Она моя зависимость - Мария Николаевна Высоцкая
– Если ты сейчас ответишь…
– Это важный звонок, – прикладывает телефон к уху.
– А мы для тебя важны? – ору так, что абонент на другом конце линии тоже явно это слышит. – Ответь!
– Важны, – поворачивается, опуская руку с телефоном, – очень важны. У меня проблемы на работе. Серьезные проблемы, Еся. Все не так гладко, как я ожидал. Я не хочу втягивать во все это и тебя, понимаешь? У меня никого нет. Мне нужна только ты.
Делает шаг ко мне, потом еще один и еще.
– Я тебя люблю. И Майю. Знаю, что обещал другое, но у меня не получается, пока не получается… Я все тебе объясню. Вечером. Ладно? Пожалуйста. Мне правда срочно нужно уехать. Это важно.
– Важнее, чем жена и ребенок? – продолжаю давить.
– Нет. Конечно нет, просто…
– Я поняла. Давай, пока.
– Есь…
– Что, Андрей? Чего ты хочешь от меня? Прости, но твоих слов теперь стало как-то маловато. Я тебе не верю. И я не знаю, что ты должен сделать, чтобы я поверила.
– Ладно. Пусть так. Просто думай о себе, о Майе. Не плачь и не доводи себя из-за меня. Я знаю, ты можешь. Но не нужно. Я этого не стою.
Он говорит, глядя мне в глаза. В заплаканные красные глаза. Крепко сжимает плечи. Держит. Если б не держал, я бы давно упала на пол от переизбытка чувств. Не самых позитивных, к сожалению.
– И да, моя мать тебя больше не побеспокоит. Я забрал у нее все ключи. Без твоего согласия она на территорию дома больше не попадет. Не плачь.
Ему снова звонят.
Андрей помогает мне присесть на стул. Пока разговаривает по телефону, пару раз матерится.
– Я все расскажу, – целует в макушку. – Вечером.
– Почему вечером?
– Это долго.
– В двух словах.
– Шахманов оказался не очень честным человеком. Но я почти все уладил. Тебе не о чем беспокоиться.
Он уходит. Оставляя меня сидящей на стуле с головой, которая вот-вот лопнет.
Проблемы на работе…
Сползаю на пол, придерживаясь за крышку стола.
Может быть, действительно все так плохо? Могу ли я верить ему после всего? Если да, то кто та девка, которую он сажал в машину?
Мозг разгоняет мысль за какие-то доли секунды, но довести все до абсурда не успевает. Майя начинает рыдать. Ее громкий голосок прорывается через динамики радионяни, и я несусь наверх, чтобы покормить или перепеленать ребенка.
До обеда хожу в раздумьях.
Мне хочется ему поверить. Очень хочется. Но, как теперь это сделать, я просто не представляю. Думаю про эти «проблемы на работе», и все равно передергивает. Ощущение лжи никуда не исчезло.
К двум решаю успокоиться и позвонить Андрею, раньше мы по сто раз на дню созванивались, последний месяц подобное общение сократилось в разы.
– Привет, – стараюсь говорить бодро. – Не отвлекаю?
– Нет. Подожди минутку, я сейчас.
Он кому-то что-то отвечает. Смеется. Молчит.
Поглядываю в окно, а потом… потом вздрагиваю от женского голоса.
Такого писклявого, натягивающего нервы до предела голосочка.
«Андрей, ну ту идешь? Машина приехала. Я не собираюсь тут оставаться. Убогое место».
Вот то, что я слышу.
И самое поганое, что это не слуховая галлюцинация. Он, кажется, что-то отвечает, но я настолько подвисла, что вместо слов в моих ушах шум.
– Есь, я освобожусь к шести, – кажется, уже мне.
– А, да. Хорошо, – киваю в такт своим словам. – До вечера.
Сбрасываю вызов.
Долго смотрю в одну точку. Наблюдаю за секундной стрелкой и, когда она в очередной раз достигает цифры двенадцать, рывком поднимаюсь с дивана.
Быстрым шагом поднимаюсь по лестнице. В спальне достаю чемодан, складываю в него самые необходимые Майе вещи, лекарства. На себя надеваю спортивный костюм. Куртку бросаю в небольшую дорожную сумку.
Проверяю баланс на карте. На месяц точно хватит.
Вытаскиваю дочь из кроватки и вызываю такси.
Пока машина в пути, переодеваю ребенка в уличное и, засунув в одно ухо наушник, звоню Оле. Своей двоюродной сестре по линии мамы. Она живет в Питере. Мы с ней редко общались, но сейчас она единственный человек, который меня поймет. Потому что Олька пережила предательство похлеще.
Потому что Алинка в конечном итоге расскажет матери, а та непременно ткнет чем-то вроде: я же говорила. А мне…мне просто нужно подумать и успокоиться.
– Еся? – слегка заспанный голос становится неожиданностью. Я задумалась.
– Привет. Оль, ты сейчас в Питере?
– Да, но уже на чемоданах. Домой возвращаюсь. У отца сердце, да и вообще…
– Слушай, можно я к тебе приеду? Только так, чтобы никто не знал из наших.
– Что случилось?
– Муж, кажется, изменяет…
– Козел. Я утром буду дома. Так что жду.
– Адрес точный сбрось мне, хотя… я новую симку куплю, и договоримся.
– Хорошо. И ты… ты держись. Все хорошо будет, – звучит уже менее уверенно.
Сбрасываю звонок. На телефон приходит оповещение о прибывшем такси.
Аккуратно беру Майю, чемодан и спускаюсь в гостиную.
Телефон оставляю там же на столе, прежде чем покинуть этот дом.
* * *
В многомиллионный раз смотрю на темный экран наспех купленного телефона, чуть крепче сжимая его пальцами.
Майя спит. Соседкой по купе оказалась деликатная и очень молчаливая женщина. И, честно говоря, меня это радует. Что я бы сейчас точно не пережила, так это вопросов, куда я еду с таким крохотным ребенком и зачем.
Поезд прибудет через час. Мы были в пути всю ночь и половину дня. За это время я едва смогла подремать. Постоянно казалось, что дочь сейчас раскапризничается, а попутчица закатит глаза. Как в различных видеороликах, где мамочкам советуют оставлять своих орущих детей дома и не брать с собой в поездки.
Но даже это не было самым ужасным. Я боялась даже допустить мысль о том, что телефон взорвется громкой мелодией и на дисплее высветится номер Андрея. Простые цифры, заученные наизусть.
Но нет, ничего из вышеперечисленного не произошло. Мы просто добрались до пункта назначения.
В купе заглянула проводница, предупредила, что через пятнадцать минут прибытие. Попросила сдать белье. Поезд остановился на перроне. Олька постучала в наше окно, а у меня чуть сердце в пятки не ушло.
Кажется, паранойя теперь мое второе имя.
– Может быть, вам помочь? – басистый голос над ухом заставил
