Пленница - Ольга Вечная
- Дай номер этого чувака, чей торговый центр. Надо будет решить вопрос.
- Будешь возмещать ущерб?
- Возмещать? - переспрашивает Адам. Затягивается: - Вообще-то я рассчитываю получить извинения. Они ее не хотели, блядь, обслуживать. Еще раз такое повторится, закроем эту организацию.
Исса качает головой. Тормоза придумали трусы, и Адам видимо решил дальше без них по жизни двигать.
- Ты понимаешь, как это со стороны выглядит?
- Как? - поворачивается Адам. В упор смотрит.
- Как будто местные князья в край охуели. Народ напрягается.
- На месте торгового центра построим детский центр какой-нибудь, - посмеивается Адам. - Народ оценит. Хотя бы раз какая-то проблема с народом у нас была?
- Пиздец, Алтай. - Исса тушит окурок. - Когда всех победишь, что делать будешь?
Дверь позади хлопает. Радка в белом теплом костюме приветливо улыбается, словно они только что не ругались насмерть.
- Что вы замолчали? Секретничаете?
Алтай тянет к ней руку, чтобы обнять, она быстро целует его в щеку, но после этого сразу выкручивается.
- Я прогуляюсь до моря. Исса, заходи, я приготовила бутерброды и салат. Все на столе.
- Малыш, - окликает Адам.
- А? - она оборачивается.
- Не злись на меня. Ну?
- Я тебя тоже люблю, - улыбается она и несется к морю.
- У нее сложный период, - говорит быстро Алтай. - Ей нужно время.
- Время на что? Понять, что нельзя ни с того ни с сего портить чужое имущество? Тебе запись с камеры скинуть?
- Отвали от нее, - перебивает Алтай. - Просто. Отвали от нее сейчас.
- Слушай, решать, конечно, тебе, но в нашу сторону идет ураган. Ты не хочешь ее отправить в большой город? Месяца на два. Может к психологу походит или еще что-то такое. Или вдвоем езжайте, еще лучше.
- Я не могу, у меня бои же.
- Сколько осталось?
- Четыре.
- Продлевать участие на следующий сезон будешь?
- Блядь, конечно, нет, - отсекает. - Святоша, я дни считаю, когда это дерьмо закончится.
Исса не верит ни единому слову. Адам втянулся.
Рада ходит на каждый бой. Больше не прячется под капюшоном, стоит в первом рядом, смотрит своими пустыми глазами, как он людей на ринг укладывает. Став частью черепах, Адам получил неприкосновенность. Влиятельные люди объяснили Катерине, что идею испортить жизнь Раде стоит оставить в прошлом. Объяснили так, чтобы она поняла. Рада получила полную свободу действий. И вообще полную свободу.
Она могла бы уехать после перого же боя Адама, вернуться в столицу, восстановиться в университете, но она осталась. Живет в «Заливе свободы», хотя зимой здесь тоскливо и адски холодно. Поддерживает Алтая во всем, периодически теряя берега сама.
- Съезди сам куда-нибудь на пару месяцев. В Азию, например, - советует Адам. - Там сейчас тепло. Не грузись, прорвемся. Я закончу с боями, проведу эту чертову сделку для администрации, после чего все вернется на круги своя. Прошлый год был нервным, к середине этого станет спокойнее.
- Я-то съезжу, а ты подумай над тем, к чему все идет.
- Мы не в гостях у сказки.
Они как раз допивают кофе, когда Рада возвращается. Опухшее лицо, глаза красные. Очевидно, зареванная. Она продолжает лучезарно улыбаться, как ни в чем не бывало, но тактичный Савелий остро ощущает себя лишним.
Спрашивает у Рады, придет ли она в церковь в это воскресенье, после чего уезжает к себе.
Глава 49
Адам
Кира носится по пляжу, получая искренне собачье удовольствие от сопротивления порывам ветра.
Холодно.
Адски холодно, в феврале будет еще хуже. Зима на его море обычно не снежная и не морозная, но зато она мастерски продирает до костей ледяной сыростью. Зима как зима. Лютая, злая, такой ей и положено быть.
Адам смотрит на серую водную гладь, машинально потирает поврежденную кожу на лице. Знакомая бугристость, пожизненное клеймо да еще и на таком видном месте. Кто-то действительно думает, что ему нравится таким быть. Нравится, когда окружающие брезгливо отворачиваются. Всегда, блядь, мечтал.
Уродство. Когда у тебя ничего нет кроме внешности и физики, отличный от судьбы нокдаун.
Алтай никогда в общем-то не парил в облаках. Голод, зависть и гордость здоровски прибивают к земле. Потом стало похрену — улица перед ним, ринг или здание суда. Все едино, лишь методы разные. В конце концов, ты или тебя.
Еще он всегда много работал. Лайфхак - если измотаешь себя настолько, что веки сами собой смыкаются, то мозг априори не способен на самокритику. Мало кто из его окружения любит оставаться один на один с самим собой, у каждого свои методы уходить от вечерней атаки совести. Наверное, нечестно использовать Святошу как индикатор адекватности, но Адам использовал.
В итоге ведь ты или тебя, без вариантов. Жизнь такая. Зачастую жестокая, серая, с привкусом металла и соли. И все равно ведь хотелось. Жить хотелось да так сильно, что вставал раз за разом. Для чего? Зачем?
Ничтожество. Убогость. Что тебе надо? Чего ты добиваешься? Ты никому не нужен. Перестань сражаться, прекрати цепляться.
Он слышал эти слова от разных людей на разных этапах жизни и в разных вариациях.
Алтай давным-давно перерос детское желание всем все про себя доказать, но иногда призраки прошлого всплывают в памяти, словно не убиваемые поплавки.
В каждом поединке есть правила, некоторые из них можно нарушить. Важно узнать первому, какие именно. Для этого следует иметь быстрый ум, крепко держать за хвост удачу и ничего не бояться. Все, что у него есть, он взял сам.
Выбрал по своему вкусу.
Когда Раду арестовали, Адам впервые за много лет по-настоящему взбесился. Все поплавки, какими жизнь наградила, разом всплыли, окружили, дезориентировали. Он слишком хорошо помнил, как это, лежать на дне. Те самые ощущения. Освободившись из очередного ареста, он лично нашел курьера, доставившего цветы и выбил из него информацию. Он навсегда закрыл ту цветочную лавку. Он прошел по цепочке вплоть до Павла. Он... много чего сделал. И возможно, переборщил.
Адам возвращается в дом, моет Кире лапы и отпускает акиту отдохнуть на лежанке у батареи. Рада его снова не встречает. Не бежит навстречу, не кидается на шею.
Из надлома в его душе водопадом льется терпение. Мало кто поверит, но у него всегда было много терпения к людям.
Рада сидит у камина с пустым бокалом. Адам
