Рэйчел Гибсон - Прикоснись ко мне нежно (сборник)
Поставив свои лыжи по обе стороны от нее, он прижал Брину к себе, положив руку ей на живот. Внутренняя поверхность его бедер касалась ее тела, а ее макушка была под его подбородком.
Брина посмотрела на Томаса. Ее губы были всего в нескольких сантиметрах от его губ. От него пахло кремом для бритья и морозным воздухом. Облачко пара сорвалось с губ Томаса, и Брина вдохнула его. Если он хотя бы чуть-чуть опустит голову, их губы соприкоснутся, и Брина хотела, чтобы это произошло. Она хотела сорвать перчатку и коснуться своей теплой ладонью его холодной щеки. Брина чувствовала его тепло через нейлоновые лыжные штаны. Это было невозможно, но сквозь ткань он согревал ее спину, и ягодицы, и бедра, и низ живота.
– Что мне теперь делать? – спросила она у своего отражения в его очках.
– Сложи свои палки вместе и держи их перед собой.
– Зачем?
– Не знаю. – Томас покачал головой, задев подбородком ее висок. – Я видел, как инструктор учил детей. Думаю, это как-то связано с равновесием. Но я хочу, чтобы ты так сделала. И чтобы ты не проткнула мне палками ногу.
Брина рассмеялась и сделала так, как говорил Томас.
– Что еще?
– Я буду вести, а ты расслабься, – сказал он ей на ухо.
Затем он повернул и они понеслись вниз по горному склону, сворачивая то влево, то вправо.
Расслабься. Брина попыталась это сделать, и если бы таз Томаса не вжимался в нее, когда он тормозил, а его бедра не стискивали ее, когда он ускорялся, это было бы осуществимо. Может, она бы даже расслабилась настолько, что наслаждалась бы ветром в волосах и холодным воздухом, дующим ей в лицо, и осознанием того, что катается на лыжах. Но она чувствовала, как его пах прижимается к ее талии. Брина опустила руки, прижав к бедрам лыжные палки.
– Ты в порядке? – спросил Томас, перекрикивая скрип лыж по снегу.
– Да, – ответила Брина, хотя она и не была в этом уверена.
Пока Томас готовился к повороту, он рассказывал, как разворачивать носки лыж. Но вместо того, чтобы слушать, Брина думала о сегодняшнем утре, вспоминала, как засунула руку ему в карман и что именно нащупала кончиками пальцев. Томас продолжал говорить, а она в это время представляла его обнаженным. Брина чувствовала себя извращенкой, ей было стыдно, и внезапно страх упасть сменился страхом из-за того, что она, похоже, влюбляется в Томаса Мака.
Он растопырил пальцы на ее животе и прошептал ей в ухо:
– Твои волосы пахнут как «пина колада». В школе они пахли детским шампунем.
Брина почувствовала его дыхание на своей щеке, и ее лыжи скрестились. Каблуки ботинок оторвались от земли, и Брина качнулась вперед.
Томас подхватил ее за пояс.
– Черт! – выругалась она, и оба упали в снег – лыжи и палки, руки и ноги, все вперемешку.
Томас свалился сверху, выбив из легких Брины воздух. Они скользили вниз по склону еще метра три, прежде чем наконец остановились где-то на полпути к подножию холма.
– Брина?
Она подняла голову.
– Да?
– Ты ушиблась? – спросил Томас, приподнявшись.
Во время падения Брина потеряла лыжи и палки и перевернулась на спину. Томас лежал сверху, и ее локоть упирался в его грудь. Он оперся одной рукой на снег у ее плеча, а его бедро касалось ее промежности. Одну лыжу он потерял, а другая прижимала к земле ее ботинки. Солнцезащитные очки Томас сдвинул на лоб.
– Все в порядке, – ответила Брина. – Просто ветер сбил меня с ног.
Томас улыбнулся. В уголках его синих глаз залегли морщинки.
– Неплохой был прыжок.
– Спасибо. Ты не ушибся?
– А если ушибся, ты поцелуешь меня, чтобы все прошло?
– Это зависит…
– От чего?
– От того, куда придется целовать.
Томас тихо рассмеялся, обдав ее своим дыханием.
– В лобик, – ответил он.
Брина положила руки в перчатках ему на щеки и поцеловала между бровей.
– Теперь тебе лучше?
Он посмотрел ей в глаза и кивнул, едва не касаясь губами ее губ.
– Гораздо.
У Брины перехватило дыхание. Ее губы разомкнулись. Она ждала поцелуя, однако вместо этого Томас привстал на коленях и поглядел на трех девочек-подростков, промчавшихся мимо.
– Тебе повезло, – сказал он, уперся ботинком в снег и встал.
Морозный воздух и разочарование несколько охладили жар предвкушения. Томас ведь собирался поцеловать ее. Не так ли?
– Я знаю, – ответила Брина, надеясь, что он не услышит смятения в ее голосе. – Я могла опять сломать ногу. – Она села и принялась искать свои лыжи.
– Я не это имел в виду. – Томас опустил солнцезащитные очки обратно на переносицу. – Я возьму твои лыжи.
Пока Томас собирал инвентарь, Брина вытряхивала снег из рукавов и размышляла над тем, что же он в таком случае имел в виду. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем бо́льшую растерянность ощущала. Томас помог ей разобраться с лыжами и палками и на этот раз поехал рядом с ней. Он говорил Брине, когда нужно начинать поворот, и к концу трассы она упала всего два раза.
Пока они ждали очереди на подъемник, Томас проинструктировал ее, как все-таки правильно выставлять носки лыж, и развлекал историей о том, как он наехал на ледышку и прокатился «задницей вперед» по склону. Они завели приятный разговор, как люди, которые давно знают друг друга, но изменились с годами. Они двигались по жизни в разных направлениях, но все еще были связаны на уровне скрытых воспоминаний, ждущих, пока их развернут, словно подарки. Брина слушала звук его голоса и грудной смех и думала, что могла бы делать это вечно. С того момента, когда Томас утром вошел в ее комнату, она чувствовала себя абсолютно расслабленной.
До тех пор, пока Холли Баханан не подкатила к ним с грацией олимпийской спортсменки и, взметнув снег, не остановилась. Облегающий комбинезон выставлял напоказ ее формы куклы Барби. Ее лыжный костюм был того же цвета, что и у Брины, и они обе напоминали кроликов. Только Холли походила на ту породу кроликов, которые тусуются с Хью Хефнером[8], а Брина напоминала разновидность, что приносит крашеные яйца.
– Я думала, ты встретишься с нами на заднем склоне, – сказала Холли Томасу, не удостоив Брину взглядом.
Прошло десять лет, но кое-что осталось неизменным. Брина была довольна своей жизнью и работой, она была счастлива и успешна, но рядом с Холли все еще чувствовала себя бесцветной.
– Я учу Брину кататься на лыжах.
Наконец-то взгляд Холли из-под синих лыжных очков переместился на Брину, и та будто снова оказалась в седьмом классе. Идеальная Холли Баханан смотрела на нее и не находила ровно ничего интересного для себя. И, как и в седьмом классе, Брина ждала, что Холли смерит ее презрительным взглядом и спросит, купила ли она свою одежду в «Сирс»[9].
