Любовь без страховки (СИ) - Князева Марина

И от его «принцесса» сердце заходится в бешеном ритме, напоминая, что так он меня называл тогда, в прошлой жизни. Когда смотрел с любовью и нежностью. Когда был для меня самым родным человеком.

— Ты не посмеешь, — я не верю сама себе, но все же не сдаюсь. Очень стараюсь заглушить в себе жар от его ласк. Но получается как-то не очень.

Торопов тихо смеется прямо в мое ухо, опаляя горячим дыханием мою щеку.

— Серьезно?

Я пыталась вырваться несколько раз, но так крепко прижата к двери его телом, что с трудом удается дышать.

— Торопов! Ты же женат! — пытаюсь призвать его к разуму.

— Не имеет сейчас никакого значения, — отвечает равнодушно он, при этом стаскивая мое стрейчевое платье с плеч.

— Ты мне противен!

— Угомонись принцесса. Это всего лишь обычный трах. Ты же так сотни раз делала. Вот и со мной сделаешь! Нам обоим это нужно. Нужно закончить то, что мы не сделали два года назад. Один раз — и я больше никогда не посмотрю в твою сторону, — Торопов остервенело трется об меня бедрами, и я чувствую, как он возбужден.

Почему он такой сильный? И почему у меня нет сил, чтобы развернуться и влепить ему прямо по его наглой роже?

За платьем следует мой кружевной лифчик. Он его даже не расстегивает. Просто оголяет грудь, стянув чашечки вниз. И тут же его руки начинают скручивать мои соски. Грубо и болезненно. Но это все равно заводит так, что я с трудом сдерживаю стон.

Господи, ну почему я так реагирую на его прикосновения? Почему вместо отвращения, я ощущаю, как между ног становится нестерпимо горячо. Почему вместо страха, я кусаю губы и хочу откинуться на его плечи в каком-то нелепом долгожданном предвкушении.

Торопов даже не скрывает своей цели. Он просто хочет меня поиметь. Грубо и грязно. Хочет снова унизить и растоптать меня. Я все умом понимаю, но ничего не могу сделать с этой предательской дрожью по всему телу от его близости.

— Это изнасилование, Торопов!

Он ничего не отвечает. Просто разворачивает меня к себе лицом и накрывает мои губы в жестоком поцелуе. Жалящем и ядовитом. И я честно пытаюсь его оттолкнуть, но, когда его язык проникает в мой рот, я сдаюсь. Нет, не отвечаю, но как губка впитываю давно забытую сладость его рта.

Искусав мои губы до боли, Влад опускает голову и делает тоже самое с моей грудью. Он просто сосет мой сосок так же жадно и грубо, как до этого терзал мой рот. И я готова заплакать. Но не от боли. А от того, как сильно мне все это нравится.

Влад никогда не был грубым. Но сегодня он переходит все границы. И вместо того, чтобы найти в себе силы и оттолкнуть его, я наслаждаюсь его напором. С каких пор я стала такой мазохисткой? С каких пор мне нравится такая экзекуция над моим телом?

Торопов задирает мое платье и с легкостью отодвигает тонкое кружево в сторону. Я в последней попытке избежать его ласк там, плотно сжимаю бедра. Но это его не останавливает. Влад протискивает колено между моих бедер и резким надавливанием легко раздвигает мои ноги. И тут же его пальцы скользят по моим влажным складкам.

— Изнасилование говоришь? Да ты течешь, как сучка, Маша! — он с презрительной ухмылкой показывает мне свои пальцы, которые блестят от моей смазки, а затем Влад намазывает ими мои губы.

Я готова кричать. Вместо того, чтобы брезгливо сморщиться, я с трудом сдерживаю себя, чтобы не облизнуться. Контролировать себя приходится недолго, потому что Торопов склоняется к моему лицу и слишком нежно и чувственно слизывает с моих губ то, что он размазал по губам.

— Как же я тебя хочу, — шепчет он, а я трясусь от его слишком откровенных и требовательных ласк.

— Я возненавижу тебя еще больше, если ты это сделаешь, — мои слова звучат неубедительно даже для меня.

— Не больше, чем я тебя.

Его рука между моих ног выводит круги вокруг моего клитора, губы снова на груди, и я просто не могу сдержать стон.

Я знаю, что все, что сейчас происходит — неправильно, но ничего не могу сделать. Слишком приятно. Слишком головокружительно.

