
В Ковент-Гардене пели Фаррар и Карузо. Виола вскользь заметила, что ей ужасно хотелось бы снова услышать их. Чип тотчас предложил свои услуги.
Она пыталась отговориться… Но кончилось тем, что Чип помчался доставать билеты. В тот же день телефонировал ей, что «все устроилось отлично» и просил завтра приехать обедать к Карльтону, чтобы оттуда отправиться вместе в театр.
Это было маленьким развлечением. Даже горничная Виолы заразилась радостным возбуждением госпожи, помогая ей после долгого перерыва одеться «по-настоящему».
Она приехала нарядная, прелестная, довольная, как ребенок. По дороге в автомобиле думала о том, увидит ли Джона. Джон был не очень большим ценителем музыки, но оперу посещал довольно усердно. Но нет — вспоминала Виола — сегодня заседание в Палате. Конечно, Джона не будет.
Будут другие. Захотят они «узнать» ее или не захотят? У нее есть Джон.
