Научи меня дышать (СИ) - Вэйл Кейт
Если не считать того, что я готов ее придушить за отсутствие всякого такта. Сегодня утром она ломилась ко мне в квартиру и пыталась вытащить на совместный завтрак. Только после грозного хлопка перед ее любопытным носом, до сестры дошло, что она здесь лишняя.
— Тогда в чем дело? Ты говорил, что вернешься раньше.
— Все изменилось.
Я не знаю, как сказать другу, что теперь мне придется жить на два континента, чтобы не загубить дело всей своей жизни и в тоже время не потерять Миру.
— Ничего не понимаю, — рассеянно произносит он. — Ты же помнишь про нашу выставку? Я уже договорился с общиной в Южном Бронксе, также семьи, проживающие там на протяжении нескольких поколений, готовы дать интервью, чтобы привлечь внимание к проблемам…
— Майк, — обрываю я его. — Я все это прекрасно знаю. Тебе надо убедить в этом не меня, а местные власти.
— Тогда вернись и помоги мне с этой проклятой выставкой! — его голос звучит резко. — Ты все бросил и уехал.
— Я закрыл свои дела и сделал то, чего не мог на протяжении многих лет — вернулся домой и не хочу уезжать!
Слова слетают слишком быстро, громко, правдиво.
— В каком смысле «не хочешь уезжать»? Богдан, вся твоя жизнь тут. Студия, съемки.
— И на этом все.
Это звучит слишком убого, но это правда. Кроме работы в Нью-Йорке меня ничего не держит.
Мира входит в комнату и нахмурившись смотрит на меня. Одними губами говорю ей, что все в порядке, пытаясь убедить в этом нас обоих. Она слабо кивает и просушивая волосы полотенцем, крутит в руке брошурку с доставкой. Со вчерашнего вечера мы так и не выходили из квартиры и оба проголодались. Так как я осилил только покупку некоторой мебели, в холодильнике шаром покати. Я киваю и Мира молча уходит, облаченная в мою футболку, доходящую ей до середины бедра.
Свешиваю с кровати ноги и прижимая телефон к уху, опираюсь на колени локтями. Я устал слышать от каждого, где мое место. Сестра кричит, что я должен остаться здесь, потому что тут моя семья. Майк требует моего возвращения только потому что ему нужно отснять материал. Я должен стать примерным сыном, отличным фотографом. Тем, кем меня хотят видеть окружающие.
И впервые за всю свою жизнь я задаюсь вопросом, а кто я же на самом деле? Чего хочу?
Я оборачиваюсь на звук шлепающих босых ног по полу. Мира садится на кровать, перекидывает влажные волнистые волосы на одну сторону и со смущенной улыбкой смотрит на мои губы. Моя футболка задралась чуть выше бедер, открывая вид на светлую нежную кожу, украшенную татуировкой пиона.
Я хочу быть с ней.
— Я прилечу за три недели до выставки. За это время я успею отснять материал и все подготовить.
— Ты кого-то встретил? — усмехается он. — Господи, поверить не могу, что ты рушишь свою жизнь из-за какой-то девушки.
Мы любим подначивать друг друга. Я не устаю шутить, что он стал подкаблучником, который лишний раз не может выпить пива, не спросив перед этим разрешения у жены, а Майк постоянно напоминает, что к пятидесяти мое мужское достоинство перестанет работать из-за количества женщин, побывавших в моей постели. Но эта грань четко сохранялась. По крайней мере до недавнего времени.
— Слушай, мы оба знаем, что ты не создан для отношений. У тебя уже был опыт с Таней, и мы оба помним к чему все привело. Но если эта цыпочка так уж хороша, то возьми ее с собой. Один только квартал Манхэттена покажется ей сказкой, по сравнению с вашей дырой.
— Не то чтобы тебя это как-то касалось, но следи за языком, — цежу я сквозь зубы.
Мне приходится напомнить, что циничная задница на том конце телефона — мой друг, который поддерживал меня на протяжении многих лет и я не могу просто послать его.
— Приятель, успокойся, — отшучивается Майк. — С каких пор ты стал таким серьезным? Ты сам говорил, что любовь — не для тебя.
— Так же, как и ты, когда-то заявлял, что важнее карьеры ничего нет. А теперь живешь в спальном районе и тратишь на дорогу до редакции два часа.
— Ладно, извини, я перешел грань, — миролюбиво произносит он. — Просто я тебя не понимаю. Ты так стремился к тому, чтобы утереть нос своему отцу, а теперь идешь на попятную.