Влад снова разворачивает меня к себе спиной. Но ласк не прерывает. Он держит меня так крепко, что сбежать точно не получится. Разве, что закричать?

— Когда-то я хотел, чтобы ты стонала и извивалась в моих руках. Хотел подарить такое наслаждение, которое бы вознесло тебя на вершину небес. Но это в прошлом. Теперь тебя ждет грубый, жесткий трах. Какой бывает только со шлюхами! — каждым своим словом Торопов наказывает меня за то, что когда-то я оступилась.

Я слышу, как Влад расстегивает ремень и ширинку на своих брюках. И я до последнего думала, что между нами ничего не будет. Но теперь, понимая, что все всерьез, я зажмуриваю глаза от подступающей паники.

— Пожалуйста, не надо…

Но Торопов меня не слышит. Он раздвигает мои ноги и одним движением входит в меня. Резко и глубоко. Так, что я просто перестаю дышать… И двигаться.

Это слишком больно. Так больно, что я кричу. Цепляюсь руками за дверь и не могу вздохнуть. А потом, когда поняла, что Влад замер и тоже не двигается, не выдерживаю и начинаю выть от разрывающей меня на части боли. Рыдаю в голос и не могу остановиться. И, наверное, бы сползла на пол, но Влад держит меня окаменевшими руками и судорожно хватает воздух за моей спиной. А потом очень медленно выходит из меня и делает шаг назад. Не знаю, почему я решила, что он отошел, но просто не чувствую его рук на себе.

Всхлипываю и стараюсь удержаться на ногах.

— Мааааш, — это не голос Торопова.

Сиплый и сдавленный.

И, кажется, он напуган.

Справившись с первой волной острой боли, я медленно развернулась к Владу лицом. У меня нет ни единой мысли в голове. Просто одни ощущения, заставляющие меня сжаться в один нервный комок. И именно поэтому я даже перестаю плакать. Просто стою и смотрю на застывшего Торопова с расстегнутыми и спущенными брюками и кровь на его члене.

Мне так стыдно и страшно. Я поднимаю глаза и вижу ужас, застывший в глазах Влада. И только тогда до меня начинает доходить смысл произошедшего.

— Боже, Маша, — хрипит Влад, — скажи, что у тебя месячные.

Месячные? У меня? Нееет!!!

Закрыв рот рукой, я снова начинаю плакать. Беззвучно.

Я миллионы раз думала о том вечере. Я гнала от себя мысль о том, чего не помнила. И даже смирилась. Поверила в то, во что так не хотелось верить. А теперь даже не знаю, как реагировать и что делать.

Торопов только что лишил меня девственности. Грубо и очень болезненно. Но сейчас, когда боль отпустила, мне все равно, кроме одного. За что? За что мне все это?

Паника накрывает меня с головой, и я просто отрицательно качаю головой, избегая взгляда Влада. Не могу посмотреть ему в глаза. Потому что боюсь увидеть в них то, что сделает мне еще больнее. А я больше не могу терпеть. Мой лимит терпения закончился две минуты назад окончательно.

— Прошу… Скажиии… Скажи мне…

Рыдания вырываются сквозь мою ладонь, и я начала оседать на пол. Нет сил стоять. Нет сил думать. Просто очень страшно. Страшно подумать, что теперь будет.

Но упасть я не успела. Влад подхватил меня и опустился со мной на пол. Он прижал меня к себе, заставив уткнуться в его шею. А меня нет сил сопротивляться. Я просто расслабилась в его руках и позволила себе горько разрыдаться в его объятиях. Я оплакивала нашу любовь, его отказ от меня. Он бросил меня, увидел то, чего на самом деле не было.

Воспоминания врываются в мою открытую душу и рвут меня на части. Мои крики, слезы и разбитое сердце, которое до сих пор не могу собрать воедино. Я не виню его в том, что поверил. Да и как я могу. Я сама поверила, что незнакомый Антон лишил меня девственности. Но ведь он мог мне тогда помочь. Не бросать. Не окунать головой в тот ужас, от которого я до сих пор не оправилась.

А теперь я даже не знаю, что хуже. Все его обвинения теперь необоснованны. Теперь все не имеет значения. Кроме одного. Я теперь другая. И я больше не верю ему.

Пока я сотрясаюсь в рыданиях, Торопов сжимает меня так крепко, что причиняет боль. Он, уткнувшись в мои волосы шепчет слова прощения. А они не достигают моих ушей, а тем более моего сердца. Словно он не мне это говорит. Словно не я здесь сейчас с ним.