Осколки тебя - Энн Малком

Но ведь я была в порядке, не так ли?

Не стала звонить в полицию, хотя должна была позвонить туда в первую очередь. Они могли бы выставить блокпосты, объявить в розыск и все такое. Они вполне могли бы поймать его. Я могла бы спасти чьи-то жизни.

Но я не позвонила. Просто сидела на краю кровати, уставившись в стену, и ждала.

Дверь не распахнулась с грохотом. Сент не ворвался в комнату с пистолетом в руках, готовый спасти положение. Он знал, что спасать некого. Потому что я сказала ему что была недостаточно хороша для серийного убийцы, чтобы использовать меня в качестве жертвы.

Он спокойно вошел, быстро осмотрел комнату и только потом посмотрел на меня. Что-то заправил в джинсы, возможно, пистолет, не знаю, так как он пересек комнату и опустился на колени у моих ног. Мои туфли где-то валялись, я заметила, что лак на ногтях облупился. Сент положил руки мне на колени. Я не могла жаловаться на свой дерьмовый педикюр, поэтому сосредоточилась на его руках.

— Нужно наложить швы, — сказал он, переворачивая мою руку.

Я моргнула и только сейчас заметила, что рука, на которой Джо оставил небольшую царапину, была вся в крови. На грязном ковре виднелись небольшие пятна. Кончики пальцев Сента были покрыты кровью.

Боль, острая и жгучая, вывела меня из того состояния, в котором я находилась. Всего лишь царапина. Я была так уверена в этом, что не замечала до этого боли. Но сейчас, сквозь кровь и плоть, я могла разглядеть кость. Нож пронзил мою руку до кости. У меня будут шрамы снаружи и внутри.

Это имело смысл.

— Ты сможешь зашить? — спросила я, глядя на свою руку и чувствуя смутное головокружение.

Не потому, что была брезглива, а потому что буду носить эту метку всю жизнь. Вот почему я никогда не делала татуировки несмотря на то, что они мне нравились. Не хотела, чтобы на мне навсегда осталось чье-то прикосновение, чье-то искусство, чья-то метка.

Но сейчас я хотела. К лучшему это или к худшему.

Сент нахмурился, но не стал спорить, просто заявил, что отвезет меня в больницу, хочу я того или нет.

— Можешь пошевелить пальцами?

Я поморщилась от боли, отдающей в зубы, но все же пошевелила ими. Из раны хлынула кровь.

— Похоже, нервы не повреждены, — пробормотал он. — Артерия тоже не задета. Тебе повезло.

— Наверное, — хрипло прошептала я.

Сент вскинул голову.

— Давай так. Ты остаешься в сознании, а я наложу швы. У меня в грузовике есть аптечка. Придется сходить за ней. Сможешь подождать здесь одна?

— Конечно смогу, — усмехнулась я, стараясь не обращать внимания на дикий страх при одной мысли о том, что останусь одна в этом номере мотеля даже на несколько минут.

Сент видел, что мне страшно, но не стал зацикливать на этом внимание. Он встал, кивнул и повернулся, чтобы уйти. Затем остановился и обернулся. Быстро шагнув ко мне, он схватил меня за шею и поцеловал, долго и крепко.

Затем отправился за аптечкой.

Меня настолько отвлек его поцелуй, что я поняла, что он уходил только тогда, когда он уже вернулся.

~ ~ ~

— Ты же знаешь, что мы должны позвонить в полицию? — сказал он, отрезая последнюю нить.

Я разжала зубы, которыми прикусила язык и во рту появился медный привкус крови.

У Сента в грузовике не было сильных обезболивающих. Только стандартные антисептики и спирт, который я уже подумывала выпить.

Залечивать рану было гораздо больнее, чем наносить саму рану.

— Знаю, — сказала я резкого вздохнув, не совсем уверенная, стошнит ли меня сейчас или я потеряю сознание, или то и другое.

— Хотя я сомневаюсь в том, что криминалисты здесь что-нибудь найдут, — сказал он, оглядывая комнату.

Сент был осторожен, надевал перчатки и не ходил слишком много. Я рассеянно отметила это.

— Я тоже.

— Ты хорошо держишься, — выдал он, снимая перчатки и обхватывая меня за шею.

Его хватка была крепкой, причиняющей боль, хотя у меня появилось новое уважение к боли после того, как ему пришлось зашивать, по ощущениям, всю мою руку без лекарств.

— Не знаю никого, кто бы так стойко выдержал это, — Сент кивнул на аккуратный ряд швов на моей красной, распухшей руке, — и не потерял бы сознание, не закричал или не выблевал свой обед.

— Я хотела воспользоваться всеми тремя вариантами, — признала я, не пытаясь казаться смелее, чем была на самом деле.

— Также я не знаю никого, кто держался бы так, как ты, после произошедшего в этом номере, — продолжил он хрипло, усиливая хватку.

Хотя Сент и сохранял свое фирменное спокойствие, было очевидно, что ему это удавалось с трудом. Это имело смысл, поскольку человек, который убил и пытал его последнюю… женщину, и оставил ее тело так, чтобы Сент нашел его, похитил нынешнюю… женщину, чтобы сделать с ней то же самое. Подобное довольно тяжело принять, даже для человека, который, казалось, мог вынести практически все.

— Ты же меня знаешь, — сказала я в ответ на его слова. — И, хотя сейчас я держу себя в руках, уверена, что все это выльется в какую-нибудь новую травму, какой-нибудь новый недостаток.

Сент кивнул.

— Уверен, что так и будет.

Я ждала. Но когда он ничего не добавил и не достал телефон, чтобы позвонить в полицию, заговорила:

— Ты не собираешься наброситься на меня с обвинениями в том, что я зря влезла в эти убийства? Что запятнала память этих женщин и подстроила трагедию, чтобы заработать?

— Нет. Потому что в случившемся нет твоей вины. И я знаю, что это не то, что ты делаешь, когда пишешь свою книгу. Знаю, что это не твой выбор. Не совсем. И также знаю, что тебе насрать на деньги несмотря на то, что ты говоришь себе. Тебе проще сказать, что ты пишешь ради денег, потому что если признаешься, что делаешь это ради выживания, ради здравомыслия, то почувствуешь себя слабой. Именно это — твой самый большой страх, а не быть похищенной гребаным серийным убийцей. Или что в твой дом ворвется ненормальный фанат и ты его убьешь. Даже не то, что над тобой надругался какой-то паразит. Все это оставило шрамы, но ты готова показать их миру, чтобы все знали, что ты можешь исцелиться от чего угодно. Но, детка,