Его сладкая девочка - Аля Драгам
— Хочу прижать тебя к себе. Поцеловать хочу. Но только если позволишь… когда… когда сама увидишь…
Я просто устало киваю и прикрываю глаза. Сил спорить нет.
— Ксюша, ты бледная. Может быть, первым делом заедем поесть?
Егор тормошит меня, вырывает из сонного состояния. Разлепляю веки, понимаю, что мы въехали в город. Я столько дней нормально не ела, что не знаю. Постоянно мутит от еды и запахов. Знаю, что плохо это. Витамины пью. Заставляю через силу.
И вдруг…
— Ты пробовал когда—нибудь креветку?
— Конечно. Не скажу, что прям фанат. Но есть можно. Ты хочешь креветок?
— Угу.
Господи, откуда во мне это? Я — не я вовсе. Надо было сразу уходить, а я не просто еду в одной машине с человеком, который… с Егором, в общем. Но ещё и про креветки говорю. Я ж их не пробовала, с какой стороны взять не знаю.
А еще Рой на заднем сидении. Пригрелся и спит. А если он что—то сделает в машине? Я восхищаюсь поступком парня. Но в то же время боюсь, что пёс натворит дел, а Егор сорвется на нем.
— Значит, едем ужинать.
— А Рой, Егор?
— Его по—хорошему ветеринару показать надо. Но решать будем вопросы по мере поступления. Самый важный — накормить вас. Потом посмотрим. Ты уже спишь на ходу.
— Я постоянно сплю.
— От слабости, я же…
— Все так, — перебиваю.
— Не все, малыш. Ты прозрачная стала. В два раза меньше, чем была.
Так легко общаемся, будто не было расставания в эти дни. Будто не было холодных дней поодиночке, и страшных ночей, когда один на один с темнотой.
***
Маленькая Даша.
Отец меня не любит. Он только ругается и дерется. Машку не трогает. Она маленькая еще.
А меня бьет.
Ксюша только любит.
Машка тоже. Обнимает и жалеет. И еще бабушка Зоя.
Мы на площадке гуляем, там у детей есть мамы и папы. Мамы кричат иногда. А папы на ручках носят.
Я тоже хочу найти своего папу.
Я думала, папа это отец. А он кричит, что не папа отродья и просит уйти. Кто такие эти родья, я не знаю. Но лучше уйти.
Мы всегда уходим. Значит, мне папу искать надо.
Я подумала, что Егор нас нашел. Что он наш папа. А он тоже бросил.
Нас все бросают.
И красивый друг Егора. Принц Давид. И он тоже.
Но они мне снятся иногда. Ну когда мы в домике жили.
На поезде сначала мало ехали. Потом хорошо жили. Никто не ругался вообще!
Ксюша только часто плакала.
А мне кукла снилась часто. И как Егор и Давид играли с нами.
Почему все уходит хорошее?
Я не нашла никого. Нас злая тетенька увезла. Ксюша кричала страшно. И Маша кричала.
А я нет. Когда я кричала раньше, отец ударял больно. Я знаю, что нельзя плакать. Чтобы видели.
Только Ксюше можно сказать на ушко. Она обнимет и пожалеет.
Надо её ждать. Я Машку каждый день уговаривала. А она все равно плакала. Глупенькая потому что.
Только Ксюша все не шла и не шла. А вместо нее опять Егор пришел. Забрал нас из этого дома злого.
Там холодно и невкусно. Тетенька щипала всегда, кто плохо ел. Я ела, а потом в туалете плевалась. У меня рот какал в туалет. И больно было.
Я там только плакала. Но чтобы не видел никто.
Егор хороший. Но я все равно злюсь на него. Зачем он отдал нас? Его не было, не было. А я каждый день у забора ждала.
И Машка ждала. Мы вместе.
Она плохо говорит, но понимает все.
А Ксюша не ждала. И он не приходил.
А сейчас мы в новом доме. Егор сказал, больше нас никуда не отпустит. И кормит вкусным.
А еще пришел наш дедушка. Он очень добрый. Я не хочу, чтобы он уходил.
Мы с Машкой решили их держать. Машка Егора, а я дедушку.
Я еще Давида хочу держать, но он сердитый. А раньше улыбался все время.
Егор тоже сердитый.
И Ксюши нет.
Она потерялась и ее надо искать.
Получается, что мы нашли папу? И дедушку? И они нас любят?
Надо утро спросить.
Я уже спрашивала. Но еще раз спрошу.
У взрослых так сложно всё устроено. Я тоже уже взрослая. Значит, надо много раз говорить.
Когда проснусь утром, скажу дедушке, что люблю его. И он улыбнется.
И Егору скажу. И Давиду.
И еще Тимуру. Только его нет сегодня. Он далеко уехал. Я телефон попрошу и позвоню ему.
Пусть тоже приезжает.
Глава 42
Егор.
Ксюшин голос звучит ровно. Чувство, что она пересказывает сюжет фильма. Никаких эмоций. Сухие фразы.
А меня рвет изнутри!
Как ба посмела такое? Как язык повернулся?
Ради чего все это?!
Тотальный контроль? — Извините, ошиблись с эти лет эдак на… десять точно. Даже больше.
Любовь так проявила? — Как на хрен любовь. Чуть жизни не разрушила. Взрослый человек, а не погнушалась даже расписку подделать.
— Семью спасала? — Это у них с мамой любимая тема. Только от кого спасть, черт возьми? От них спасать надо. А не им. Не времена дворянства, когда за чистоту крови боролись. Ну как боролись? Детей своих ломали. Девчонок старикам отдавали. Мразям последним. Сейчас, конечно, нонсенс, резонанс — мужчина в два раза старше и нашел молоденькую. А раньше куда вы, блядь, смотрели?
Надо остыть. Дров наломать легко. Исправить потом сложно. И приоритеты… их расставить надо правильно.
Ксюша на первом месте. Это нерушимо. Она и ребенок наш.
А с остальным выгребу. Главное, не сорваться. В этом состоянии убивать хочется. Правда. За то, что руки протянули к моему. Страдать заставили.
Не слепой же я. Ксюшки не видно, высохла совершенно. Уверен, что не ест ничего. Да и откуда ей питание взять.
Ну, блядь, бабка. Нет слов душевных для неё. Вернее, слова—то есть, но при беременной Ксюше даже и думать их неловко.
Вдох—выдох. Сжимаю руль и рву тачку в сторону дома. Нет смысла говорить здесь. Пусть своими глазами увидит. Нет никакой невесты. Дом есть. Для нее. Девочки ждут. Дед.
