Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых) (СИ) - Лесневская Вероника

- Грозно, - хмыкает Береснева, но тут же ее лицо вновь ожесточается. – Не отходи от темы разговора. Что ты натворил?

- Ребенка от другой, - выпаливаю на выдохе.

- Да когда успел? – руки в груди прижимает. И я беспокоюсь, не стало бы ей дурно. - Ты же бесплодный. До болезни нагулять успел? Вот не удивлюсь!

Еще одна! У Бересневых в крови – не доверять мне?

- Никого я не… - раздраженно начинаю, но понижаю тон, - не нагулял. Случайно вышло. В вашей клинике шесть лет назад, - Береснева меняется в лице, становится задумчивой. – Видимо, ЭКО сделали не только Агате, но и этой… - щелкаю пальцами, на нервах опять имя забыв. – Подруге ее… Лоре! – вспоминаю, наконец.

- А-а-а, - выдыхает Алевтина с облегчением, а я хмурюсь еще сильнее. – С чего ты взял, что ее сын от тебя?

- Тест ДНК показал наше родство. Я всех потенциальных детей проверял, - коротко рассказываю ей о наших с Агатой «приключениях». – Положительные результаты получил на Макса и Ксюшу, - улыбаюсь, оглядываясь на дверь, ведущую во двор, где тройняшки гуляют. Сквозь деревянное полотно едва различим их смех. – И на Алешку тоже плюс.

- Ясно, - сглатывает она. Делает паузу. Мучительную. - Надеюсь, криворукость и рассеянность по наследству не передается, - неожиданно выпаливает.

- Что? – недоуменно поднимаю брови.

- Не знаю, как ты тест проводил и какие образцы сдавал, но Алешка сто процентов не может быть твоим, - чеканит убедительно. - Лоре ЭКО делали от донора. Я ее вела и точно знаю, что материал из базы. Более того, твой «идеальный генофонд» полностью был использован для Агаты и ни к кому больше попасть не мог, - расслабленно откидывается на спинку кресла. Стреляет в меня победным взглядом, а я не способен до конца осознать ее слова.

- Уверены? – от шока перехожу на хрип.

- Конечно, - без тени сомнения отвечает. – Я все лично контролировала. Да и материал твой неучтенный. Я попросила не регистрировать и не вносить его в базу. Рисковала должностью, применяя его на Агате. Но это того стоило, - широко улыбается.

Будто в подтверждение ее слов в гостиную влетают тройняшки, окружают нас.

- Папочка, Васька мою куклу испачкала, - жалуется Ксюша и бежит ко мне, забираясь на колени.

- Покупаем, и будет как новенькая, - подмигиваю дочери и по носику щелкаю. – А для Васены у меня другая кукла есть, - хитро улыбаюсь.

Кивком указываю на пакет возле стола, который я намеренно не отдал сразу Ваське. Сомневался. Но по ее поведению вижу, что она тянется к девчачьим игрушкам, хоть и строит из себя пацанку.

- Правда, что ли? – ахает она. – Но я вообще-то кукол не люблю, - опомнившись, показывает язык сестре. Наперекор ей действует.

- Жаль, зря я выбирал, - имитирую обиду.

- Ла-адно, - тянет, а сама, закусив губу, подарок потрошит. – Только ради тебя, пап.

Достает из коробки куклу в красном автомобиле. Дерзкую, яркую, как сама Васена. Восхищенно рассматривает набор, хихикает. Подбежав ко мне, забирается на диван, и в щеку меня чмокает.

- Девочке моей о своих догадках глупых ни слова! – поучает Береснева, отвлекая от детей. - Если сам с Лорой не был… - произносит одними губами, покосившись на внуков.

- Да нет же! – рычу так, что Ксюша подскакивает. Обнимаю ее, усаживаю рядом с довольной сестричкой и подзываю Макса.

- Тогда неоткуда другим детям взяться, - отмахивается Береснева.

- Все равно не понимаю, - выдыхаю тяжело. - Я сдавал материалы Макса, Ксюши и Алешки в один день. Мы тогда вместе на чай к Ларисе заходили, - замечаю, как вытягивается Макс. И стараюсь говорить тише. - Все, что смог раздобыть, в лабораторию принес. Но они только платочки взяли. Заверяли, что достаточно. В итоге, тянули вечность, так еще и перепутали все, судя по результатам.

- Человеческий фактор, - пожимает плечами Береснева.

- Папа Адам, а зачем тебе платок Алеши? – украдкой интересуется Макс.