— Возможно, у меня появилось то, чего у него никогда не будет.
— И что же?
— Шанс не пустить свою жизнь на самотек. Я приеду за три недели и если хочешь, чтобы выставка состоялась, не будь полным придурком.
Сбрасываю вызов и откидываю телефон на кровать. Повернувшись к Мире, натыкаюсь на ее обеспокоенный взгляд.
— Студия требует внимания?
— Нет. Обсуждали некоторые моменты по предстоящей выставке, — облокачиваюсь на локоть и притягиваю Миру к себе.
Она кивает и с задумчивым взглядом проводит ладонью по моей щеке.
— Эй, — перехватываю ее руку и переплетаю наши пальцы. — Всего пара недель, и я снова буду доставать тебя пошлыми шуточками.
— Моя любимая часть дня, — она драматично закатывает глаза. — Мне надо съездить домой и взять что-нибудь из одежды.
— Меня вполне устраивает как на тебе сидит моя футболка.
— Она гораздо удобнее кожаного топа, — улыбнувшись, Мира переводит взгляд на одежду, валяющуюся на полу.
— Эту штуку ты точно больше не наденешь, — бормочу я. — Только если в виде приватного выступления.
Видимо, во мне проснулся собственнический инстинкт. А впрочем плевать, я не хочу, чтобы кто-то еще видел то, принадлежит мне.
— Вика права: ты стал таким нервным.
— Так ты теперь на стороне моей взбалмошной сестрицы?
— Иногда. Все же мне нравится смотреть на то, как ты сходишь с ума, — она беззаботно пожимает плечами и невинно улыбается.
— Ты все для этого делаешь.
Притягиваю ее к себе и целую. Прикусываю нижнюю губу, слегка оттягиваю и чувствую, как тело Миры постепенно расслабляется. Ее руки блуждают по моей спине, сжимают плечи и во мне просыпается желание. И все же мысль о том, что скоро мне придется уехать и оставить Миру одну, не дает мне покоя.
— А сели серьезно, то ты можешь поехать со мной.
— В смысле в НьюЙорк? — в ее голосе замешательство.
— Да. Почему нет? Часть материала у меня уже готова, останется съездить в парочку районов, но это займет не так много времени. А вечером устрою тебе экскурсию.
— Звучит многообещающе.
— Просто подумай, — касаюсь рукой оголенного бедра, провожу ладонью вверх и поддеваю указательным пальцем тонкое кружево черных трусиков.
Мира закусывает губу и бросает на меня томный взгляд. Ее щеки покрывает легкий румянец, когда я наклоняюсь и целую ее живот поверх футболки, одновременно стягивая нижнее белье.
— Возможно, у тебя есть шанс меня убедить, — шепчет она и выгибает спину, когда я нависаю над ней и медленно обвожу возбужденную плоть пальцами.
Я вновь погружаюсь в нее и обладаю. Заставляю шептать мое имя и сбиваться дыхание.
Мира дает мне почувствовать настоящее.
Глава 42
Мира
— Это точно моя дочь? Не обман зрения? — мама с прищуром смотрит на меня.
Я фыркаю, достаю из коробки стопку книг и кладу на стеллаж.
— Ты сама говорила, что мы все от тебя скрываем, а когда я говорю, что теперь мы с Богданом вместе, ты смотришь на меня также как на папу, когда он предложил тебе совместный прыжок с парашютом.
На ее губах появляется улыбка. Сначала робкая и неуверенная, а через пару секунд она перерастает в самую счастливую улыбку, которую я когда-либо у нее видела. Глаза становятся мокрыми от слез, и она делает глубокий вдох, чтобы перевести дыхание.
— Мам, ты серьезно собралась плакать?
— Я имею на это полное право, — она отмахивается от меня и промакивает глаза краем полотенца, свисающего с плеча.
Мама выходит из дверного проема, соединяющего гостиную с их папой спальней и заключает в такие крепкие объятия, что я не могу сделать вдох. Аккуратно провожу ладонью по ее спине и отвечаю с не меньшим трепетом.
Родители переехали несколько дней назад и теперь я с утра до вечера нахожусь у них, помогая разбирать вещи. Я знала, что долго не смогу скрывать от них наши отношения с Богданом. Да и зачем? Если в моей жизни появилось что-то постоянное и то, что делает меня счастливой, то я хочу разделить это с ними. Они сделали для меня намного больше, чем кто-либо и я на протяжении долгого времени не ценила этого.
