Мэтт Пенья - 12 историй о настоящей любви (сборник)
Пастор Робинсон провел рукой по лицу. Он выглядел уничтоженным, а ведь только двадцать минут назад смеялся.
Меня накрыла вина. Но за ней следом явилась и надежда.
– Сэр? – Я шагнул к нему, сжимая сценарий в руках. Мой голос был тонкий, как у крошечной и широкоглазой диснеевской зверушки. – Думаю, я могу помочь.
– Правда? – спросил он. – Как?
– Катастрофы – это моя специальность.
* * *– Поверить не могу, что ты сделал это. – Благоговение Грэйси могло бы придать мне сил для триатлона. – А что теперь? Будешь просто подсовывать что-то и надеяться, что это сработает?
– Вроде того. Это как прикол со спагетти: кидаешь их на стену и смотришь, прилипнет или нет.
– Интересно, реально ли это, – размечталась она, постучав пальцем по подбородку. – Например, как ты думаешь, есть ли в «Оливковом саду» стена спагетти? И приходится ли официантам тянуть жребий, чтобы решить, кто будет отдирать их после вечеринки?
Я улыбнулся.
– За работу.
Грэйси написала список традиционных газет и радиостанций, а я сделал черновик объявления для социальных.
– Сначала я позвоню на радио, – сказала она. – На HOTT FM играют рождественские песни, так что я начну с них.
Она подмигнула мне, прежде чем убежать.
Они не крутили ничего, кроме рождественских песен, начав сразу после Хэллоуина, и мне казалось, что большинство слушателей переключились на гангста-рэп, чтобы хоть как-то спастись от этого веселья. Но я не возражал. Грэйси выглядела такой воодушевленной.
Чей-то голос перебил мои мысли.
– С толпой мы как-нибудь разберемся. Но как быть с парковкой?
Пастор Робинсон стоял рядом со мной, а я даже и не заметил. Спасибо, что Грэйси все еще была в фиолетовом халате, иначе он бы увидел, как я ищу ее глазами.
– Нам придется кого-то поставить на самой дороге, – сказал пастор. – У нас есть несколько оранжевых конусов… и можно обозначить ими вход и выход…
Он замолчал, оглядывая мусор за кулисами в поисках решения.
– Вы ведь всегда работаете, да, пастор Робинсон? – спросил я.
– Дэн. Ты можешь звать меня Дэн, – проговорил он.
Нет, не могу.
Потом он нахмурился.
– Нет, я не работаю по пятницам и субботам.
– Я имею в виду… вы всегда включены. Ваш мозг не пропускает информацию без обработки: влетев в одно ухо, она не вылетает через другое. Внутри всегда что-то варится.
Я видел, как что-то варится прямо сейчас. Мгновение спустя пастор задумчиво кивнул. А потом ответил так, как взрослые обычно не отвечают: честно.
– Я довольно много читаю, учусь, консультирую. Много говорю. Конечно, я могу на время выкинуть все это из головы, особенно, когда дело касается Грэйси. Но ты прав. Всегда есть люди, о которых нужно заботиться, и я никогда не смогу это просто взять и выключить.
Я хотел поблагодарить его за доверие, но не знал, как.
– Грэйси сказала, что вы верите в то, что делаете.
– Да, это правда.
– М-м… круто.
Мы смотрели друг на друга, не зная куда дальше повернет разговор. У меня были вопросы, но я не мог найти в себе силы задать их. Почему он так добр ко мне, после того как я испоганил ему весь декабрь? Почему он дал мне второй шанс? Почему у него такая прекрасная дочь?
– Пастор Робинсон!
Голос пронесся над снующей толпой. «Ребел Йилл» против церкви Мейн-стрит. Каковы шансы? Женщина, которая держала три комплекта ангельских крыльев и поддельный золотой слиток, помахала рукой перед лицом пастора, чтобы привлечь его внимание.
– У нас проблемы. Плохие, плохие новости!
– Давайте просто притворимся, что я уже в курсе? – Он потер виски и закрыл глаза. – Вам обязательно мне это говорить?
– Ага. Несмотря на то что вы с этим ничего не сможете поделать. Спасти нас может только чудо.
Пастор открыл глаза.
– Давайте.
– Снег пошел.
Из-за суеты дверь на сцену распахнулась. Наш городок выглядел, как снежный стеклянный шар, который встряхнули. Снежинки кружились хороводами и спиралями и, упав на землю, превращались в лед. Блестящий белый слой покрыл все, включая дорогу. С каждой секундой он становился все толще.
Зима в этом году пришла рано и была не по сезону холодной, но никто в нашем городке не ожидал снега. Насчет снега тут волновались, только если собирались в путешествие. Если так и дальше пойдет, то никто несколько дней никуда не сможет проехать. Люди даже не успели запастись хлебом и молоком. Или туалетной бумагой.
– Будем надеяться… что это скоро прекратится… – сказал пастор Робинсон. Он выглядел так, будто вот-вот упадет лицом вниз.
– Я так не думаю. – Вошла Грэйси, без живота, в распахнутом халате поверх обычной одежды.
– Сто процентов, что он не остановится. Это что-то вроде урагана. Метеорологи на седьмом небе. Вы же знаете, как они обожают погодные катаклизмы. А дети просто с ума посходили, ведь занятия в школе уже закончились.
Дети в нашем городке проводили свое детство в постоянном разочаровании – и все из-за розовой линии в прогнозах погоды, которая никогда не опускалась достаточно низко к югу, чтобы пошел снег, зато всегда включала нас в предупреждения о торнадо. Я не так далеко ушел от «детства», чтобы победить свое волнение, но я хотя бы пытался.
И чувствовал, что у меня голова идет кругом. Как бы редко ни шел у нас снег, сегодня он определенно создавал проблему.
– Это еще не все. – Грэйси подошла к отцу и нежно положила ладонь ему на руку. – Федеральная автострада на севере от нас уже закрыта. Верблюды застряли.
– Верблюды, – сказал он глухим голосом, как будто только что проснулся. – Застряли?
– Да, верблюды. И овцы.
– Овцы?
Грэйси быстро сообщила остальные новости.
– Осел и бык тоже. Транспорт не движется, и они вместе с ним. Гринпис схватит нас за задницу (в прямом смысле), если мы станем подгонять транспорт в такую погоду.
Все, кто слышал Грэйси, поникли головой. Я не знал, как церковь относится к алкоголю, но пастор Робинсон выглядел так, будто ему не помешала бы «маргарита». Он глубоко вздохнул. Этот вздох знает любой подросток. И любой подросток его боится.
– Грэйс Элизабет Робинсон. Я знаю, что это было сказано для красного словца, и твоя попытка разрядить ситуацию не осталась незамеченной, так же как время и место, когда ты решила это сделать. Положи доллар в банку ругательств.
Прежде чем Грэйси успела ответить, телефон пастора зазвонил. Он взял трубку.
