Его сладкая девочка - Аля Драгам
— Вот как? Не боишься? — Осторожно провожу рукой между ушами. — Ну давай, запрыгивай тоже. Судя по всему, в доме одно прибавление за другим.
Распахиваю заднюю дверь, но то ли сил, то ли понимания, чего я хочу, у собаки нет.
— Ксюш, собаку как—то зовут? — Вижу, что в окно она наблюдает.
— Это он. Рой.
— Ну Рой, так Рой.
Стаскиваю куртку и подхожу к дворняге. В детстве я погладил соседского Бобика. Руку в нескольких местах шили. Так что, извини, приятель. Пока доверия к тебе нет. Быстро накидываю куртку и затаскиваю в салон.
— Егор! Что ты… ты что делаешь? — Ксюшка таращит глаза. — Он же грязный, а у тебя машина…
Она явно растеряна.
— Не бросать же его здесь, — пожимаю плечами. — Он тебя не бросил.
Удивительно, что Рой поскуливает, но не делает попытки выбраться из куртки и даже не лает. Совсем ослаб? Интересно, есть круглосуточные клиники, чтобы его осмотрели и привели в порядок? К детям в дом в таком виде не потащишь же.
— О чем ты хотел поговорить?
— Здесь или к тебе поедем?
— Здесь.
Глава 41
Ксюша.
Я ожидала, конечно, что Егор попробует остановить. Но не думала, что таким способом. Схватит, на руках потащит, но чтобы он… просил… так неуверенно и так… отчаянно? Я прекрасно расслышала эти ноты…
Сама не раз думала, не совершила ли ошибку. Тяжело начать доверять человеку, который обманул. Но обманул ли? Самой себе тяжело врать. В тот вечер я поддалась панике и своим обидам. Но… Господи, столько всего сейчас намешано в моей голове. Самой не распутать. Может, он прав и хоть немного нам обоим поможет поговорить. Главное, искренне отвечать на вопросы. Да?
Соглашаюсь и сажусь в машину. Сразу атакуют образы: как Егор везет из клиники, как мы девчонок забираем. Как меня выписывают… как он несет на руках… несдержанно целует на светофоре… стоп! Вот об этом точно сейчас думать не надо.
Что он так долго? Смотрю в окно, как Егор гладит Роя. Надо же. Не подумала бы… Все—таки Егор… ну с его уровнем жизни… и обычная грязная дворняжка… Хотя ведь и я такая же. Бабушка прекрасно донесла до меня отношение их семьи к таким людям.
— Ксюш, собаку как—то зовут?
Зачем ему? На прощание лапу пожать? Так он команд не знает.
— Это он. Рой.
— Ну Рой, так Рой.
Эм… до последнего не понимаю, что Егор творит, пока пес не оказывается в машине. Он же грязный. Нет, будь у меня возможность, я бы забрала к себе. Но чем кормить? А так его хоть сердобольные бабушки иногда подкармливают.
Голова слегка кружится. Надеюсь, не от опасной близости Егора. А просто… просто мне кушать пора. Точно! И неважно, что я все равно ни крошки не съем, потому что будет тошнить.
— О чем ты хотел поговорить?
Егор поворачивает голову. Ждет. Смотрит пристально. Так пристально, что начинаю ерзать.
— Здесь или к тебе поедем?
— Здесь.
Пусть я уже сижу в его машине. Но ехать с ним. Нет. Не готова. Сердце рвется к нему. Просит прислушаться, умоляет. Он искал, искал! Пришел. Но тут же перед глазами вспыхивает фотография новостной ленты.
«Наконец-то Егор представил обществу свою невесту…»
Подношу руки к печке. Егор дергается и притормаживает сам себя. Я знаю, что он хочет сделать. Взять в свои ладони и согреть дыханием. Как делал раньше. И этот жест отзывается в душе щемящим чувством. Почему так сложно?
Молчу. Это он ведь хотел поговорить. Я тоже хочу задать свои вопросы. Не знаю, как. Вернее, не знаю, будет ли он честен. Хочу ему верить. Потому что… потому что не стал бы он искать и просить о разговоре, если бы ему было все равно. Или… или он боится, что я устрою скандал и опозорю его невесту—жену? Бросаю взгляд на руку. Кольца нет. Но это же ничего не значит…
Егор тоже молчит. Хмурит брови. И руль сжимает крепко. Хотя мы на месте стоим. Можно не держать. Нервничает?
— Я не знаю, с чего начать, Ксюш. — Наконец, прерывает молчание. — Так хотел прояснить и… и слов не могу подобрать. Вернее, могу, но не уверен, что сейчас тебе это надо.
Он вздыхает и утыкается лбом в сложенные руки. Так хочется провести по волосам, успокоить. Но теперь и я не знаю, нужно ли это ему.
— Расскажи, что тебе сказала бабушка, когда приходила? Ты же после вашего разговора резко пропала. Что она наплела?
— Ты сам разве не знаешь?
— Я хочу услышать тебя.
Мне нечего скрывать. Тот разговор, а точнее, монолог, намертво врезался в память. До всех пауз. Рассказываю, смотря в окно.
Я уже давно закончила, а Егор все молчит. Перевожу взгляд на него. Сжал зубы и уставился в одну точку. Тишину в салоне только надсадное дыхание Роя нарушает.
Вдруг Егор резко срывает машину с места. Глаза прищурены и внимательно наблюдают за дорогой.
— Егор… Егор, куда мы едем?
— Малыш, сейчас все увидишь. Не бойся. Мне… я тебе всё сейчас объясню, но не здесь.
Я не боюсь его. Странно, но нет. Знаю, что плохого не сделает. Только зачем ехать на ночь глядя куда—то, почему не объяснить, не сказать? Егор, конечно, человек действия. Но я… я не понимаю его.
— Если я не хочу ехать? — Говорю спокойно. На самом деле мне все равно. Тепло. Пахнет им. А мне хочется вдыхать этот запах и погрузиться в иллюзию, что у нас все, как прежде. Может быть, за меня говорят гормоны. Или усталость от всего.
Егор плавно съезжает на обочину. Мы уже прилично отъехали от деревни и поселка. Лес вокруг. Темнота. И только его машина.
— Ты ждешь от меня оправданий, наверное. Ответов. Я всё дам. Не просто дам. Я тебе докажу, что всё ложь. Кто—то заигрался. Сейчас скажу одно: нет никакой невесты. Нет. Не было никогда. Ты была и есть, Ксюш. Ты только.
— Правда? — Пусть мой голос звучит жалобно. Пусть даже я кажусь маленькой и наивной дурочкой. Пусть даже предаю сама себя. Но так хочется поверить.
— Правда.
Я слышу, что