Жмется ко мне, в лицо черными агатами заглядывает, а я застываю. Мне показалось?

- Как ты меня назвал?

Я привык слышать теплое «папочка» из уст близняшек. Но Макс всегда особняком держался. Не признавал меня.

- Ты платок Алеши себе тоже на память хотел забрать? – повторяет с нажимом.

Подумать только! Он мой наследник. Сын, о котором я так мечтал, а повадки Бересневские. И характер Агаты. Маленький ревнивец. Но я и рад видеть в нем черты любимой женщины.

- Да не нужен он мне, не бери в голову, - чмокаю его в черную макушку.

- Ну, я так тогда и подумал. Что ты перепутал что-то, - выдыхает с улыбкой. - У нас с Ксюшей платки попросил. На память, - еще раз подчеркивает. - А у Васьки-то забыл.

- Что? – заподозрив неладное, пристально в глаза ему смотрю. – И?

- Ну, у меня с собой как раз был. Мы же в тот день в ее палате пиццу ели. И когда от мамы все прятали, Васька вытерлась и мне в карман свой платок сунула, - лепечет, ковыряя новые часы. – Я потом вспомнил и тебе его положил у тети Ларисы. Вместо Алешкиного. Ты же только нас троих любишь, да?

- Хм, - теряюсь на секунду. Но, одумавшись, соглашаюсь быстро. – Конечно, только вас люблю. А ты, оказывается, ревнивый, как мама? – усмехаюсь, изучая Макса.

- Та-ак, а вот зрение плохое может быть наследственным, - вклинивается Береснева.

- Давайте без издевательских намеков, - закатываю глаза. Невыносимая, как Агата. Только концентрированная.

- А как иначе? – всплеснув ладонями, смеется. - Ты результаты читал вообще? Не видел, что там пол указан?

- Да я код глянул и процент. Удалил письмо сразу же, чтобы Агата не обнаружила, - признаюсь, Макса по макушке поглаживая.

- Зря. Она бы внимательнее его изучила. И быстрее заметила бы ошибку, - важно постановляет Береснева, а я дураком себя чувствую. - Хотя тебе полезно понервничать, многодетный папа.

Шикает на меня, чтобы я ничего лишнего не сказал. И жестом за спину указывает. Обернувшись, встречаюсь взглядами с отцом Агаты.

Я переживу этот ужин?

- На спорткар обратно пересел? – вместо приветствия спрашивает. Укоризненно, обвиняюще, будто я от детей отказался, когда неповоротливую мазду в гараже оставил.

Важно подходит, сложив руки в карманы. Сканирует меня, будто в мозг забраться хочет.

- Пап, ты обещал, - вступается за меня Агата.

Подмигиваю моей девочке. А она мило улыбается в ответ, хоть и до сих пор волнуется из-за нашего незаконченного разговора. Который вдруг потерял всякий смысл. Скелет из шкафа самоустранился, камень с души слетел, и теперь ничего нам не мешает быть вместе.

Разве что ее хмурый отец, который невзлюбил меня с первой встречи.

- Да, сегодня я на спорткаре, - нагло подтверждаю. – Решил, что это символично – приехать на машине с автографом моих детей, - намекаю на сохранившийся рисунок на крыле. – К тому же, спорткар развивает отличную скорость. А я спешил… - выдерживаю пару секунд, - …попросить у вас руки вашей дочери.

Иду ва-банк, и это срабатывает. Отец Агаты растерянно открывает рот, а она сама с трудом слезы сдерживает. Моргает часто, влажными ресничками хлопает. Тройняшки к нам подлетают в тот же миг, словно поддерживая, и с интересом следят за каждым моим действием. И только старшая Береснева после нашей задушевной беседы больше ничему не удивляется.

- Адам? – слабо сипит Агата.

- А, да, - достаю колечко из кармана. Я подготовился к этому вечеру. Некуда тянуть. – Ты же согласна, я надеюсь?

Беру ее дрожащую ладонь, поглаживаю безымянный пальчик.

Моя. Скоро станет таковой официально. Не верится. В то, что меня угораздило попасть в кандалы брака. Более того, сам их радостно на себе защелкиваю.

- Ты сказать мне о чем-то хотел, - Агата руку убирает. Бровки сводит.

Слышу глухое покашливание будущей тещи и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. И так весь на нервах, а тут она еще гиперопекой раздражает. Причем контролирует и меня, и Агату. Благо, отец «сошел с дистанции». Внимательно наблюдает за нами, но не вмешивается. Молча дает добро.