Сердце Гудвина - Ида Мартин
Я попробовала заглянуть за дверь, но он прикрыл ее.
– У тебя кто-то есть?
– Давай потом.
– Неприятности из-за Мартова? Он написал на тебя заявление в полицию? К тебе пришли его родители? Просто скажи: да или нет. Ты пообещал рассказать, что случилось, и я имею право знать.
– Мартов тут ни при чем. Я ему ничего не сделал, и руку он сломал сам, по дури. Стукнул кулаком о стену. В общем, ты иди! – Он развернул меня за плечи. – Я тебе напишу.
– К тебе приехали родители? – предприняла я еще одну попытку.
– Нет, – быстро поцеловав меня, он исчез в ломбарде, щелкнул замок.
Час от часу не легче. Что могло произойти, чтобы за какие-то полчаса он отказался от встречи, о которой сам столько просил? Возможно, это что-то очень личное, о чем я и догадываться не могу. Что я о нем знаю? Совсем ничего. Я даже бабушку его не видела, только слышала из-за двери. И этот ломбард – единственное, что обладало определенной степенью достоверности.
В воскресный день шоссе не было столь сильно загружено, как в будние дни, и машины проносились по нему, набрав скорость. Рекламный плакат на автобусной остановке с изображением жертвы домашнего насилия обнадеживающе сообщил, что «выход есть», а проходящий мимо меня подросток, пересказывая своему другу какой-то сюжет, интригующе предупредил: «А вот теперь начинается самое главное!»
В маленьком магазинчике, куда мы заходили с Ершовым после школы, я купила мороженое и неторопливо побрела домой. Спустилась в подземный переход и неожиданно испытала дежавю. Прохладный, освещенный утренним солнцем тоннель, эхо шагов, два неясных молчаливых силуэта, движущиеся навстречу. Картинка как из далекого полузабытого сна.
Силуэты приближались, ощущение узнавания усилилось, но уже по-другому. Фигуры остановились передо мной.
– Привет, – сказал Матвей. – Какими судьбами?
– Гуляю, – ответила я. – А вы почему не готовитесь?
– Мозги проветриваем, – отозвался Степа, – закипают уже.
– Молодцы! Желаю завтра удачи.
– Спасибо, и тебе.
– Ты про Мартова слышала? – спросил Матвей.
– Да. Ужасная несправедливость.
Они переглянулись.
– Как дела у Ксюши? – Оболенцев неприятно усмехнулся.
– Все отлично. Нас математика не волнует.
– А что волнует? – Степа снова как-то неоднозначно покосился на Оболенцева.
И тут я вспомнила про взломанные странички и его шантаж со скрином Ксюшиной переписки.
– Твой подлый поступок волнует. Зачем тебе понадобилось нас ссорить?
– Ты о чем? – Степа принял невинный вид.
– Я все знаю, не нужно придуриваться.
– И что же ты знаешь? – Матвей смотрел на меня с пренебрежением.
– Знаю, что вы нарочно над ней издевались. Оба! Сказать, что это омерзительно, – ничего не сказать, но я понимаю, что вам пофиг и вы прекрасно знали, что делали. Другой вопрос – наказание. И оно будет, не сомневайтесь.
– Пфф, – фыркнул Росс. – И как же ты нас накажешь?
– Может, и не я, но в этом мире все взаимосвязано, любое действие имеет последствия. В том, что вам прилетит ответка, я не сомневаюсь, а когда прилетит, вспомните этот наш разговор.
– Ой-ой! – Степа изобразил испуг. – Теперь ты нас проклянешь, да?
– Черт! – подыгрывая ему, вскинулся Оболенцев. – Мы же забыли, что имеем дело с экстрасенсшей и предсказательницей. Прости нас, Алиса, мы больше так не будем. Только не насылай на наши головы страшные вселенские кары.
Они оба громко расхохотались, и эхо разнесло этот хохот.
– Придурки, – огрызнулась я.
– А вы шлюхи, – выдал Росс с вызовом.
После такого заявления я настолько растерялась, что не смогла ничего ответить. Тогда они просто обошли меня и растворились в солнечном сиянии с другой стороны.
Ксюше я ничего не сказала. Любое упоминание имени Оболенцева могло расстроить ее до слез. Оставшееся время до вечера мы все-таки потратили на подготовку к математике, хотя и не собирались. Однако Рома настоял и даже заставил нас решить несколько тестов.
Мартову я звонить не стала. Он сам прислал сообщение, что должен сказать мне нечто важное, и даже хотел зайти, но я отказалась, сославшись на подготовку к экзамену. Странным образом во мне боролись два несовместимых переживания: обида и чувство вины, каждое из которых в равной степени противилось общению с ним.
