Будет больно, моя девочка (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна Весна
— А вообще, я бы на твоем месте слушала свое сердце. Когда, если не сейчас? Моя мама говорит, что молодость все прощает. Поэтому если уж любить на разрыв, то сейчас и неважно, что будет дальше.
— Ты просто не представляешь, как я по тебе скучала, Сань.
Крепко обнимаемся, замирая так не меньше чем на минуту, а потом болтаем, не замолкая ни на секунду. Даже когда мама зовет на ужин, обсуждаем учебу, шмотки, сплетни, чтоб их. И за всей этой болтовней я даже забываю, что Арс приедет в восемь. Поэтому для нас с Сашкой становится большой неожиданностью, когда Мейхер заходит в мою спальню.
— Ой, — улыбаюсь. — Мы заболтались. Это Саша, а это мой Арсений, — слезаю с кровати и обнимаю Арса.
Сашка кивает, улыбается, но у меня складывается впечатление, что как-то не особо искренне. Мейхер, конечно, тоже вот с этим своим вечным взглядам — все вокруг челядь…
В общем, коннекта у них не случается.
Спускаюсь, чтобы проводить Саньку, и пока наблюдаю, как она надевает пальто, не могу не спросить:
— Он тебе не понравился, да?
— Слушай, — Саша поджимает губы, — не то чтобы не понравился, просто…
— Что?
— Ничего, — подруга вздыхает. — Ты просто столько информации мне о нем сегодня выдала — и хорошей, и плохой. Я растерялась. Пока у меня о нем никакого мнения не сложилось. Правда.
Выдыхаю. Провожаю Сашу и поднимаюсь в спальню. Арс развалился на моей кровати. Не в кроссовках, что радует.
— Давно дружите? — Мейхер рывком поднимается с кровати, и почти сразу ровняется со мной.
— С Сашкой? Класса с пятого, а что?
— Ни че такая.
— Эй! — бью его по плечу, не больно, конечно.
— Шучу, — Мейхер смеется, а потом прижимает меня к себе. Крепко-крепко.
Глава 29
Арсений
От Майи сразу еду к Вэлу. Время почти десять. Ее отец себе не изменяет, поэтому уже вполовину заглянул к Майе в комнату и намекнул, что мне пора сваливать.
Удивительно, я ждал от нашего с ним разговора каких-то глупых наставлений, придирок, проталкивания своего «взрослого» мнения, но Панкратов общался со мной на равных. С нами тренер по боксу примерно в такой же форме общается. Подкалывал постоянно…но, когда разговоры касались Майи, превращался в мужика, который башку мне за нее снесет на раз.
Бросаю взгляд на экран. Сообщение от Майи. Она знает, что я еду к Кудякову. Думает, что на час. Я не уверен, что ограничусь часом, но переубеждать ее не спешу. Желаю ей спокойной ночи и обещаю отписаться, как приеду домой. По итогу, конечно, набираю ей перед игрой, сообщая о том, что я якобы уже дома...
Я не очень-то хочу врать, но так вышло, что Майя думает, будто я больше не «играю». Почему она так думает? Потому что, когда зашел об этом разговор на днях, и она выразила свое отношение к нашим с пацанами развлечением, оказалось (было глупо думать иначе) ей бы хотелось, чтобы я в этом больше не участвовал. Почему? потому что это плохо, естественно.
Ну я и ляпнул, что не собираюсь больше…потому давать заднюю уже не вариант.
Только вот до сегодняшнего дня, у нас с Майей не было общих знакомых, которые бы знали об игре. Не было, а теперь есть.
Ситуация с ее подружкой напрягает. Она меня явно узнала, и это плохо…
Несколько часов назад, я понятия не имел, как ее зовут. Она была на игре этим летом. Ее парень проиграл Вэлу в покер. На деньги мы не играем, естественно. Только на интерес. Ха-ха.
Короче, тот чувак приехал не один, а с этой Сашей. Соответственно, в игру они попали оба. Я не очень помню, что за треш придумал тогда Вэл, но эта девчонка потом рыдала, кажется, даже сознание потеряла.
Я там был. Наблюдал за происходящим со стороны. Было ли мне ее жаль? Нет. Она сама пришла со своим хлюпиком. Он надеялся, что его не тронут, раз он с девкой. Святая простота…
Короче, эту Сашу Кудяков потом под шумок оприходовал. С согласия, без, меня это не касалось, да и сейчас не касается, правда, теперь напрягает. Если она все это расскажет Майе…
Стараюсь переключиться. Закрываю глаза, откидываюсь на подголовник.
