Люси Монро - Благородство ни при чем
Маркус заплатил парню с косичками-дредами и в линялой футболке с изображением танцора, играющего на флейте, за два часа.
Расплатившись, он как бы невзначай взял Веронику за руку, переплетя пальцы, и повел ее к торговому центру. Она хотела было воспротивиться такой вольности, но идти с ним за руку было приятно, к тому же не глупо линастаивать на том, чтобы идти порознь, после того, что она позволила ему делать с собой вчера?
Она не отшатнулась, когда он взял ее за руку. Очень скоро она поймет, что нет смысла противиться и тогда, когда он снова заговорит о браке. Понимает она это или пока нет, но он был ей нужен и будет рядом с ней ради нее и их сына. Он не станет поступать, как его отец, который оставил его мать наедине с нездоровым любопытством соседей, с болью от осознания того, что мужчина, которого любишь, принадлежит другой женщине.
И еще она сказала Сэнди, что он, Маркус, отец Эрона. Ему это понравилось. Она публично заявила об этом и призналась, что рассматривает его предложение руки и сердца всерьез. В целом он узнал немало, бессовестно подслушав женщин.
– Итак, ты считаешь, что Сэнди слишком милая для шпионки, а Джек чересчур увлечен своим делом, – сказал Маркус, возвращаясь к прерванному разговору. Они как раз переходили улицу перед «Пайк-плейс».
Ронни не отвечала довольно долго, и Маркус уже подумал, что она и не собирается этого делать.
– Если рассматривать все под таким углом, то моя позиция адвоката выглядит малоубедительной. Я хочу сказать, что я тоже женщина милая, дорожила своей работой, была верной и «Си-ай-эс» в целом, и Алексу лично, пока это не вошло в противоречие с моей любовью к сестре.
Его покоробило, как она это сказала. Он не хотел от нее самоуничижения. Он резко остановился, повернул ее к себе лицом и нежно погладил под подбородком.
– Послушай, Ронни. Ты сделала это, потому что считала – иного выхода нет. Твоя сестра вновь здорова, и это обстоятельство не стоит сбрасывать со счетов. Больше ты никогда не окажешься в такой ситуации. – Он об этом позаботится.
Теперь она была не одинока. У нее был он. Нужно внушить ей эту мысль.
Ее красивые серые глаза за черной оправой очков удивленно округлились.
– Ты меня простил?
– Тут и прощать нечего. Ты была права, когда сказала, что если бы Алексу удалось осуществить задуманное и он уничтожил бы «Хайпертон», то брак его оказался бы в серьезной опасности. Я не знаю, бросила бы его после этого Изабел или нет. Она женщина добрая. Однако уверен, что обиделась бы она на Алекса всерьез и ему долго пришлось бы искупать вину перед ней.
Ронни приоткрыла нежные губы и вздохнула:
– Ты прав. Трудно простить себя, когда ты обиделтого, кого любишь.
Она его имела в виду? Только позавчера он готов был считать ее признание в любви недействительным. Она буквально убила его тем, что скрывала от него сам факт существования их ребенка. Однако Маркус был скорее человеком рассудочного типа и, проведя бессонную ночь в размышлениях, почти понял ее мотивы.
Все это время она пребывала в страхе. Боялась лишиться сестры, единственной родной души, оставшейся у нее после смерти родителей. Опасалась потерять сына: вдруг его отец из чувства мести лишит ее ребенка? Из-за того, что он, Маркус, так рьяно поддерживал планы своего босса уничтожить человека, который, по мнению Алекса, был виновен в смерти его отца, Ронни вполне могла заключить, что имеет дело с личностью гипертрофированно мстительной и жестокой. Неудивительно, что она не рискнула сообщить Маркусу о своей беременности. Едва ли она ожидала, что эта новость его обрадует.
Маркусу все еще было очень обидно, что она никогда ему не доверяла, но он не допустит, чтобы это чувство встало между ними и помешало наладить хорошие отношения.
Они проходили мимо цветочного киоска. Пожилая китаянка собирала цветы в большие букеты. Такие красивые, просто заглядение. Он остановился и притянул к себе Ронни.
Она прикоснулась к белой лилии в центре одного особенно привлекательного букета.
– Просто чудо, – сказала она улыбающейся цветочнице.
– Всего пятнадцать долларов, мисси. Вам его домой доставят.
Ронни с сожалением отступила. У Маркуса заныло сердце. Сколько раз ей вот так приходилось качать головой, когда она видела что-то красивое, потому что денег хватало лишь на то, чтобы свести концы с концами, купить самое необходимое для Дженни, а потом еще и для Эрона.
Маркус засунул руку в карман и достал двадцатку.
– Я беру его.
Пожилая цветочница понимающе улыбнулась:
– Вы его для мисси берете, верно?
– Да.
– Тебе не надо…
Маркус не дал Ронни договорить:
– Мне не надо, но хочется.
Продавщица обернула стебли мокрой газетой и поверх нее закрепила с помощью упаковочной ленты пластиковый пакет.
– Не обижайте старушку, возьмите цветы, – сказала она Ронни, которая смотрела на все это так, словно не хотела брать подарок.
Ронни взяла букет и обернулась к Маркусу со счастливой улыбкой:
– Спасибо тебе.
– Всегда пожалуйста. – Он произнес эту фразу несколько сдавленным голосом, но что тут удивительного?
Эта улыбка опьянила его. Полувозбужденное состояние, в котором он перманентно пребывал в обществе Ронни, вдруг превратилось в близкое к критическому. Хорошо еще, что рубаха у него болталась почти до колен, скрывая очевидное свидетельство его возбуждения.
Они пошли прочь от прилавков со свежей рыбой, спасаясь от специфического рыбного запаха.
– Смотри, тут кофе продается, – сказала Ронни, указав букетом в сторону маленького ресторанчика на первом этаже.
Он позволил ей затащить его внутрь. Они заказали кофе и булочки и сели за столик с видом на море. Никого, кроме них, в кафе не было. Ронни положила цветы на свободный стул. Принесли кофе. Ронни сделала глоток дымящегося напитка. Глядя, как ее дразнящие губы складываются в подобие поцелуя, прикасаясь к чашке, Маркус едва не заерзал на стуле.
– Ну а как насчет инженера-конструктора? – спросил он, чтобы отвлечься.
– Ты о Кевине Коллинзе? – спросила она, отломив кусочек от теплой булочки.
– Да. За последние пять лет он успел поработать в четырех разных компаниях, производящих электронику.
Ронни положила кусочек булочки в рот и начала задумчиво жевать.
– Я не знаю. Он тихий. У него всегда серьезный вид, и он очень хорошо умеет предсказать, что пойдет не так в проекте. Но я знаю о нем только это и больше ничего.
Маркус кивнул и отхлебнул свой эспрессо. Кофе обжег ему горло.
– Как насчет интерна? Джерри Парке, так, кажется, его зовут.
Ронни улыбнулась:
– Он милый.
– В каком смысле? – Маркус даже приподнялся с места, на миг забыв о расследовании.
