Татьяна Тронина - Роман с куклой
«Короче! Что ты предлагаешь, Вета?»
И тогда Ива, мужественно пропустив мимо ушей эту пошлую Вету, изложила свой план. Посоветовала чинить Даниилу Михайловскому всяческие препоны, исходя из местных особенностей – дабы тот, несолоно хлебавши, уехал обратно в Москву. «Он – столичная штучка… Привык к эксклюзиву. Сибарит… Ему много не надо – уж поверьте, я прекрасно изучила своего соседа! Покрутится у вас немного и удерет. Кстати, неплохо бы заблокировать на время канал его спутникового телефона…»
«Что?» Мадам Мигунова в вопросах техники была непроходимо тупой, как и все «конкретные» бабы. Ива растолковала ей, что Михайловский собирается приобрести спутниковый телефон, чтобы связываться в тайге с какой-то там геологической партией. Надо суметь заблокировать его телефон – и тогда Михайловский ни с кем не сможет связаться. Да, кстати, неплохо бы еще геологическую партию направить совсем другим маршрутом, чтобы писатель уж точно никак не смог с ней пересечься… Это ведь в силах губернатора? Сергей Евграфович сможет подключить к делу знающих людей?
Мадам Мигунова выразительно хмыкнула, и это Ива восприняла как положительный ответ.
На этом разговор благополучно закончился.
Конечно, Ива не была абсолютно уверена в том, что ко всем ее советам в далеких от Москвы сибирских землях прислушаются, но в том, что с женой губернатора Мигунова она разговаривала правильно – Ива не сомневалась.
Теперь эта тетка растолкует своему мужу, что и как надо делать! И он ее послушается, потому что всю свою жизнь был жалким подкаблучником…
Но все вышло не так…
Михайловский пропал. Мигунов перестарался?
Или Даниил действительно утонул в болоте?
Слезы опять подступили к горлу…
* * *Разумеется, ехать в Сибирь Ева не собиралась. Она поступила очень разумно – из Лапутинок прямиком направилась в Москву, нашла одно из приличных, очень известных детективных агентств и наняла сыщика. Вооружила его необходимыми сведениями, заплатила солидный аванс и велела хоть носом перерыть всю Иркутскую область, но Даниила Михайловского найти!
Сыщик – молодой, модный, очень стильный (легкая небритость, прикид от Хьюго Босса, обувь от Дольче и Габбана, туалетная вода от «Кензо», хронометр от «Ориент», стрижка от того самого стилиста, который стрижет еще и примадонну русской эстрады) – сразу попытался завязать с Евой отношения.
Но Ева откровенно отвергла его ухаживания (ну как же, купилась она на ужимки этой обезьяны, которая косит под Джеймса Бонда и Индиану Джонса одновременно!) и велела завтра же отправляться в путь. На душе ее было неспокойно, но уж больно солидным был послужной список модного сыщика!
Алекс (именно так тот просил себя называть, хотя, наверное, был наречен матерью просто и со вкусом – Алешей) на следующий же день отправился самолетом в Сибирь. Еще через день позвонил Еве и со сдержанным торжеством сообщил, что нашел ту самую гостиницу, в которой останавливался в мае ее муж, писатель Михайловский.
Потом, на третий день, с еще большим апломбом заявил, что узнал – Михайловский отбыл в некий староверческий поселок Шарыгино.
– Какой-какой поселок? – закричала в трубку Ева. – Впрочем, неважно… Что вы собираетесь делать дальше, Алекс?..
– Поеду в Шарыгино, что ж еще! – с веселой удалью закричал в ответ тот.
Ева с нетерпением стала ждать от Алекса вестей. Тот позвонил снова только через два дня вечером. На заднем фоне – шум, гул голосов, звон посуды, музыка… Такое впечатление, что Алекс был в каком-то баре или ресторане.
– Алекс, алло… Алло, что вы узнали? Вы ездили в Шарыгино?
– Нет.
– Что? Почему?
– Послушайте, Ева… Это невозможно! Я тут познакомился с кое-какими людьми… Классные ребята, кстати сказать… Так вот, они мне сказали, что ехать в те места – это чистое самоубийство! Все равно как ехать в джунгли Амазонки…
– Что? – растерялась Ева. – В каком смысле?
Шум, голоса, звон стаканов. «За тебя, брат!» – невнятные возгласы.
– В прямом! – наконец с суровой скорбью воскликнул модный сыщик. – Это же Сибирь, Ева, понимаете – Сибирь! Тайга! Словом, аванс я вам не верну… Послезавтра буду в Москве, принесу вам отчет.
– Так вы отказываетесь от работы?
– Ева, детка, я же сказал, это – ТАЙГА! – покровительственно-мягко повторил Алекс.
Еву начало колотить от бешенства. Тоже мне, профессионал! Модный сыщик! Индиана Джонс и Джеймс Бонд в одном флаконе!
– Ты урод, – сказала она.
– Ева, ну я вас прошу…
– Ты слизняк! – завопила она в трубку, уже совершенно не владея собой. – Ничтожество ты лощеное!
– Ева, вы не имеете права, я… – обиделся Алекс.
– Имею! – рявкнула она. – Мыльный пузырь – вот кто ты! – и бросила трубку.
Надо было обращаться к другому сыщику. Но некая мысль уже владела Евой. Мысль о том, что она сама может поехать туда, в эту самую загадочную Сибирь. Туда, куда ссылали декабристов и каторжных, в те места, которыми пугали иностранцев. Богатую, дикую Сибирь! Которую, если не изменяет память, завоевывал Ермак… Примерно так подумала Ева. Больше ничего она о Сибири не знала, поскольку прожила всю свою сознательную (ну и бессознательную тоже!) жизнь в Москве.
«Алекс просто дурак и лентяй… И ничего особенного в этой Сибири нет. Люди везде живут! Даже в дебрях Амазонки… Господи, да сейчас везде все окультурено – природы-то как таковой и не осталось!» – с досадой подумала она. На самом деле ее пугали не только незнакомые места, а и перелет на самолете.
Она вспомнила, как с Шурочкой Лопаткиной летела в Египет. О, позор! Как дрожала на взлете и обливалась холодным потом при посадке… Как во время нырков самолета в воздушные ямы рыдала у Шурочки на плече и давала подруге устные распоряжения, что та должна делать после ее смерти, – словно при авиакатастрофе Шурочка спаслась бы, а она, Ева, разбилась бы вдребезги… А те кошмары, которые преследовали Еву после этого «отдыха»? В них она умирала бесчисленное количество раз: сгорала заживо в самолете, тонула в нем в море, падала в ледяном вихре вниз вместе с отвалившейся хвостовой частью, планировала в кресле, пристегнутая, над скалами – прямо на острые горные вершины, задыхалась от недостатка кислорода, превращалась в сосульку из-за разгерметизации салона и т. д., и т. д., и т. д…
Но в этот раз Ева решила плюнуть на все свои страхи, – вероятно, из-за того, что сильно разозлилась. Разозлилась сразу на всех – на пижона Алекса, на Иву с ее тайной ненавистью, на Толика с его тайной любовью, на Веру Ивановну с ее многочисленными и загадочными болезнями, на себя со своими страхами. И больше всего – на мужа, вздумавшего пропасть без вести непонятно где.
