Наследник для шейха (СИ) - Анна Гур
Я помню все. Помню, как отец мать мою любил, помню, как по ней с ума сходил, но… его любовь… как и мою — сложно вытерпливать…
Мать с трудом справлялась… а моя Джамиля? Она справится?!
— Для меня девушка, которая подменила сестру, которая пожертвовала своей честью, чтобы скрыть блядство собственной близняшки и спасти от позора семью — стала особенной…
Выговариваю слова спокойно, в глаза отца смотрю. Великий шейх хмурится. Что-то проскальзывает в его темных глазах.
Возможно понимание, но может быть это и ярость, потому что конкретно сейчас я рушу все многовековые традиции.
— Аяз. Ты с катушек слетел.
— Пусть так. Но я не собираюсь топить в крови всех и вся. Мои люди уже занимаются расследованием и очень много будет вскрыто. Конкретно сейчас у меня так же есть сомнение и относительно Каролины. Учитывая факты, которые легли мне на стол утром — девчонку жестко подставили.
— Аяз, — отец выдыхает все еще пытаясь мне перечить.
— Задумайся, отец. Что если на месте этой девчонки оказалась Малика…
— Сын! Ты свою сестру теперь… — ревет зверем.
— Нет. Я говорю о том, что, если твою родную кровь подставили бы так, что невинная по всем фронтам девушка оказалась бы виновата так — что лучшее, что с ней может случиться — быстрая смерть.
— Твоя “невинная” обвила вокруг пальца всю систему безопасности и шейха поимела. Не ты ее, Аяз, а эта девка тебя! Во всех смыслах!
Прикрываю веки. Топлю в себе ярость. Зверь внутри бесится. Рвет и мечется. У нас с моей Джамилей будет долгий разговор. Очень долгий и пожар в моей груди ей придется тушить…
И я не знаю когда мои демоны перестанут рвать в клочья душу, но. Это мои вопросы, и никто другой в них вклиниваться не смеет.
Что и как я буду делать со своей Джамилей — решать только мне.
У меня в груди все вспыхивает, но голос — чистый лед:
— Классно поимела. Никто не смог. А вот ей — удалось. Девчонке, которая свою девственную кровь оставила на моих простынях.
Выговариваю спокойно, встречая взгляд отца, полный удивления.
— Всю систему безопасности. Встряска не шуточная. А значит есть брешь. Раз девочка — припевочка смогла ее пробить — то, что говорит о подготовленных людях, прошедших спецподготовку.
— Расчет именно и на них. Удар пошел откуда и предположить не могли.
— Это отговорки. Брешь есть брешь — отец. И прежде, чем рубить с плеча — вспомни, что ты сделал, чтобы моя мать твоей стала, вспомни, как пошел против собственного отца, когда привел в дом чужестранку при этом не жалкой наложницей сделал, а возвысил до собственной жены. Единственной. Нарек своим сердцем — Къальби… ты имел все законы и вертел на одном месте, когда понял, что хочешь и кого! А я — твой сын. Если не примешь мою волю — можешь смело передавать власть другим, потому что я не прогибаюсь. Потому что я — Аяз без Назир аль Макадум. Великий шейх. И моя воля — закон.
Замолкаем. Тишина все длиться и длиться. Перестрелка взглядами не затихает.
Великий шейх наконец — то успокаивается. Ярость с паром выпуская, теперь прищуривается и смотрит на меня в упор.
Кивает своим мыслям, а затем занимает свое кресло и смотрит на меня. Слегка приподнимая левый уголок твердых губ.
— Забавно. Ты пришел ко мне, сын, вроде как на поклон, принимая меня и мою власть… Но… я более, чем уверен, что у тебя уже есть план действий. Я ведь прав, Аяз?!
Глава 43
Слова отца заставляют растянуть губы в улыбке:
— Конечно, отец, куда же без него…
Великий шейх буравит меня взглядом, затем кивает.
— Это твоя война, сын. В любом случае, я уверен в тебе, как в себе…
— Благодарю, великий шейх, это многое для меня значит.
Вновь отец смотрит на меня внимательно. Задумчиво как-то. И в глазах что-то проскальзывает, теплое и болючее.
— Ты похож на меня, сын. Сейчас, как лев защищаешь свою женщину. То, что именно она твоя — я уже понял, только… ты на меня очень похож и… вот тебе мой совет. Не сломай своей любовью девушку, которую выбрало твое сердце.
Больше ничего не говорит шейх. Скобок не открывает. И не надо. Я сам понимаю, что мне нужно время на “остыть”.
Если я прямо сейчас помчусь за своей женщиной — быть беде. Потому что Джамиля…
Только при одном воспоминании о моей обманщице у меня кровь в жилах бурлить начинает. Как бы там ни было, но маленькая невинная девочка действительно поимела меня.
И самое главное — она так и не призналась.
Вот, что я видел в ее глазах. Смятение. Страх. Боль. Но… она лгала. Раз за разом делая свой выбор не в мою пользу.
Оставляю кабинет отца, глубоко задумавшись иду по коридорам дворца.
Что бы сделал я, если бы моя Мелина — Джамиля рассказала все?!
Тут вопрос. Когда именно… В какой момент…
А что бы сделал я, если бы сразу же понял, что подлог?!
Ответы вертятся на кончике языка и мне они… не нравятся. Мне вообще мало что нравится из того, что происходит.
Наконец прохожу в сторону казематов. Начальник безопасности вырастает передо мной и отдает очередной пакет документов.
— Что там?
— Признался во все, господин.
Киваю. Еще бы не сознался. При допросе обычно можно вспомнить даже то, что происходило с тобой в утробе матери еще до рождения. Главный вопрос — как именно спрашивать…
И мои люди более чем убедительны. Без черевовредительства кончено же. Все в разумных пределах, но все же…
— Что выяснилось, Карим?!
Черные глаза начальника дворцовой службы смотрят ровно.
— Девчонку специально подпоила мачеха и в день, когда отец уехал по делам в соседнюю провинцию, подложили под Малика аль Ибрагима… Все спланированно, господин. Цель — прииски, которые шли в приданное. Нужно было, чтобы у Каролины аль Алмас не осталось шанса на отказ.
— Она была девственна до Малика?
Задаю спокойный вопрос.
— Да, господин. А также заключенный клянется, что готов взять Каролина аль Алмас в жены…
— Как будто у него есть выбор.
Фыркаю.
Забираю документы и выхожу из дворца. В принципе мой тесть обязан быть сейчас в казематах, как причастный, но из уважения к мужчине и к нашему новому родству, я лично сажусь в автомобиль и еду в дом
