На грани фола (СИ) - Настя Орлова
— Где тусите?
Булочка привстает на локтях, стреляет в меня настороженным взглядом, застывает, голову вбок склоняет. А я на соски ее, антеннами торчащие из-под майки, залипаю, когда бросаю трубу обратно на полку.
— Смотаемся к парням? Ненадолго.
— Ты этого правда хочешь? — очень искренне спрашивает Вика.
Я улыбаюсь во весь рот и утыкаюсь лбом в ее лоб.
— Конечно. Должен же я всем официально представить свою пиздатую девушку.
Глава 50
Тори
Мы с Арсением не в первый раз выходим куда-то вместе. Мы знакомы с родителями друг друга, а про то, что мы вроде как встречаемся, после демонстративного поцелуя на игре знают, наверное, все. Конечно, когда прошел слух, что Громов уезжает в Европу, некоторые в универе (Карина в первых рядах) стали бросать на меня взгляды с мстительной жалостью, как бы намекая, что я ничем не отличаюсь от других, которые были у Громова на одну ночь, и уже получила отставку. Но я теперь знаю лучше — Арсений мой. Приехал ко мне на выходные. Предложил полететь с ним в Черногорию. Хочет меня постоянно. Любит. Фантастика, короче.
И все же, сейчас я как-то по-особенному волнуюсь. Наверное, потому, что мы с Громовым впервые идем как пара в его компанию. Там будет Быков и Платонов — ни с одним из них у меня отношения особо не сложились. И я не питаю иллюзий, что сложатся, хотя знаю, что ради Арсения я очень постараюсь по крайней мере не дерзить им в ответ на провокации.
Пока такси сквозь бесконечные пробки неспешно ползет к бару, а Арсений задумчиво перебирает мои пальцы, я с тоской предвкушаю вечер, насыщенный язвительными подколами Руслана и молчаливой агрессией Быка. В итоге по прибытию в клуб почти это и получаю. С той лишь разницей, что первый шутит почти по-дружески, а второй тупо делает вид, что меня нет.
— Кто бы мог подумать, что одна сладкая палочка «Твикс» отобьется от своей пары и отхватит кусок от нашего сурового мужского пирога, — беззлобно подтрунивает над нами Платонов, напоминая о самой первой стычке, когда Громов вынудил меня согласиться ему прислуживать. Правда, тогда «гениальная» ремарка про «Твикс» в отношении меня и Вени вылетела изо рта Быкова.
— Завали, — в тон ему отвечает Арсений, шутливо толкая Руслана, но уже через секунду они вместе смеются.
— Бля, Гром, без тебя тоска. Может, ну его на хрен этот европейский баскетбол? Чем тебе Артурович не топ-тренер? — продолжает упражняться в остроумии Рус. — Будем поднимать отечественный баскет с колен. И девочки наши, — он стреляет в меня глазами, — явно привлекательнее будут.
— На тебя оставляю отечественный баскет, подниматель. А Вика со мной поедет.
— Куда с тобой? — впервые за вечер агрессивно вставляет Быков, который все время до этого тупо глушил из стакана пиво, и переводит замутненный алкоголем рыбий взгляд прямо на меня. Мне от его внимания неуютно. Не держал бы Арсений меня за коленку под столом, я бы инстинктивно отодвинулась подальше, потому что внезапно стола между мной и его другом оказывается мало.
— В Черногорию, — просто говорит Арсений, болтая в своем стакане виски.
— Мы еще не решили, — напоминаю я тихо.
— А что тут решать, Булочка? — он быстро целует меня в нос, заставляя мое глупое сердце частить. — Идеальный же план. Виза в Черногорию не нужна. Паспорт у тебя есть. С твоими родителями я поговорю. К курантам вернемся.
— Вот так план, всем планам планам, — присвистнув, потрясено вставляет Платонов, будто впервые осознав масштаб произошедших в Арсении перемен. — Че курите, ребятки?
— Сука, Рус, юмор у тебя на уровне пятиклашки, — ржет Арсений.
— С тебя пример беру, ты же... — скалится Платонов, но внезапно осекается, зависая взглядом на двери.
Проследив за ним, я вижу у входа в бар Лику в компании девчонок с параллельного потока. И не только я. Наливающийся кровью взгляд Быкова тоже не отрывается от застывшей фигуры бывшей девушки.
Про то, что они теперь бывшие, мне сказал, конечно, Веня. Как-то вечером мы с ним сидели за учебниками, и он признался, что поддержал Лику в решении свалить от Быка, когда узнал, что тот поднимает на нее руку. Я вот даже не удивилась. Вспомнила, как он меня хватал… Ну, в общем, паттерн поведения вполне понятен. Если бы не Арсений, я бы с ним за один стол ни за что не села. Но я знаю, как он относится к дружбе, и мне не хотелось его расстраивать.
Сложность вся в том, что отбитые родители Лики никак не желали принять, что их дочь лишится такого видного жениха. И глаза до последнего закрывали на всякий треш, который творил Быков. Лика пряталась по подружкам, оставалась у Вени в общаге. Открыто с бывшим не конфликтовала и вообще его избегала. До этого вечера...
Девчонка, заметив наш стол, цепенеет. Я на расстоянии вижу, как бледнеют ее щеки и как отчаянно она вцепляется тонкими пальцами в сумку. Даже шаг назад делает, видимо, чтобы скрыться, но Быков уже с грохотом отпихивает свой стул и несется в ее сторону.
— Пиздец, — озвучивает Руслан наше общее настроение за секунду до того, как Бык грубо хватает Лику за плечо и, совершенно не рассчитывая силу, впечатывает ее в стену напротив.
Арсений и Руслан одновременно срываются с места. Я тоже подскакиваю на ноги, но ничего сделать не успеваю. Пока Платонов оттаскивает озверевшего бугая от Лики, Громов прячет девчонку за своей спиной, а сам бросается на Быкова, но тот никак не успокаивается. Резко замахивается, и его кулак пролетает в миллиметрах от лица Арсения, который отскакивает назад, услышав мой крик.
— Да что с тобой не так, Саня? — рычит во весь голос Арсений, изо всех сил толкнув в грудь Быкова, который врезается затылком в стену и стонет. Громов нависает над ним и выглядит сейчас намного более грозным, чем широкоплечий жалкий Бык. Арсений разъярен и явно сдерживает себя, чтобы не разбить брыкающемуся «другу» его плоскую рожу. — Я могу понять твои бухие загулы и дебош, но это — ты меня прости, — этого я понять не могу. Ты же едва плечо ей не вывернул!
Он выдает это с таким надрывом, что мне становится его очень жалко. Ему горько, непонятно, тяжело. Я это чувствую. Я так хорошо его чувствую. Ему больно, потому что сейчас он сам видит — Быков не меняется. Он невменяем. Он может быть его другом, но стал очень и очень плохим человеком. Человеком, который
