Отброс (ЛП) - Мари Секстон
- И что еще?
- Ты дорожишь мной. Я сломлен, ущербный и запутался, но ты все еще ценишь меня достаточно сильно, чтобы сделать своим. Ты любишь меня достаточно сильно, чтобы отдать мне частичку себя. И я это сделаю. Я сделаю это частью себя. Я не подведу тебя.
Щеки Уоррена были влажными, а дыхание прерывистым, но он поцеловал Тейлора в лоб.
- Хорошо. Хороший мальчик.
- Уоррен?
- Да?
- Ты гордился мной?
Уоррен крепче обнял его.
- Да, мой сладкий Тэй. Я горжусь тобой.
Тейлор не думал, что когда-нибудь сможет перестать плакать, но, по крайней мере, он будет в этом теплом и безопасном месте, когда это случится. Он цеплялся за Уоррена, как за спасательный плот в штормовом море. Уоррен защитит его, несмотря ни на что. Уоррен позаботился бы о нем так, как никто другой никогда не заботился.
- Спасибо.
- Тсс. - Уоррен погладил его по спине и поцеловал в волосы. - А теперь спи, милый. Это был долгий день.
Тейлор не смог бы ослушаться этого приказа, даже если бы захотел.
***
Уоррен еще долго лежал, размышляя, после того, как Тейлор, наконец, заснул.
Он давно понял, что важно, чтобы люди повторяли сказанное, потому что то, что они слышали, не всегда соответствовало тому, что было сказано.
Воспоминания Тейлора о том, что ему сказал Уоррен, были прекрасным примером.
«И когда меня снова нужно будет наказать, ты позаботишься об этом. Ты проследишь, чтобы наказание было назначено правильно».
Уоррен никогда не употреблял слово «наказан». Но Тейлор слышал именно это.
Уоррен так же не употреблял слово «любовь», но Тейлор все равно его услышал.
Уоррен вздохнул и зарылся носом в волосы Тейлора, счастливый от того, что просто обнимает его, пока он спит.
Независимо от того, удавалось ему произнести это слово или нет, это было правдой. Он любил Тейлора, но не мог пережить много таких дней, как тот, что у них был только что. Увидев Тейлора, стоящего на коленях в том переулке, Уоррен чуть не лишился чувств. Он снова почувствовал себя как в Афганистане. Ему хотелось убить там каждого человека.
С тех пор его эмоции то поднимались, то опускались. Он был возбужден, зол и смущен как за Тейлора, так и за себя. Он почти задыхался от собственных сомнений, наблюдая, как мужчины сменяют друг друга. Только поддержка Фила и Грея удерживала его на верном пути. Его неуверенность и постоянные сомнения в правильности собственных планов были одной из причин того, что он никогда не был хорош в «образе жизни».
Именно поэтому он никогда не был достаточно хорош для Стюарта.
Пока другие мужчины использовали Тейлора практически всеми возможными способами, Уоррен стоял в стороне и пил воду. Он держал ее в руках весь вечер, ни разу не сходив в туалет. Он знал, чем закончится эта ночь, и все потому, что, когда Тейлор впервые попросил Уоррена сделать это, тот сказал: «Я никогда не чувствовал себя таким любимым».
Уоррен никогда раньше не мочился на мужчину, и уж точно не во время секса. Потребовалось невероятное количество концентрации, чтобы, несмотря на эрекцию, довести его до оргазма, побороть мысль о том, чтобы кончить первым и помочиться позже. Это было странно, возбуждающе и тревожно одновременно. Но, как бы то ни было, Тейлор отреагировал великолепно. Уоррен знал, что он сделал бы это тысячу раз, прежде чем позволил бы Тейлору вернуться в центр города и работать в «славной дырке» или подвергнуться насилию в переулке за баром. Если бы это было то, что требовалось, чтобы вернуть Тейлора из его эпизодов, Уоррен был бы не против.
Но будет ли этого достаточно в следующий раз, и в следующий раз, и в следующий раз после этого? Его беспокоило, что эпизоды с Тейлором идут по нисходящей. Нет ничего плохого в том, что ему нравится боль или сдержанность. Нет ничего плохого в том, что он хочет, чтобы его трахало или использовало любое количество мужчин. Не было ничего плохого даже в желании быть униженным, если это было сделано правильно.
Но то, к чему стремился Тейлор, не было похоже ни на что из этого. То, чего жаждал Тейлор, казалось мрачным и неправильным.
Что-то, что было бы не столько похоже на секс, сколько на жестокое обращение, как сказал Фил, и он был прав.
Уоррен опасался, что с каждым разом, когда Тейлор будет просить об этом лечении, у него будет вырабатываться все более устойчивый иммунитет. Каждый раз им придется делать еще один шаг вперед.
В какой-то момент никакой боли и унижения будет недостаточно. Он боялся, что в какой-то момент Тейлор ударит лезвием бритвы по запястьям, а не по бедрам.
Если они не найдут более здоровый способ справиться с эмоциональными проблемами Тейлора, это может привести к серьезным последствиям. Уоррен не был уверен, что сможет справиться сам.
Но если не он, то кто?
Он придвинулся поближе к Тейлору, пытаясь успокоиться. Было почти четыре часа утра.
Никто не мог сказать, что принесет следующее утро. Вполне возможно, что вся ночь прошла впустую, и завтра они вернутся к тому, с чего начали.
Уоррен понятия не имел, что он тогда будет делать.
Глава 16
Тейлор проснулся от запаха бекона. От голода у него заурчало в животе.
Взглянув на часы, он понял, что уже одиннадцать часов. Почему он так долго спал? Обычно он просыпался между восемью и девятью. И Уоррен никогда не готовил для него. Он сделал это только однажды, на следующее утро после эпизода Тейлора. Но вчера…
Вчера.
О нет.
Воспоминание обрушилось на него с такой силой, что у него перехватило дыхание, и он свернулся калачиком под простыней. Он вспомнил свою ужасную черную ярость, и переулок, и лошадь для порки, и бесконечную череду мужчин, трахавших его.
И, наконец, Уоррена. Он вспомнил выражение лица Уоррена в начале вечера, когда Тейлор назвал его жирным, ленивым куском дерьма.
Уоррен, который сделал то единственное, что Тейлор почему-то отождествлял с любовью.
Уоррен, который употреблял такие слова, как «ценил» и «лелеял».
Тейлор медленно поднялся с кровати, морщась. Мужчины были не так грубы, как могли бы, но ему все еще было больно. В этот момент он пожалел, что его меньше трахали и больше били. Он это заслужил.
Он долго пробыл в ванной,
