Если бы я знал - Рейн Уайт
это так… запасы на самый чёрный день.
Ну надо же, «к этому своему»! Сучка крашеная. Сначала
Маринка пилила просто тем, что он приходит домой пьяным.
Отлично, Ник перестал даже глоток спиртного делать, когда
ездил с Димкой и Джоем в клуб. Потом Марину начали смущать
поздние прогулки, затем прогулки в принципе… Почему он
мало времени проводит дома? А если проводит дома, то зачем за
компьютером, лучше бы прогулялся. Так прогуляться или дома
сидеть, она бы хоть определилась! Потом он якобы перестал
помогать по дому ― и Никита в тот же день устроил
генеральную уборку, даже окна все вымыл и ужин приготовил.
Следом была придирка по поводу безответственности, его
любимых травяных чаёв на все случаи жизни («Они занимают
целый шкаф!» ― Супер, теперь они занимают целый мешок на
чердаке бывшей бабушкиной многоэтажки), рассеянности, мечтательной улыбки (Что-что?) и контрольный выстрел в
голову…
― С кем ты пойдёшь? У этого старика детство в заднице
заиграло, что с мальчишками водится? И вообще, он же… ты
понимаешь, что о тебе могут подумать?
Марина тогда многое говорила, хорошее в том числе.
Хвалила его, Никиту, расписывала, какой он замечательный по
сравнению с «этим». Но Никита не слышал ничего и слышать не
хотел. Она такой ушат помоев вылила на Джоя, что ввек не
отмыться! А сама-то… всего на три года старше. Если Джой в
двадцать пять старик, тогда кто она? Старуха? И если Никите
нельзя общаться с Сашей, так как у них разница в семь лет, так
почему сама она выскочила замуж за «старика», который почти
на четверть века старше? А как Никита тогда орал, что они с
Джоем просто хорошие друзья, что Сашка классный. Что на это
ответила Марина?
«Отец разочаруется, когда узнает, что его сын гей».
Но он не гей, и Джой не гей, а… би. Никита с пеной у рта
это доказывал, а на следующий день даже вусмерть переругался
с отцом, когда тот, вернувшись из командировки, с сожалением
цыкнул языком и выдал: «Ну, сын, с кем ты повёлся?»
Да какая разница с кем дружить? Он же не…
НЕ.
А потом был Джой, как обычно такой потрясающий; была
вечеринка, крыша, гитара и словно помутнение какое-то. Мозг
отключился ― и всё. Зато были упрямые губы, запах
клубничного шампанского и крышесносный поцелуй, который
смёл оставшееся после отключения мозга серое вещество.
Напрочь.
Теперь получалось, что, во-первых, Марина была права, когда гнобила его (Но она не права! Не права! Плевать, с кем ты
общаешься, это ничего не означает); а во-вторых… как теперь
Джою в глаза-то смотреть?
Его слова не выходили из головы. Крутились на репите.
Если свою реакцию можно было списать на алкоголь, то
признание Джоя ― нет. Хотя какой алкоголь! Не было уже
алкоголя, сколько бы Никита ни уверял себя в обратном, и он
умел достаточно трезво мыслить, чтобы это понять. Просто
Джой, он иногда бывает таким… таким… неправильным?
Смешным, серьёзным, дёрганым, беззаботным, удивительным, ворчливым, занудным ― многогранным. И да, красивым в том
числе. Завораживающим. Точёные скулы, морские глаза, которые выглядят огромными со всей этой подводкой. По-девчачьи. Или всё же нет?
Никита застонал, обхватывая голову руками и опускаясь
ниже. Красотой имеет право любоваться любой человек, вне
зависимости от религии и ориентации. А Джой… если начал, с
ним уже невозможно не общаться. И не заботиться о нём.
Никита с детства как самый старший брат привык обо всех
беспокоиться, а Джой иногда казался таким неловким и
потерянным, что его хотелось защитить.
Это ведь обычная забота, правда? Ничего больше.
Вот только поцелуй был большим, и Никита просто не
представлял, что скажет сейчас ― уже через полчаса ― когда
окажется на пороге квартиры Джоя. Что ему жаль? Возможно, но как бы больно от этого ни становилось, жаль не было.
Неловко, не по себе ― да, но не жаль. Хотелось забыть, отмотать назад, вернуться к предыдущей точке, а вот что-то
стереть из памяти желания не было. И от этого становилось в
тысячу раз хуже.
Он всегда был обычным, всегда знал, что по девочкам, что
когда-нибудь заведёт семью, и дружба с