Все начинает складываться против меня, это как медленно сжимающаяся удавка вокруг моей шеи.
Спор. Гопники. Теперь еще эта Саша…
Майя со своей тягой всем помогать, меня точно не поймет. Совсем.
В доме у Кудякова расслабиться тоже не получается. Я вроде и сижу здесь в кресле, а вроде, оторван от земли в свои мысли. Их много.
Иногда в голове пролетает мысль встать, найти именинника и съездить ему по роже за тех самых гопников. Вэл до сих пор торчит мне все, что они забрали у Майи.
— Вэл сказал спор все? — Ренат падает в кресло рядом.
Поворачиваюсь на голос.
— Ага.
— Наш не по уму развитый друг, решил, что ты влюбился.
— От-ва-ли.
— Значит, он прав. Занимательно. Ну Принцесса кайфовая, поэтому…, — улыбается. — Когда надумаешь жениться, маякни, свидетелем буду.
— Иди нафиг, а?!
— Да все-все, не агрись. Кстати, чего один?
— Ее папа не отпускает, — ухмыляюсь, наблюдая за танцующими неподалеку девчонками. Без всяких мыслей. Их тела сейчас, что-то вроде шума.
Ренат подвисает на секунду. Хмурится даже. Потом ржет.
— Серьезно? Ну да, правильные, хорошие девочки, они такие. Мы в двенадцать начинаем. Останешься, или тоже папа не отпускает?
— Ха-ха. Останусь. Слушай, — перевожу взгляд на Рената, — ты помнишь, Вэл притаскивал лоха какого-то, который ему проиграл. С девкой.
— Помню.
— Кудяков эту девку же тогда…
— Еще бы. Его не заткнуть было, неделю же потом трепался.
— Да? Не помню.
— А что?
— Да так. Свой проигрыш я в копилку уже скинул.
— Ок. Перед игрой объявлю.
Киваю и наблюдаю за тем, как уходит Ренат.
В двенадцать, когда Майя думает, что я ложусь спать у себя дома, свет в гостиной Кудякова гаснет на несколько секунд. Закрываю глаза, а когда открываю, все вокруг окрашивается в красный.
***
— Я уже приехала. Ты где?
— В пробку встал. Здесь до тебя пешком минут пятнадцать.
— Там, кажется, метель начинается. Вот и дождались первого снега, — Майя вздыхает.
— Да пофиг. Закажи пока что-нибудь.
— Ладно. Вообще, могу выйти тебе навстречу.
— Фигню не придумывай, все, я на улице. Скоро буду.
Сбрасываю звонок и засовываю телефон в карман куртки. Майя права, и правда началась метель. Первая неделя декабря. До моей днюхи осталось ровно пять дней...
Накидываю капюшон. Делаю пару шагов и сразу перехожу на бег, так явно будет быстрее.
У нас сегодня запоздалый обед в новом рестике на Патриках. Стряхиваю снег с капюшона и плеч, прежде чем зайти внутрь. Кручу башкой. Майю не вижу, зато прекрасно вижу материализовавшуюся хостес.
— Добрый день, вам…
— Меня ждут, — наконец-то замечаю Майю.
Делаю буквально один шаг и понимаю, что она не одна за столиком. В моменте подошвы будто приклеиваются к полу. Во рту пересыхает. Она улыбается. Смотрит на него и улыбается. В башке крутится мутный образ парня, сидящего напротив МОЕЙ Майи. Я его уже видел. Уже видел с ней.
Ревность, словно кислота разъедает плоть по миллиметру. Медленно и до дури болезненно. Хватаю воздух через рот, наконец-то совершая еще один шаг. Отмираю. Куртку расстёгиваю на ходу. Пальцы уже сводит от того, насколько крепко я сжимаю их в кулаки.
Они разговаривают, а потом этот урод вытягивает руку и убирает прядь волос от ее лица. Майя отшатывается. Смущается, морщит нос, что-то тараторит, судя по тому, как быстро шевелятся ее губы. Он ее внимательно слушает, кивает, но что-то слишком настойчиво втирает.
Панкратова сидит ко мне боком. Замечает буквально в паре шагов. Первые секунды поджимает губы, но почти сразу их расслабляет, улыбается и взмахивает рукой.
