Елена Лагутина - Искушение любовью
— Я не поняла! Тебя что-то не устраивает?
— Слушай теперь меня, фантазерка! Машина с шофером и рацией будет ждать нас поблизости. В машине мы и переоденемся, а идти придется пешком: думаю, что просматривают они почти всю улицу.
— А разве так можно? — удивилась Женя. — Я думала, только калитку!
Федор посмотрел на нее снисходительно, как на капризного, но любимого ребенка.
— Нарисуй мне подъезд к дому, — попросил он Женю.
— Да нет там никакого подъезда, — обреченно махнула она рукой, доставая из шкафа листок бумаги и карандаш. — Вот дорога, вот тротуар. Прямо на тротуар выходит калитка. По краям везде забор, сначала Красовского, а потом такой же — соседей. На целый квартал нигде нет никаких углов — улица прямая как стрела, и заборы по обе стороны. Как крепость!
— Ну, это, собственно, не так и важно, это я на всякий случай спросил. — Федор задумчиво посмотрел на Женю. В его взгляде были не только грусть и нежность, но и какая-то обреченность, словно он что-то недоговаривал. — В особняк ты пройдешь, можешь не сомневаться.
— Откуда такая уверенность? — удивилась Женя.
— Ты забыла, где я работаю: я на этих мафиозников насмотрелся, век бы их не видать! — Федор смотрел куда-то в окно, и лицо его было перекошено страданием. — Женя, это нелюди, для них жизнь человеческая такой же товар, как и все остальное. Что ты собираешься делать, когда попадешь к ним? На что ты ставишь, Женя?
— Федя, для меня понятия совести и чести неабстрактные. Ни на что я не ставлю. Я не могу бросить Лильку одну с этим подонком, вот и все.
— Послушай, не горячись. — Федор взял Женю за руку. — Она его жена. И твоей помощи, как я понимаю, не только не ищет, но и не хочет!
— Ты что, меня действительно за дуру принимаешь? — возмутилась Женя и выдернула руку. — Он ей башку задурил, и она ему верит! Как он это делает, я не знаю, но Лилька как кукла тряпичная стала: нет у нее никакой воли, и сил тоже нет! Я что, Лильку не знаю? Ты хочешь, чтобы я поверила ее словам, когда она тут у меня еле до кухни доплелась? Федя, даже если они меня сначала изувечат, а потом убьют, я не буду считать, что проиграла, понятно? Он меня так просто, как Лильку, не сломает! Опоздал! Он сам дал мне время, а я его даром не теряла! И хоть рожу его я и не видела, но эту скотину уже на расстоянии чувствую, меня сразу мороз пробирает и тошнить начинает, как от мрази какой! Нет у меня страха перед ним, потому что я ему ничего не должна!
Федор сидел молча с опущенной головой. Было видно, что весь этот детский сад ему не нравится, но он сдерживал себя, боясь обидеть Женю.
— Так. — Женя встала и подошла к нему. — Считай, что я тебя ни о чем не просила!
Федор сморщился, как от зубной боли.
— Не смей, — тихо, но твердо произнес он, по-прежнему глядя в стол. Потом он встал, обошел Женю, как стул, и стал смотреть в окно. — Одну я тебя никуда не пущу, хочешь ты этого или нет. Ты можешь думать обо мне все, что угодно, потом разберемся. Сейчас мы с тобой вроде как сотрудники, у нас общая цель. — Федор задумался ненадолго. — Хотя, откровенно говоря, цели у нас разные. — Он повернулся к Жене и посмотрел ей в глаза: — Мне плевать на твоего Красовского, я хочу, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. Вот это и есть моя цель. И я не сержусь на тебя за то, что ты упорно не посвящаешь меня во все детали и не хочешь прибегать к моей помощи, так сказать, официально, оставляя мне роль твоего помощника. Ты, видимо, имеешь на это право.
— Прости меня, Федя! Пожалуйста, прости! — Женя осторожно попыталась взять его за руку, но он не позволил ей этого.
— Прощу, если останешься живой и здоровой. — Он угрюмо, исподлобья смотрел на нее.
— А если полуживой калекой? — хитро улыбнулась Женя, чувствуя, что Федор уже простил ее за невольное подозрение его в трусости.
Федор притянул ее к себе и обнял:
— Не мели чепухи, я верю, что все будет хорошо.
Женя впервые видела Федора таким — серьезным и страдающим.
— Давай еще раз обговорим детали. — Он тряхнул головой и улыбнулся Жене. — Сядь.
Женя послушно села, завороженно не сводя с него глаз.
— Мы с тобой подходим к калитке в белых халатах. Ты стоишь впереди меня и звонишь. Ведешь все переговоры и потом, когда калитку откроют, входишь первая. Вот здесь и начнется работа для меня. Все будет происходить за доли секунды. Твоя задача — как можно быстрее пройти вглубь, чтобы не загораживать мне охранника, поняла? По-видимому, он встанет у тебя на пути. Твоя задача — открыть мне доступ к охраннику. Как только он откроет калитку, нужно ввалиться туда. Как только щелкнет замок в калитке — я должен оказаться впереди тебя. Я сделаю все сам, ты только помни: тебе нужно быстро войти и бежать в дом. Не оглядывайся и ни о чем не заботься! Твоя задача — пройти в дом! Все понятно?
— Да, — кивнула Женя.
— И все-таки еще раз продумай, что ты будешь там делать. — Голос Федора второй раз за утро стал неуверенным и каким-то просящим.
Женя поймала себя на мысли, что второй раз чувствует что-то неприятное, когда Федор так обреченно пытался уверить ее в безнадежности ее затей. Женя не могла понять, что с ним происходит. Но в эти минуты она ощущала, что она одна верит в успех. Женя внимательно посмотрела на него, но промолчала. Ей показалось, что он чувствует то же, что было с ней сегодня ночью: какой-то животный страх. Женя еще раз прислушалась к себе, в глубине души опасаясь, что и у нее где-то есть сомнения или неуверенность. Нет, она была уверена, что единственное, что ее могло сейчас ввергнуть в пучину ада, — это бездействие!
— Федя, — она начала как можно ласковее и взяла его за руку с улыбкой, — скажи, ты понимаешь, что я не просто Женя, что я сейчас, как и ты, собираюсь на работу?
Федор от неожиданности резко поднял голову и посмотрел на нее растерянно, еще не сообразив, о чем она говорит.
— Да, я работаю! — Женя засмеялась. — Только моя работа имеет такую особенность: если не срастешься с ней кожей, ничего не добьешься! Федя, я профессионал по части обращения со своей собственной интуицией. Больше ничем и никем я управлять не могу. И для меня смерти подобно не доверять своим ощущениям! Я как очень чувствительный прибор, работающий только на определенных частотах. Эти частоты на обыденном уровне равны хорошему настроению. Если я в хорошем настроении, я слышу голос своей интуиции, а она в отличие от меня умеет просчитывать ситуацию на много ходов вперед, и мне не надо с ней тягаться: анализ ситуации будет потом, когда я почувствую, что это надо. А сейчас все, что от меня требуется, — это сделать тот шаг, который я считаю нужным. Так как из теперешней ситуации не видно на ход вперед. И не надо! Может быть, если мы будем знать результат, мы не захотим делать первый шаг! — Женя засмеялась, видя недоумение Федора. — Ты не понимаешь меня, потому что не привык так работать, но ведь и задача у тебя сейчас другая!
