Елена Лагутина - Искушение любовью
— Какая другая? — не понял Федор.
— Не требуется от тебя никаких профессиональных навыков. Ты пойдешь со мной как частное лицо, как группа поддержки! А ты, я это чувствую, просчитал ситуацию, понял, что она с твоих позиций безнадежная, и молчишь в тряпочку, смотришь на меня собачьими глазами и прощаешься со мной, словно мы на смерть идем!
Федор покраснел и опустил глаза. Женя, видя, что попала в десятку, засмеялась:
— Вот видишь? Кое-что я все-таки умею! От момента, когда я получаю ощущение, и до анализа его и перевода в реальные дела проходит время. И мне очень важно, чтобы я была спокойна, чтобы никто мне мой эфир не засорял! — Женя снова засмеялась, видя, как неловко Федору слушать все ее секреты: он их не понимал, и это отчуждало его от нее.
— Не волнуйся, — ласково обратилась к нему Женя, — мне очень важно, чтобы ты принял меня такую, какая я есть, со всеми моими заморочками, чтобы поверил в меня. Когда ты рядом, я ничего не боюсь, слышишь?
— Ты правду говоришь? — Федор смотрел на Женю, и было видно, что он очень взволнован. — Тебе действительно со мной хорошо?
— Только с тобой. Это правда.
— Женя, но я все-таки не понимаю, почему нельзя все сделать по-нормальному?
— А, это что-то вроде облавы? — Женя иронически посмотрела на Федора. — Федя, он что-то замыслил, потому и захлопнул ловушку. Возможно, если мы придем к нему силой, то разрушим всю игру, ничего не докажем и никого там вообще не найдем. Он не зря держит в особняке Владимира Петровича и Лилю как заложников. Он ждет, возможно, меня. Я ведь влезла в это дело. И у меня нет сейчас выбора — на половине пути не останавливаются! Но это тонкая игра, и играть придется по их сценарию. Пока по их.
Федор встал со стула и посмотрел на часы.
— Ты сидишь и ждешь меня, поняла? Халаты ты найдешь?
— Найду, — кивнула Женя. — Правда, такого размера… — Она испуганно окинула Федора глазами.
Он улыбнулся:
— Ладно, я в лаборатории попрошу для себя. А слушалка у тебя есть?
Женя спрятала улыбку, поняв, что Федор до сих пор называет фонендоскоп, как дети, слушалкой.
— Все у меня есть, — успокоила она его. — Переигрывать тоже не надо.
Федор еще раз посмотрел на нее, о чем-то подумал, но не сказал, а лишь вздохнул.
— Все. Дискуссии действительно уже закончили. — Он снова посмотрел на часы. — Мне нужно договориться о машине и о связи.
— Какой связи? — не поняла Женя.
— Чтоб ты могла со мной говорить из этого дома, а я мог говорить с ребятами в машине, а они… — Он пристально посмотрел на нее, видимо, прикидывая, что дальнейшие разъяснения вряд ли нужны. — Ну, в общих чертах поняла?
Женя молча кивнула. С техникой у нее отношения были совсем никакие. Если ее, например, просили выключить магнитофон, а у него была только одна кнопка «вкл», то она недоуменно начинала переспрашивать, где кнопка «выкл», а потом долго не могла понять, как же это она сама не догадалась, что выключить — это просто отжать обратно ту же кнопку «вкл».
Относительно связи у нее сразу возникли большие сомнения, так как она подозревала, что там будет не одна кнопка. Но она тактично промолчала, чтобы не расстраивать Федора.
Он улыбнулся и подмигнул ей на прощание. Женя тоже улыбнулась ему. Несмотря на то что впереди маячила афера, мягко говоря, не совсем предсказуемая, рядом с Федором она не ощущала ни страха, ни беспокойства. С ним она ничего не боялась и верила в удачу.
Проводив его, Женя на всякий случай еще раз позвонила Наталье Михайловне. Владимир Петрович по-прежнему не давал о себе знать. Голос у женщины был строгим и сдержанным, чувствовалось, что она тоже собралась с духом.
— Наталья Михайловна! Я буду держать вас в курсе! — на прощание пообещала Женя. — Я еще вам позвоню, как только смогу!
Женя так и не выполнила свое обещание: позвонить она так и не смогла.
Никто из них пока не знал, что же произошло в особняке, почему не вернулся с работы и не позвонил домой Владимир Петрович, почему не отвечает на телефонные звонки Лиля.
Федор вообще не знал Лилю, и все, что его волновало, — это безопасность Жени. Он был далек от мыслей о самом Красовском и его женах. Если женщина выходит замуж за миллионера, должна отдавать себе отчет, что плату с нее потребуют. А если не понимает — значит, не хочет. И это ее право.
Лиля, по мнению Федора, платила, как и те три женщины, что были женами Красовского до нее. Но Лилю и Женю связывала дружба, а это Федор ценил, хотя и предполагал, что мужская дружба и женская — вещи разные. Тем не менее он не раздумывая подставил Жене свое плечо, понимая, что бросать девчонок одних против матерого Красовского нельзя.
Федор осознавал полностью, что эту хитрую лису не проведешь: у Красовского наверняка все продумано и куплено. И в случае неудачи их всех ждут, мягко говоря, большие неприятности. Но Федор также знал по своему опыту, что в жизни нередко самой правильной позицией оказывается та, что опирается на авось, ибо ум человеческий часто лжет, заставляя отступать перед логикой там, где единственно правильный ответ может дать только сердце.
В жизни Федор руководствовался нехитрым правилом: сначала все хорошенько обдумать и взвесить, потом еще раз обдумать и взвесить. И если станет понятно, что надеяться не на что, значит, ты на правильном пути и можно действовать!
Звонок в дверь раздался тогда, когда Женя уже сидела на дипломате возле двери. Это был Федор. Они спустились вместе на улицу и, пройдя за угол, сели в милицейскую машину. Кроме Федора и Жени, в машине был только шофер.
Федор представил их друг другу:
— Знакомьтесь, это Саша, а это Женя, та самая Женя, что меня от верного бронхита спасла, а может, и еще от чего! — Федор засмеялся, а за ним и Саша, с интересом рассматривая при этом Женю.
Это был молодой парень с улыбчивым простым лицом, в милицейской форме с погонами сержанта. Машина поехала, и Федор протянул Жене сумку:
— Надевай, это тебе.
— Что это? — Женя вытащила из сумки парик. — Зачем?
— Надевай! — тоном, не терпящим возражений, повторил Федор. — Там еще и очки есть, тоже наденешь. Они тебя могут знать, особенно Красовский. Наверняка он справки навел, к какой такой подруге ходит его жена! Так что это нелишне!
Женя послушно надела парик, заглядывая в зеркало заднего вида. Парик изменил ее не сильно. Но когда она нацепила на нос очки из той же сумки, из зеркала на нее уставилась солидная, стервозного вида, дама, блондинка со стрижкой каре в очках с тонированными стеклами в дорогой оправе.
— Да!.. — восхищенно протянул Федор. — Мимо бы прошел, даже если бы окликнула! Тебя не узнать! Ну-ка, халат надевай!
