Наталия Фелиз - Что такое любовь?
– Я завидую тебе, – равнодушным и совершенно безучастным тоном произнесла девушка. – Ты, наверное, думаешь, что богатые люди не имеют проблем? – вопрос был задан, но ответ для Николь был не важен, и она, переведя взгляд на Наталию, которая внимательно разглядывала её скульптурный профиль, ответила сама:
– Это так. Но если нищие знают только одну смерть, мы знаем две. И вторая намного хуже первой… Банкротство намного страшнее физической смерти…
Из глаз Николь вновь потекли слёзы, но она как будто не замечала их. Девушка и пальцем не шевелила, словно вся жизненная энергия покинула её. Необычно было видеть всегда красивую и роковую Николь размазанной по земле и глубоко несчастной, но Наталия сейчас хорошо понимала её и видела в ней своё отражение.
– А ты можешь не бояться этого, потому что ниже пасть некуда. Поэтому я завидую тебе.
От слов Николь у Наталии защемило сердце. Она почувствовала, как горло вновь сковывает в тиски, а к глазам подступают слёзы, и вновь перевела свой взор на слепящую голубизну неба.
Николь завидовала ей, потому что считала, что упала ниже, чем Наталия. Но правда состояла в том, что и Наталия была ниже, чем могла быть. Дно оказалось бездонным. В нём не было ярусов, этажей, этапов. Лишь пустота. И возможно она и Николь сейчас находились всего лишь на расстоянии вытянутой руки в одном пространстве, окутанные единой леденящей тьмой.
– Разве ты меня не видишь? Я рядом, – тихонько произнесла Наталия, будто боялась разбудить спящего ребёнка. – Не стоит мне завидовать. Сейчас я там же, где и ты.
Николь усмехнулась:
– То, что произошло с тобой – предсказуемо и было лишь вопросом времени. Всё дело в выборе… ты сделала неправильный выбор.
– Свобода выбора – это иллюзия, – грустно улыбнулась Наталия. – Мы думаем, что выбираем, а на самом деле выбирают нас. И тот, кто делает этот выбор, превращает нашу жизнь в ошибку, потому что она перестаёт принадлежать нам.
Некоторое время Николь молчала, как будто переваривая своим затуманенным мозгом сказанное, но вскоре она заговорила вновь, возвращаю голосу бывалую браваду и иронию:
– А я ведь хотела, чтобы вы с Ником расстались. Это ведь я была с ним в спортивном зале, и я попросила сообщить тебе, где искать Ника, и знала точно, что ты придёшь. Это был только первый пункт в моём списке. Я готовила ещё кое-что, но об этом случайно узнал Тони, и мне пришлось его устранить, – как ни в чём не бывало объяснила девушка, бросая на Наталию косой взгляд. – Ты меня ненавидишь, да?
– Не считай меня благородной и не думай, что я лгу тебе, но я не чувствую ненависти, – покачала головой девушка. – Я думаю, это потому что Балу сказал мне, что ты заслужила то, за что его исключили. И, наверное, ты заслужила то, что происходит с тобой сейчас.
– Тогда что интересно наделала ты в прошлом, за что расплачиваешься сейчас?
Наталия на минуту задумалась, но ответ напрашивался сам собой:
– За то, что боялась.
Наконец, Николь пошевелилась. Её спина оторвалась от стены, вторая нога поднялась вверх и также согнулась пополам. Девушка обняла руками колени, пряча заплаканные глаза в ниспадавших на лицо волосах. Некоторое время она тихонько сидела, не издавая ни звука. А Наталия продолжала сидеть рядом, ничуть не напрягаясь возникшей тишиной, как вдруг Николь подняла голову и посмотрела на неё своими глубокими синими глазами.
– Надо быть невообразимо сильным человеком, чтобы никто и никогда не догадался, насколько ты на самом деле слаба, – сказала Николь и вновь отвернулась. – А теперь уходи. Оставь меня одну.
Наталия не стала возражать. Она осторожно поднялась на затёкшие ноги и подошла к двери, но прежде чем уйти, ещё раз сверху вниз посмотрела на Николь, которая сейчас больше походила на всеми покинутого ребёнка. Она не шевелилась и ничего не говорила, казалась даже неживой. Но всё, чем она могла помочь Николь, она уже сделала – поверхностный разговор с глубоким подтекстом оказался спасением и для неё.
На крышу Наталия приходила, чтобы хотя бы на какое-то время забыться и смягчить жгучую боль в груди. Что и получила сполна, приняв на себя груз чужих переживаний. Больше её здесь ни что не держало. И как только Наталия вышла за дверь, в её груди вновь запульсировала собственная боль, в глазах заблестели накопившиеся слёзы, а за плечами расправил свои крылья страх, неотступно следовавший теперь за ней попятам.
* * *– Просто не верится, что такое могло когда-нибудь случиться, но я ошиблась, – произнесла Мари спокойным ровным голосом и, переведя глаза на молодого человека, добавила. – Я в тебе сильно ошиблась, Ник.
Была большая перемена и все учащиеся вышли насладиться лучами полуденного солнца, которое уже достаточно согревало своими весенними лучами, да свежей раскрывающейся листвой, которая с каждым днём становилась всё пышнее и зеленее. Некоторые просто прогуливались по извилистым дорожкам, но большинство удобно устроились на колючей молодой траве и медленно наслаждались обедом, да разговорами друг с другом. Серж, Мари и Ник тоже были в их числе, пока последний не приметил невдалеке весело щебечущих девушек младшеклассниц и не переключил всё свое внимание и обаяние на них. Тогда-то Мари, не раздумывая над своими помыслами и чувствами, решила побольнее кольнуть молодого человека… И, возможно, этого бы и не случилось, окажись рядом какой-нибудь другой мальчик для битья.
Мари сидела в совершенно расслабленной позе, удобно облокотившись о плечо Сержа. Какое-то время она без особого интереса наблюдала за улыбками и игрой в переглядки между младшеклассницами и Ником, который, казалось, вовсе не слышал то, что только что сказала девушка, но вскоре ей это надоело, и она заговорила вновь:
– Вы расстались уже как три недели. Вы почти не общаетесь, редко бываете вместе… Избегаете друг друга, – констатировала факт Мари, усмехнувшись в конце. – А сколько холода в улыбке, сколько печали в глазах… А ты ведь этого не видишь, да? Грустно.
Серж замер, увидев в глазах девушки вспыхнувший огонек, который обычно не предвещал ничего хорошего. А Ник, стреляя глазами в широко улыбающуюся ему крашеную блондинку, вовсе игнорировал надвигающуюся бурю. А Мари завелась не на шутку. Внутри неё ожил ядовитый чёртик, который не угомонится до тех пор, пока не доведёт свою жертву до исступления. Для Мари теперь стали важны лишь эмоции, но не удовлетворение своего желания, а выплеснутый вулкан Ника, который пока был совершенно спокоен. Только тогда она успокоится. Только тогда она почувствует себя счастливой. И девушка продолжила давить на больную рану.