Ершов не объявлялся. Я терпеливо дождалась восьми часов и написала ему сама, однако он не ответил, а когда позвонила с Ксюшиного телефона, оказался недоступен.
На следующее утро, пожелав друг другу удачи, мы с Ромой разошлись возле подъезда. Сдавать экзамен предстояло в разных школах. Нам надо проехать несколько остановок на автобусе, ему – в другую сторону на метро.
В чужой школе мы с Ксюшей попали в разные классы. Из наших со мной сдавал только Веня Шалаев, но сесть вместе нам тоже не дали.
Все было очень строго и муторно. Учителя, дерганые и нервничающие не меньше нас, проводили инструктаж: как выйти в туалет, попить водички, поменять ручку, достать носовой платок. За шпаргалки, разговоры, телефоны предполагался «расстрел на месте». Эта суета будоражила и не давала сосредоточиться. Получив свой вариант, я несколько минут тупо сидела, уставившись на задание: «На день рождения полагается дарить букет из нечетного числа цветов. Тюльпаны стоят 30 рублей за штуку. У Вани есть 500 рублей. Из какого наибольшего числа тюльпанов он может купить букет Маше на день рождения?»
Интересно, а сколько было тюльпанов в букете Гудвина? Уж точно не пятнадцать. Наверное, три раза по пятнадцать. Если так, то Тиму пришлось неплохо потратиться на меня, с учетом того, что один тюльпан возле метро стоил не тридцать, а пятьдесят рублей. Интересно, а Мартов участвовал в покупке букетов или всего лишь оставался наблюдателем? Тряхнув головой, я вернулась к тесту.
«Если в маршрутном такси заняты все места, оно трогается от остановки. Выберите утверждения, которые следуют из приведенных данных.
1) Если в маршрутке есть свободные места, то она не трогается.
2) Если маршрутка продолжает стоять, то в ней остались свободные места.
3) Если на каждом месте маршрутки сидит пенсионер, то она трогается от остановки.
4) Если маршрутка отъехала от остановки, то в ней заняты все места».
Импликация. Кажется, так назвал это условие Тим. Из посыла вытекает следствие.
Если Ершов со вчерашнего дня не объявился, то сделать этого не смог. Если Ершов со вчерашнего дня не объявился, то сделать это не захотел. Оба предположения могли быть одновременно верными. Однако в любом случае с момента моего разговора с ним возле ломбарда что-то изменилось. И это было столь же очевидно, как и отсутствие связи между свободными местами в маршрутке и пенсионерами. Вот только моя задачка была намного сложнее и запутаннее.
Найдите значение выражения, найдите корень уравнения, установите соответствие между неравенствами, определите вписанный угол…
Ответы, казалось, выплывали из ниоткуда. Я заполняла тестовый бланк с поразительной для себя скоростью, закончив все задания раньше времени.
С Ксюшей встретились на улице. Она – всклокоченная, с очумевшим взглядом и трясущимися руками, но довольная и радостно-возбужденная, а я – все еще задумчивая и загруженная, но не математикой. Самый тяжкий груз последнего года был сброшен, и независимо от результатов экзамена мне должно было стать легче, однако счастье освобождения ощутимо омрачалось исчезновением Ершова. Выслушав Ксюшины бурные эмоции по поводу попавшихся ей задач, я тут же потребовала у нее телефон. Однако Ершов был все так же недоступен, и рой дурных предчувствий сгустился вокруг меня еще сильнее.
– Поехали к нему! – предложила я Ксюше. – Нужно проверить, все ли в порядке.
– А как же обед?
Еще утром мы договорились с Ромой и Носовой отправиться после экзамена вместе в кафе и отметить его сдачу хорошим обедом.
– Зайдем к Кеше, а потом в кафе.
– Наверняка он еще на экзамене, – откликнулась Ксюша без особого желания.
– Тогда я успокоюсь.
– Перестань. Ну что может случиться с Ершовым? Напился, укурился и проспал?
– Не знаю, но он не такой, чтобы проспать.
– Такой-такой! Ты его идеализируешь. Ослепла от любви и отказываешься замечать очевидное.
– Даже если проспал! Если он сейчас же что-то не придумает, второго шанса у него не будет. Это Мартову по справке резервный день дадут, а если просто прогул, то сдавать только на следующий год.
Ксюша закатила глаза.
– Мне кажется, ты все усложняешь.
– Считай, что у меня нехорошее предчувствие, а правило номер один, как и все прочие, больше не работает. – Я строго посмотрела на подругу, и она будто между делом схватилась за телефон.
– Гляди-ка, Ромка тоже отстрелялся. Сообщение прислал. Кажется, доволен. Сейчас спросим у него про Ершова.
Не дожидаясь моего согласия, она позвонила брату. Рома сказал, что Кешу не видел, но это, скорее всего, потому, что их, как и нас, развели по разным
