Ирина Лобановская - Неземная девочка
Вероника гордилась своим высокопоставленным клиентом. И однажды доверительно поделилась с Ниной:
— Ваш Томилин Белобоку очень не понравился. А уж он людей насквозь видит! Сколько лет в органах!
Нина была тогда потрясена. Этот робкий, трепещущий перед своей женой Александр — из ФСБ?! Быть того не может! Оказалось — правда…
— Ой, напугала! — презрительно скривилась Марьяшка. — Сейчас прямо умрем от страха! ФСБ!.. Да плевать мне на нее, если моя подруга в беде!
Дуся сосредоточенно кивнула:
— Ты права. Иду недавно по улице и вижу огромную вывеску на офисе того самого агентства по недвижимости, где трудится этот Томилин, братец нашего Фильки. И невольно подумала, ну просто-таки само собой пришло в голову: «Ох, нечистое тут, знать, место»…
— Спасибо, девочки, — прошептала Нина и снова заплакала.
Глава 24
С Вероникой Земцовой, по прозвищу Зёма, Борька жил в одной квартире года два, пока Акселевичи не получили отдельную. И, болтая с ней от нечего делать, присматривался к подрастающей юной леди, хотя родители этой дружбы отнюдь не одобряли. Но Борису нравилось их поддразнивать, а потом сделать все в точности так, как они хотели. И показать им, что он всегда подчиняется их мнению, прислушивается к их желаниям. Наивные, доверчивые родители не понимали его игр и забав. А Зёмка… Она была, в сущности, совершенно не нужна Борису, как не были нужны ни Маргаритка, ни Марьяшка, ни Дуся… Борька просто утверждал свое мужское начало, с наслаждением пробовал свою силу, свое могущество — и сильно преуспел в этом.
Кобельки, юные и зрелые, нередко оправдываются вполне справедливым фактом: а ведь бабы сами бегают за нами! И они правы. Да и змий, тот самый, библейский, тоже был прав: только Господь знал правду о реальных последствиях вкушения запретного плода с того самого дерева… А Ева… А что Ева?… Обычная любопытная баба, которой все хочется самой узнать, разведать и выследить.
— Наверное, лучшими разведчиками на земле были бы все-таки женщины, — посмеивался Борис. — Эта их страсть к раскрытию всяческих тайн… Если бы женщины еще научились хоть как-то владеть собой… Властвовать собой, как поучал Онегин Татьяну. Но так и не научились.
Темноглазая девочка, глядящая в упор и всегда с упоением слушавшая Борьку — а как часто именно за этот восторг и благоговение мужчины выбирают себе женщин! — исчезла вместе со своими родителями из жизни Бориса после переезда Акселевичей на новую квартиру.
Но Вероника не забыла Бориса. И постоянно вспоминала его рассуждения.
— Интересно сравнить поведение современных женщин с поступками женщин Средневековья. Вот типичная картина того времени: рыцари сшиблись на турнире, и один другого насквозь проткнул копьем. Но наблюдающие поединок дамы, вместо того чтобы заорать от ужаса или упасть в обморок, восхищенно визжат и хлопают в ладоши.
А как объяснишь такой парадокс? Великие древнеримские поэты — поэты, оставившие след в мировой культуре на века! — спокойно, вместе с другой тамошней публикой, ходили в древнеримский театр любоваться на кровавые бои гладиаторов и на то, как христиан отдают на съедение хищным зверям.
Вопрос можно? Вот претенциозные девицы пишут в объявлениях: «Ищу молодого человека с личным автомобилем». Любопытно, а если у него «Ока» — это считается автомобиль или нет?
Зёма отвечать не отвечала, не знала как, да плюс ко всему тогда еще очень робела, смущалась… Но внимала, стараясь не пропустить ни слова. Все в пространных Борькиных речах казалось ей крайне важным, значительным.
— А вот тебе еще одна небольшая историйка. Байка, так сказать… Ребят из пионерской почетной дружины, которые несли почетный караул, когда младших принимали в пионеры, даже зимой заставляли стоять в одних рубашках и брюках или юбках. Мне мать одного приятеля рассказывала, что была барабанщицей, и однажды стоял ее отряд в декабре, белея на морозе рубашками, алея галстуками и темнея брюками-юбками. А прикол в том, что стояли они возле памятника Карбышеву.
Зёма улыбалась.
— Знаешь, почему олень в брачный период сбрасывает рога? В такой период он хочет показать, что не рогоносец. Пардон…
Потом Акселевичи уехали, байки прекратились. Вероника не раз порывалась найти Борьку, но к отцу с этой просьбой обратиться было нельзя, а пойти в адресное бюро Зёмка постеснялась. Там ведь сразу поймут, что она разыскивает своего парня, и начнут хихикать, переглядываться, шушукаться, смеяться над ней… Нет, это невозможно.
Так все и осталось по-прежнему.
Но Москва — город маленький. И они встретились. Только немного позже.
У каждого — своя дорога…
Борька решил отметить свой день рождения. Все-таки юбилей — тридцатилетие. И созвал всех. Родители и сестра уехали на целый день к дальним родственникам, предварительно все приготовив. Ожидался огромный съезд гостей. Пришли Олег с Марьяшкой, Нина, Дуся, Ленька… Маргаритка позвонила, что не может — увы, дети. Извини, поздравляю, желаю…
Праздновали весело, но расходиться стали рано — Борис был еще слаб после очередного недавнего сердечного приступа.
На завершающем этапе переселились на кухню и остались лишь самые стойкие: Нина, как придворный врач, и Дуся. Она уже встала, чтобы уходить, но Борька начал снова рассказывать и мимоходом затронул следующую тему, прикольно и весьма деловито:
— Я вот тут на днях как-то флиртовал с Марианной… До чего только не додумаешься от безделья! А каждая дурная мысль настойчиво требует своего воплощения.
Не успевшая уйти Дуся, краем уха услышав о Марианне, тотчас бросилась обратно с яростно пылающими глазами:
— Ну-у?! А я хотела уйти как раз на самом интересном месте!.. — И — вся внимание — уселась на табуретку слушать дальше.
Нина махнула рукой:
— Боб, уймись! Не сочиняй! Не морочь нам голову, как ты любишь и умеешь. У Марьяшки есть законный муж. Да и ваш роман давно выгорел, как бревна на пожаре. Слишком много было огня…
— Да, как же Олег? — присоединилась к ней Дуся.
— Законный, — хмыкнул Борис. — Они, эти законные, всегда относятся с презрением к своим свободным братьям. А впрочем, где-то они правы… Зато сама Марьяшка явно стремится к тому, чтобы быть безупречной женой одного, идеальной любовницей другого и, возможно, даже безукоризненной матерью третьего одновременно. И решение существует — это поксибол… «Чем нелепее пункт отправной, тем вывод сильней отдает новизной». Пер Гюнт.
— Тьфу! Идиот! — разозлилась Дуся и снова встала. — Нина, пошли! Пусть он и дальше плетет свои байки и рассказывает сказки дурацкому телевизору! Храни нас, Господь, от глупых дураков, но еще сильнее храни нас от дураков умных!
