Малышка в руках дьявола - Евгения Сергеевна Паризьена
— Ниже наклоняйся. Будешь в следующий раз знать, как подносами кидаться. Неряшка!
— Знаешь, что? Чукча с кистью! — замахнулась веником, чтобы хорошенько ударить его по голове, как он исправил.
— Знаете. Я старше кудрявой грубиянки на десять лет. И пока она ревнует на пустом месте, соизволю ткнуть лицом, словно нашкодившего котёнка! — за шиворот повёл в другой зал, где трудился другой художник, а вспотевшая Эни была уже утомлена процессом.
Челюсть отвисла, получается сделала преждевременные выводы.
— Убедилась, вонючая самозванка? Я всего лишь объяснил ему с какого ракурса лучше писать портрет, и тут ворвалась одна дуреха, — прошептал на ухо, а у меня щеки покраснели от стыда.
— Всё равно вы бабник. Ясно вам?
— Ещё какой. Но вот только за свою жизнь не разрешал позировать ни одной натурщице. Многие пленили меня, но я так и не выбрал свою Музу! Все голые шедевры написаны другими мастерами, — шокировал данной новостью.
— Постойте, но раз в месяц устраиваете настолько жёсткий отбор. Зачем?
— Чтобы отобрать нормальных претенденток, бестолковая девка. Но возиться с ними, слишком большая честь. Я ценю настоящую красоту, созданную природой. Зубы не заговаривай, чтобы пол блестел, а не то передумаю и казню Карину, -оставил в гордом одиночестве.
Обеспокоенная подруга наведалась проведать, вдруг демон сорвётся с цепи.
— Слава богу никто не пострадал. Ты бы по аккуратнее ругалась с Гарибальди, он когда злой не ведает, что творит. Дай, хоть помогу! — налила она воду в ведро.
— Всего лишь припугнул. Представляешь, наш великий маэстро не написал ни одного холста с развратными девушками.
— Не верю. То есть как? — удивилась она, для нас обеих данная информация была шоком.
***
Близился день рождения Маруси, и на радостях я отправилась помогать прислуге, которая по приказу Густава должна была испечь черничный пирог. Благо самого доминанта не было в особняке.
— Натали, не принесёшь банку с вареньем из погреба?!
— Конечно, без проблем, — мило ответила домработнице, а сама спустилась в подвал. Иду по узкому коридору, замечая одну колоритную дверь, там в замочной скважине находился ключ.
Воспользовалась отсутствием злобного типа и распахнула её, и тут же испытала шок. На стенах висело десять картин, и на них была я. На одной моё улыбающееся лицо, на другой я беседующая с Альбиной. А тут просто поедала сладости. Боже, они великолепны. Касаюсь рукой первого холста, как вдруг раздается знакомый голос.
— Джонатан, где мои именные кисти? — зашёл в комнату Густав и уставился на меня.
— Здесь мои портрет-ты-ы… — едва не заикалась я. Вы ничего не хотите объяснить? Немедленно говорите!
Он побледнел, а потом…
Глава 69
Натали
Глаза демона полны ярости. Кто-то без спроса проник на его личную территорию. Но сейчас он вряд ли выкрутиться, настолько блестящие шедевры. Даже слов не в силах подобрать, как они трогают моё сердце.
— Тебе захотелось на тот свет, облезлая идиотка? Ни одна человеческая особь не имеет право посещать данную комнату. Я начинаю задумываться, а не запереть оборванку в подвале суток на пять? Уволю дворецкого к чёртовой матери. Бардак, а не особняк! — ускоренно прячет картины, не позволяя и дальше насладиться настолько совершенными работами.
— Это всё, что осмелитесь сказать, о великий Алессандро? Не желаете признаться?
— В чем признаться, неряшливое создание? — оторвался он от своих дел и молниеносно прижал к стене, насколько холодный взгляд, заставляющий моментально замёрзнуть. Нервно дышит, словно готов свернуть шею. Плевать, даже если мы разругаемся в пух и прах, но я добьюсь исповеди из его уст.
— Вы автор данных картин? Отвечайте! Говорили, что не нашли идеальную натурщицу, а тут целое разнообразие. Они божественны, впрочем, как и всё, к чему прикасается великий маэстро. Как так можно творить, — едва не обливаюсь горькими слезами. А он всё портит своими словами. Той жестокостью, с которой он привык относиться к людям, оставляя от них мокрое место.
— Размечталась. Думаешь я влюбился? Это в принципе невозможно, потому что в этой груди сердца нет! Оно умерло в тот момент, когда оказался в аду и каждый божий день проклинаю себя за то, что не сдох. Те крики из пыточной до сих пор в моей голове. Поэтому замарашка с самой неповторимой внешностью на свете не растрогает Дьявола. Хорошо, услышала, тупица? — буквально плевался ядом, а я желала снова ощутить те сладкие прикосновения его ароматных губ с нотами миндаля.
— Нет, оно есть. Вы настолько любите детей. Последнее готовы отдать. Монстр не бывает таким! — расстроилась и всё-таки пустила слезу. Порой общение с ним, сравнимо с кинжалом, который впивается в моё тело.
— Просто, покинь это помещение. Или завтра же казню всех девиц и приглашу других, и знаешь какая очередь выстроится. Потому что всем нужны деньги, власть, и популярность. Продажные шкуры! — казалось его глаза тоже промокли от слёз, он не в состоянии держать ситуацию под контролем.
— Но не мне. Я нуждаюсь в вашей любви. И не важно сколько средств будет за душой. Пусть вы бедны, но зато всегда рядом со мной, — я поняла, что безнадёжно в него влюбилась. И весь мой мир это Гарибальди с его пылким скверным характером, с теми угрозами, которыми ежедневно он устрашал других людей. Но на самом деле за чёрной маской жила другая личность, творец с кистью настоящего волшебника.
— Убирайся. Не советую мне доверять, ведь пока Дьяволу весело, он забавляется с ангелом, а после отрежет ему крылья! — оттолкнул, не в состоянии справиться с угнетающими мыслями.
Скрылся, не успела оглянуться, и те шедевры спрятал, не разрешая ещё раз насладиться настолько безупречным талантом.
***
До начала детского праздника всего час, а я всё никак не могу прийти в себя. Надеваю жёлтый парик, который идеально сочетался с платьем и угнетенно смотрю в зеркало.
— Маскарад удастся на славу. А почему такое поникшее настроение? — уточнила пришедшая Альбина.
— Обнаружила кое-что в подвале.
— Пыточную? — проявила она любопытство.
— Хуже, десять написанных портретов. И угадай, кто на них значится?
— Неужели ты? — опешила она от происходящего, нервно поставив пакеты на пол.
— Догадливая. Но вот наш многоуважаемый маэстро всё отрицает. Трус! — случайно испачкалась я в красной помаде.
— Ого! Густав посвятил тебе свои картины? Точно влюблен. Не зря же на каждом шагу шепчет про музу.
— Нет, Альбин, он просто издевается. Пронзает день ото дня моё сердечко острым кинжалом, — нанесла макияж, уныло рассматривая отражение.
— Гордый, никогда не признается. Но только призадумайся, столько холстов, и на них лишь ты! Вот это любовь! — размечталась
